Черный торт - Шармейн Уилкерсон
Вскоре Кови прониклась этой мыслью. Она оставит работу няни и поступит в школу для подготовки медицинских сестер. Она не была уверена, что эта профессия ей подходит, однако нужно было двигаться вперед, научиться управлять своей жизнью. Она вспомнила об отце. Он потерял контроль над собственной жизнью, и вот теперь Кови расплачивается за это.
Кови когда-то хотела приехать в Британию, но не таким образом… Сильнее всего она страдала от одиночества вечерами. Порой, когда даже чтение не шло на ум, она садилась на край кровати и проводила ладонью по своей деревянной шкатулке. Крышка из эбенового дерева была гладкой на ощупь, как детская рука, резные края щекотали пальцы. Она поднимет, бывало, крышку и опустит, поднимет и опустит, снова и снова. Думая о матери. Думая о доме.
От острова у Кови остались лишь эта шкатулка и то, что она хранила в тайниках памяти и сердца. Она старалась не растравлять себя мыслями о том, увидит ли когда-нибудь Перл, или Банни, или Гиббса. Говорила себе, что рано или поздно ситуация может измениться и она станет свободной, заживет своей жизнью. Но до тех пор она не вольна распоряжаться собой. Кови оказалась здесь не только из-за легкомыслия отца и жестокости Коротышки, но также благодаря участию других людей. И ради них она обязана до поры до времени оставаться невидимкой.
Однако месяц проходил за месяцем, и Кови все труднее было не думать о том, что Гиббс где-то рядом, что они снова на одном острове. Иногда Кови говорила подругам, что идет в кино, а вместо этого ехала к университету, где должен был учиться Гиббс, пристально смотрела в окно, когда автобус подъезжал к старинному четырехугольному двору, а потом садилась на скамью, высматривая своего любимого среди студентов, высыпавших после занятий на лужайку.
Кови ездила в кампус не единожды и всякий раз выискивала в толпе Гиббса. Но в то же время она страшилась, что найдет его. Могла бы она увидеть Гиббса и не окликнуть его? Могла бы заговорить с ним и не прикоснуться к нему?
Да, Гиббс просил, чтобы она дала о себе знать по прибытии, это правда. Но она приехала с маленького острова, где все друг друга знают. Если вы родились и выросли в таком месте, то наверняка слышали немало историй о том, как опасные типы вроде Коротышки находят подручных и мстят обидчикам даже на другом краю океана. Кови не знала, что из этого правда, а что миф. Одно ей было ясно: сейчас лучше не наводить никаких справок о Гиббсе.
Рядом на скамью сел молодой человек и раскрыл книгу. Кови забеспокоилась: вдруг он услышит урчание у нее в животе? В конце концов она встала и перешла на другую сторону улицы. К остановке подъехал автобус. Она подождала, пока все пассажиры сядут в него, бросила последний взгляд на университетскую лужайку и шагнула на подножку, чувствуя, как в душе умирает надежда.
Сейчас
Миссис Беннет
Б и Б, к этому моменту вы, наверное, догадались, что я Ковентина Линкок, девушка, оказавшаяся в Англии под именем Ковентины Браун. Или, по крайней мере, я ею была. Это было пятьдесят лет назад, в другой жизни. И тем не менее все взаимосвязано, и ниточки из прошлого тянутся в настоящее.
Понимаю, для вас это шок. Простите. Но, кроме меня, никто не сможет вам все объяснить. Я могла бы оставить все как есть, ничего не рассказывать, предоставить вам жить своей жизнью, но что потом? У вас есть сестра. Если я не открою вам правду сейчас, до своего ухода, вы трое будете навсегда потеряны друг для друга. Я скрывала это от вас слишком долго, но сейчас обязана все рассказать. Вы должны знать о своем прошлом, ибо это и ваша история тоже.
Байрон и Бенни
Мама расстроена, Байрон слышит это по ее голосу. Он бросает взгляд на Бенни и видит ее горящие глаза. Мистер Митч спрашивает, не хотят ли они сделать перерыв. Байрон кивает. Байрону необходимо на время выйти, ему надо подумать. Так много имен, мест, дат. Стоит ли ему все записать? Нет, это будет выглядеть слишком странно. Он оглядывается на мистера Митча. Конечно, с ними же мистер Митч. Он сделает записи.
Вот что уяснил Байрон: его мать – сбежавшая невеста. У его матери был ребенок, о котором они не знали. Его мать могла оказаться убийцей. Или даже убила? Она не говорит. Но и не утверждает, что не убивала того мужчину, верно? Как могла мама сотворить такое с ними? Как она могла сбросить на них эту бомбу и оставить самостоятельно разбираться со всем этим? Байрон вновь поворачивается к Бенни. Сестра смотрит на него своими глазищами, нахмурив брови, а потом вдруг лицо ее разглаживается, она поднимается, и Байрон видит перед собой прежнюю Бенни.
Бенни, такая заботливая. Бенни, ненавязчиво предлагающая чашку кофе, чая или стакан воды, словно они собрались в гостиной, чтобы мило поболтать. Словно это всего лишь перерыв в дружеской беседе, а не предлог на время отстраниться от прослушивания маминой исповеди, не способ справиться с замешательством, царящим в этом доме.
Бенни знает, что кухонные хлопоты помогут ей успокоиться. Обдумывая услышанное, она медленно передвигается по кухне. Убила ли мать того человека? Нет, Бенни в это не верит. Она отказывается верить. Ее мать сбежала, потому что представился такой шанс. Но в голове не укладывается: неужели они с Байроном столько лет жили с мамой и не догадывались, что она что-то скрывает?
Бенни выбрасывает использованный кофейный фильтр, достает из коробки новый. Она слушает, как кофейные зерна падают с лопатки на бумажный фильтр, вдыхает аромат свежего кофе, выкладывает на тарелку сухое печенье, представляя рядом с собой маму. Та, кстати, никогда не называла печенье на американский манер, всегда употребляла британский вариант[19]. Потом Бенни выдвигает ящик со специями – просто посмотреть. Она трогает флаконы с душистым перцем, ямайской приправой для вяленого мяса, тмином и эстрагоном. Южные и северные приправы. Бенни в носках подходит к холодильнику, вспоминая, с каким звуком шлепали по полу мамины тапочки.
Бенни стоит перед холодильником, чувствуя, как прохладный воздух остужает ноги, и думает о последнем торте, испеченном матерью. Она знает, он лежит в морозилке, но у нее не хватает духу взглянуть на него прямо сейчас. Вместо этого
