Трудно быть львом - Ури Орлев
— Спасите! Моего сына похитили! Спасите…
В соседних квартирах стали распахиваться окна, появились люди, начался переполох. Но маминого голоса я больше не слышал. Она, наверно, упала в обморок. Только слабый лай нашей собаки еще какое-то время достигал моего слуха. Ну, идиотка, ну, злодейка! Я еще воздам ей по заслугам! Хотя бы сделала меня львом говорящим. Хотя бы оставила мне руки под гривой, руки с пальцами, хотя бы одну руку. Счастье еще, что внутри я остался прежним собой. Иначе я бы мог растерзать ее, а то и кого-нибудь из соседей или даже… Нет, не дай Бог! О такой возможности я боялся и подумать.
Впрочем, думать у меня не было времени. Я выскользнул со двора на улицу, нырнул в темноту и помчался из тени в тень, избегая уличных фонарей. Я уже сообразил, у кого можно искать помощи. Конечно же у Цвики, лучшего из моих друзей. Не у того Цвики Большого, который то и дело колотил меня, когда мы вместе учились в школе, а у Цвики Маленького, с которым мы сидели за одной партой с первого по восьмой класс и с которым у нас была общая коллекция марок. А главное — мы вместе играли во львов.
Большой черный кот пересек мне дорогу.
«А что, львы едят котов?» — на миг задумался я и сам себе удивился: вопрос я задал как человек, а голод почувствовал как лев. Моя пасть буквально заполнилась слюной. Я ударил кота лапой и тут же с аппетитом его проглотил. Что называется, в один присест.
Какая-то собака в соседнем доме начала лаять, как сумасшедшая. Я поскорее нырнул в знакомый подъезд. Цвика, его жена Рухама и двое их детишек жили в квартире на верхнем этаже. Я поднялся по ступенькам, облизывая губы, на которых остались следы кошачьей крови. Еще подумают, что я убил кого-то на улице. Но, оказавшись у двери их квартиры, я вдруг задумался. Что делать, если мне откроет Цвика? И что делать, если мне откроет его жена? Который сейчас час? Может, подождать, пока заплачет их маленький? Нет, ночью к детям встает только Рухама. Наверно, лучше всего позвонить и спрятаться на крыше. Можно будет увидеть, кто откроет дверь. А впрочем, какая разница? В любом случае это не может пройти гладко. Главный вопрос в том, заметит ли Цвика Маленький те знаки, которые я ему подам или же испугается до смерти и ничего не заметит? Решит, что лев вырвался из зоопарка и случайно забрел к ним в подъезд. Испугается насмерть и от страха перестанет соображать. Даже не сможет задать себе простой вопрос: почему этот лев не вламывается в квартиру, а звонит в дверь, как человек?
Тут я должен объяснить, какие знаки я собирался ему подать. Когда мы с ним в детстве играли во львов, мы принимали, конечно, в расчет, что львы не умеют говорить. Как же нам общаться? И вот мы придумали себе разные звуки как бы львиного рычания и каждому звуку дали свое значение. Например, один короткий рык означал «нет», два — «да», три коротких рыка — «не знаю», один длинный рык с закрытым ртом — «давай мириться», длинный рык с открытым ртом — «давай драться», короткое рычание — «я голоден», мощное рычание — «я голоден, я сержусь, я большой лев! Удирай, если тебе дорога твоя жизнь!». Мы сделали себе словарь и записали в нем по алфавиту все виды рычаний, числом примерно в полсотни, но потом этот словарь куда-то затерялся, и с тех пор мы удовлетворялись ограниченным числом рыков, которые я упомянул выше. Помнит ли Цвика этот наш словарь? Меня мучили опасения. Но выбора не было. Мой голод все усиливался, и я крайне нуждался в его помощи. В помощи близкого человека, который меня узнает. Который поверит мне и не будет меня бояться. Которому я смогу довериться сам. Это главное. И еще одно — мне нужен был человек, которого я смогу убедить не открывать никому, кто я на самом деле и где нахожусь, чтобы это, не дай Бог, не достигло маминых ушей. Потому что ее любящее сердце не выдержит моего превращения. Я снова облизал губы. Поднял свою тяжелую лапу и нажал на звонок.
Ничего не произошло. Я снова позвонил длинным звонком и услышал, как Рухама зовет мужа: «Цвика! Кто-то звонит в дверь! Проснись, Цвика!»
Где-то в глубине квартиры раздались недовольное ворчание и шумные покашливания. Ему тяжело было проснуться, бедняге. Но что поделаешь, дружба — это не только игра. Ради друга, попавшего в беду, иногда приходится и чем-нибудь пожертвовать.
Я услышал его шаги, приближающиеся к двери, и голос шедшей за ним Рухамы:
— Не открывай! Раньше спроси, кто там! Загляни в глазок на двери! Не открывай, ты слышишь меня, Цвика?
Он слышал и не слышал. Видно, еще не совсем проснулся, потому что, подойдя к двери, сначала шепотом спросил сам себя:
— Кто это там?
А потом повернул ключ и приоткрыл дверь. Я сразу же вставил лапу в открывшуюся щель. Он попытался захлопнуть дверь, но напрасно. Я уже открыл ее нараспашку и ступил в прихожую. Цвика бросился назад по коридору и захлопнул за собой дверь в квартиру. Я закрыл лапой входную дверь, чтобы соседи, если их разбудит шум, не могли войти внутрь, а потом лег на пол, стараясь как можно больше сжаться. Лишь бы не быть таким пугающе огромным. Уж лучше походить на чучело или на большую мохнатую игрушку.
— Что случилось? — испуганно воскликнула Рухама за дверью.
Цвика не отвечал. Он словно окаменел. То ли от потрясения, то ли от страха, но какое-то время он не мог ничего выговорить. Наконец я услышал, как он шепчет не своим голосом:
— Там… лев пришел…
Рухама расхохоталась. Ну конечно. Мне тоже время от времени снилось, что я лев. Или охочусь на львов. Или что… нет, мне ни разу не снилось, что лев приходит ко мне в гости и звонит в мою дверь. Это уж слишком. Скорей всего, Рухама
