Хождение по Млечному Пути - Алёна Даль
– Нет, не путаю, – обижается Толик. – Говорит, что будет рад познакомить тебя с женой и показать свою страну.
– Как же мы с ним будем разговаривать?
Толик переводит мой вопрос старику, а мне – его ответ:
– А никак. Он будет показывать, а ты – смотри.
К такому повороту событий я не готова, и первая мысль – вежливо отказаться. Вместо этого слышу свой восторженный вопль: «Си! Мучас грасиас!»[5] – и вижу в стеклянном отражении такой счастливый оскал, что, с точки зрения моего сдержанного в эмоциях знакомого, это могло бы сойти за гримасу безумия.
Вот так в одну минуту мои планы резко поменялись: я приняла приглашение старика, случайно встреченного в арагонской электричке, неулыбчивого баска Эррандо. Не зная языка, не представляя себе, где и как буду жить, какую такую страну собирается показать мне новый знакомый и какова доля правды во всём, что он только что поведал о себе. А вдруг всё сказанное им – выдумка? Может, это полоумный сепаратист, продолжающий в одиночку дело ЭТА?[6] Или религиозный фанатик, усмотревший в моих поползновениях идти Камино нечто оскорбительное для его веры? Или… Всё, стоп! Если уж решаешь довериться незнакомцу и отправиться вглубь неизвестной страны, изволь распрощаться со своими страхами, иначе не миновать проблем и разочарований. Или… ещё не поздно отказаться!
Когда-то я путешествовала иначе. Туристический ваучер в кармане обеспечивал чёткую организацию отдыха и ответственность туроператора за мою жизнь. Он же гарантировал полную защищённость от сомнительных типов вроде Эррандо. Строгий график исключал любые отклонения от намеченного маршрута. Как же я радовалась, когда планы вдруг ломались, а форс-мажорные обстоятельства меняли привычный ход, пробивая брешь в идеальном, но скучном распорядке! Автобус, сломавшийся на перевале где-то в районе Больцано, подарил мне чудесную прогулку по весенним альпийским склонам, поросшим благоухающими крокусами. Пробка на трассе Бангалор – Мадурай вылилась в спонтанную экскурсию в Карур – место, где при других обстоятельствах я не побывала бы никогда. Тривиальная задержка авиарейса в Подгорице обернулась знакомством с удивительной сербской девочкой, пишущей картины снов…
…Между тем поезд замедляет ход и, протрубив финиш, останавливается в Памплоне. Пассажиры неспешно тянутся к выходу, сохраняя вежливую дистанцию. Поднимаемся и мы. Толик оставляет номер телефона и, пожелав нам доброго пути, а заодно и доброго вечера на двух языках, исчезает. Я вопросительно гляжу на Эррандо – тот, схватив багаж, повелительно машет рукой куда-то вдаль и крупными шагами пересекает запруженную людьми площадь. Я семеню следом. Вскоре мы добираемся до автовокзала, откуда ходят рейсовые автобусы в Сан-Себастьян. Всего девяносто километров отделяют нас от берега Бискайского залива.
В автобусе Эррандо достаёт из сумки потрёпанную амбарную книгу, испещрённую каракулями – страницы измяты, чернила расплылись, – и мы принимаемся дотошно её изучать. При этом баск что-то бубнит себе под нос и тычет заскорузлым пальцем в кривые строчки, а я киваю, как китайский болванчик, издавая время от времени неопределённое мычание. Сама же ощущаю себя глупой козой возле театральной афиши. Долго ещё будет продолжаться эта пытка? Видя моё замешательство, Эррандо выразительно упирает палец в бок оплетённой бутыли и круглит брови – тут до меня доходит, что речь идёт о вине. Я изо всех сил напрягаю утомлённые извилины – среди чернильных закорючек разбираю цифры, даты, писанные с заглавной буквы названия. На большее меня не хватает. Осознав всю тщетность обоюдных усилий, старик прячет ужасную книгу обратно в сумку. Но извлекает из нагрудного кармана фотографию семьи. Что ж, это уже гораздо проще! Преобразившись из глупой козы в сообразительную, радостно блею, угадывая на снимке: «Это жена? Сын? Внук?» – на что Эррандо отвечает неизменным кивком. Так мы и добираемся до пригорода Сан-Себастьяна – Пасахеса, не заметив, как на побережье Атлантики опустилась чернильная ночь…
По дороге от станции до дома старик молчит. Город укутан кромешной тьмой. Близость большой воды угадывается по влажному, рваному ветру, солёной пыли на щеках, острому запаху йода, шороху гальки и плеску бьющих о лодки волн. Океан глубоко дышит во сне: прибой – вдох, откат – выдох. Пульсирующие на безлунном небе звёзды льют сверху свой тихий, холодный свет… Куда я иду? Зачем?..
Возле калитки Эррандо пропускает меня вперёд. Призрачно белеют стены с заплатой двери, жёлтые окна манят теплом и домашним уютом, неожиданно ворвавшимся в моё аскетичное путешествие. В ноздри вплывает гипнотический аромат жареной рыбы.
На пороге дома нас встречает статная женщина в длинной клетчатой юбке и опрятном, как на картинах фламандских живописцев, переднике. Чёрные маслины глаз, длинная серебристая коса, уложенная жгутом на затылке, мускулистые, голые по локоть руки. Видно, что, несмотря на поздний час, она только что от плиты. Обменявшись с Эррандо сдержанными репликами, сеньора поворачивается ко мне, не выказывая ни малейшего удивления, что муж её явился домой не один, а с гостьей. Будто уставшие до полусмерти, сумасшедшие русские путешественницы с рюкзаками – обычное для неё дело!
– Тода, – представляет жену Эррандо – та коротко кивает.
– Элена, – называет он моё имя.
Повинуясь безотчётному порыву, я шагаю навстречу и обнимаю хозяйку. Накопившаяся за день усталость, зыбкая неопределённость моего положения толкают меня на этот безрассудный поступок. Но Тода ничуть не удивляется и этому – кажется, её вообще невозможно удивить ничем. Она ласково похлопывает меня по спине и просто, по-матерински говорит:
– Очень устала? Пойдём ужинать. – Она произносит это по-английски, и языковой барьер рушится вместе с усталым моим смущением.
Выясняется, что Эррандо тоже знает английский – когда-то он работал на рыболовецком траулере. Но почему тогда не воспользовался им до сих пор?
…Дальнейший вечер состоит из купания в старомодной чугунной ванне на львиных ногах, позднего ужина с домашним вином и жареными сардинами, не прерываемого праздными расспросами, и долгожданного отдыха. И где? В настоящем баскском доме, в семье рыбака! День назад я и представить себе такого не могла.
История несуществующей страны
…Серое утро. За окном – бисерный дождь и седая мгла. Сырой ветер с Атлантики разогнал с пляжа даже самых закалённых купальщиков – они заполнили собою прибрежные кафе в ожидании солнца. Стереотип о знойной засушливой Испании сокрушительно разбивается, как только ты приезжаешь на северное её побережье. Равно как и целый ряд других штампов об этой стране. Например, испанка – это не только свободолюбивая, непостоянная в чувствах, гибкая как лоза Кармен, но и мускулистая румяная рыбачка с косой, лишённая дикого своеволия южанки, зато верная помощница и преданная подруга. Жгучее фламенко под звенящие переборы
