Знать будущее - Павел Гуськов
Запах прогретой земли манил меня. Я вернулся к плугу и жадно взялся за работу. Мне оставалось закрепить опорное колесо.
***
Техника любит уход, любит заботу. Тогда она служит долго и безотказно. Я всегда заботился о своей технике, и был уверен, что она меня не подведёт! И сейчас, перед тем как смазать опорное колесо, я снял защитный чехол с масленки, проверил, чтобы в смазке не было конденсата, и только после этого начал шприцевать, наблюдая как литол выползает из швов, заполняя пространство с подшипниками.
– А это точно? – спросил ночной гость.
Увлеченный своей работой, я не слышал его шагов. Вообще ночной гость вел себя странно и отличался от других постояльцев. Все приезжают напуганные проблемами, не знают как им поступить, и от этого выглядят растерянными. Этот же был уверен в себе, словно он осуществлял только ему известный план, где всем остальным отводилась роль пешек. Именно это мне не понравилось в нем с первой минуты нашей встречи.
– Что точно? – переспросил я, стараясь не глядеть в его сторону. И показывая всем своим видом, что меня интересует опорное колесо, а не его вопросы.
– Что предсказательница примет нас после обеда?
– Примет! – ответил я с вызовом. – На моём веку такого не было, чтобы она обманывала! И из-за Вас, я думаю, она свои привычки менять не будет!
– Извините. Я не хотел никого обидеть. Просто спросил, вдруг что-то поменялось в планах. Да и ожидание томительно. Я уже не знаю, чем себя занять.
– Это правда, ждать и догонять самое неблагодарное дело, – сказал я миролюбивее. – Вы прогуляйтесь, сходите на речку, полюбуйтесь нашей природой. В городе такого не увидите!
Ночной гость ещё несколько минут стоял рядом. Потом пошел к своей машине. Я думал он пойдет к реке, но нет. От машины он пошёл к центру села туда, где был магазин.
Тем временем я закончил подготовительную работу и собрался выезжать на огород, чтобы в полевых условиях отрегулировать глубину вспашки.
***
Я завел трактор и выехал со двора.
Огород начинался за моим домом и тянулся в сторону реки, захватывая нижним краем заливные луга. Земля в этом месте плодородная! Даже в самые засушливые годы, когда летом было мало дождей, она щедро одаривала нас хорошим урожаем!
Заехав на огород со стороны реки, я развернулся к дому и прижался к левой стороне участка.
Опустив плуг, я включил пониженную передачу и плавно отпустил педаль сцепления. Трактор натужно начал движение. Я прибавил обороты и посмотрел назад. Трехкорпусной плуг в первой разворотной борозде переворачивал верхний слой с высохшей прошлогодней травой, подставляя плодородную почву весенним лучам. Теперь земля согреется и надышится кислородом после зимней спячки.
Проехав несколько метров, я остановил трактор, заглушил двигатель, и, взяв линейку, вышел из кабины.
Простой замер линейкой показал, что глубина борозды была пятнадцать сантиметров. Этого было недостаточно. В нашей полосе, надо пахать сантиметров на двадцать. Это не слишком глубоко, так что семена смогут взойти. И не слишком мелко, что позволяет уберечь семена во время засухи. Мне пришлось вернуться к трактору и взять ключи, чтобы приподнять опорное колесо на нужную высоту.
Глава 4
И только сейчас я заметил, что на берегу реки стоит мужчина. Он стоял неподвижно под кроной вековой ветлы. Это был Василий Петрович. Увидев меня, он махнул рукой. В ответ я тоже поднял руку, и хотел было вернутся к своим делам, но он стал звать меня, активно жестикулируя.
Я с тоской посмотрел на вспаханную землю, на плуг… Подумал о том, что постояльцы на этой неделе слишком уж беспокойные, и, с сожалением положив ключи, пошёл к ожидавшему меня Василию Петровичу.
Мы присели, прислонившись спиной к мощному стволу. В паре метров перед нами текла река. После весеннего половодья, напоив заливные луга талой водой, она вернулась в свои берега. В зеркале водной глади отражались солнечные лучи, прыская по глазам яркими вспышками.
Я оторвал взгляд от реки и посмотрел на Василия Петровича. Ему хотелось что-то спросить, но он медлил, словно не знал с чего начать.
Я обернулся и посмотрел на трактор. У меня снова возникло острое желание вернутся и закончить настройку плуга. Но в этот момент Василий Петрович заговорил.
***
– Алексей Иванович, я хотел спросить ещё утром, когда вы сказали, что Надежда Прокопьевна нас примет. Но вокруг были люди, и я постеснялся.
Я внимательно слушал. Видел, что он волнуется.
– Я хотел спросить, насколько верны предсказания Надежды Прокопьевны? Может ли быть такое, что она ошибается?
Я удивился его вопросу. Я был уверен, что если люди приезжают к ней за тысячи километров, значит они не сомневаются в том, что делают. Он заметил моё удивление и поспешил объяснить, почему спрашивает.
– Понимаете… У меня больное сердце. Врачи настаивают на операции. Но все ждут моего согласия. А я не знаю, как мне поступить. Я не знаю, соглашаться мне на операцию или нет… Вот и хочу посоветоваться с ней, узнать, как сделать правильно…
– Вы себя плохо чувствуете?
– Нормально я себя чувствую… Иногда сердце болит да, бывает, что воздуха не хватает…
– А что говорят ваши родные? – спросил я.
– Они говорят, что операцию надо делать. Сегодня такие операции на сердце обычная процедура, все равно что аппендицит удалить. Только никто не знает, как всё пройдет, и сто процентной гарантии врачи не дают…
Он замолчал и, глядя на реку, добавил тихо, словно говорил сам с собой.
– А мне бы ещё пожить! Есть дела, которые надо доделать! Не всё я сделал… Не всё…
Он вдруг встал, подошел к самой кромки воды и, глядя себе под ноги, спросил:
– А что бы вы мне посоветовали, Алексей Иванович?
Вот так вопрос… Сколько их приезжает, стучат в дверь, просятся переночевать. Сходят к провидице. Потом зайдут попрощаться и уезжают навсегда, я даже лиц их не помню. И никто не спрашивал моего совета. Да и сам я не лез никому в душу, всегда считал, что это не моё дело. Заботился только о том, чтобы им было удобно спать и было что покушать после дальней дороги…
Василий Петрович понял мои мысли, он снова присел рядом и сказал так, словно мы знакомы всю жизнь:
– Алексей Иванович, я спрашиваю без каких-либо обязательств. Мне интересно, что бы вы мне посоветовали. Может мне послать всех подальше, и жить как жил, на сколько хватит…
После этих слов, моё удивление только усилилось. И он это
