Чужая сказка - Ульяна Подавалова-Петухова
Лера вспыхнула так, что Коля в ту же секунду пожалел о сказанном.
— Прости, Лер…
Девушка хмыкнула и откинулась на спинку стула, хотя это нарушало правило этикета. Мама бы расстроилась.
— Конечно, мне нравятся деньги. Но мои глазки видели, что покупали! Мне нужен ты!
— Так я же…
— Коля, ты меня как-то спросил о твоих обязанностях в мэрии… Мне вот интересно. Ты будешь пропадать днями-ночами на стройке, а я? Что я буду делать? Ты шесть лет на учебу потратил, а я семнадцать! Я в совершенстве владею английским!
— И что же ты делаешь в мэрии? Послов из Англии встречаешь?
Лера уже хотела ответить, но захлопнула рот, Николай даже будто услышал, как клацнула челюсть. Девушка смотрела на стол, уставленный дорогими блюдами, смотрела на дорогую, накрахмаленную скатерть и злилась на все это роскошное великолепие ресторана сильнее, чем тогда, когда лишь мечтала побывать здесь. Она посмотрела в окно. Там до самого горизонта простиралось море, окутанное белоснежной дымкой, подсвеченное небесными всполохами, но на сердце не было радости. Совсем. Лера перевела взгляд на Николая и поднялась, парень поднялся следом за ней.
— Ты извини, но у меня что-то аппетит пропал. Не провожай, — и с этими словами, перекинув через руку невесомую норковую шубку, она покинула зал.
Коля проводил ее взглядом, а потом медленно опустился на стул. Глянул за окно. Небо шевелилось, как настоящее море, и переливалось всеми цветами радуги. Ветер гнал по его поверхности стылые воды, смешивая с поземкой. И море, и небо, и даже свет северного сияния были одинаково холодными и не могли согреть сердце Николая, вертевшего в своих огромных ладонях крохотную бархатную коробочку.
Глава третья.
Нет, они не расстались.
Вернее, не расстались тогда.
Николай через несколько дней пришел к любимой и предложил «попробовать». Лера смотрела на него и думала о своем. В ее представлении «попробовать» можно было блюдо или напиток. На худой конец, можно попробовать заняться чем-то новым, интересным. Тем же пилатесом (и что за зверь этот пилатес? Лера даже не знала, как правильно пишется данное слово). Или научиться вышивать крестиком… Но как попробовать жить «вместе», когда люди находятся в разных странах? Или это как в той песенке: «Он в Москве, она в Сибири, жили врозь и дети были…»? А потом Николай уехал, обещая приезжать. Лера, смирившись с принятым решением, тоже собиралась навещать парня.
«Пять лет, не так уж и много», — думали они оба.
Мама была против. И папа был против. И даже все-все вокруг. Общее настроение превратилось в хоровое звучание песни «Не нужен мне берег турецкий», и никого не смущало, что берег был не турецкий, а шведский, и от родного Мурманска — это час на самолете. А с учетом разницы во времени и вовсе не заметишь этого часа. Но так думала только Лера.
Перелет на самолете из Мурманска в Стокгольм — приключение не для слабонервных. Во-первых, прямого рейса нет. Только через Москву-матушку или Питер-батюшку. Ладно, Лера не маленькая девочка, не потеряется. Собралась, купила билеты так, чтоб времени хватило и багаж получить, и зарегистрироваться на новый рейс.
Прилетев в Домодедово, Лера быстро получила багаж и, не обнаружив на табло начала регистрации на свой рейс, устремилась к стойке справочного. Миловидная девушка взяла билеты и тут же вернула. Улыбаясь она сообщила, что указанный в билете самолет в Стокгольм вылетает — тадам — из Шереметьева, а до него 90 километров! Леру затрясло. Она с ужасом взирала на билеты, которые и отличались лишь тем, что на них были разные аббревиатуры аэропортов. До самолета оставалось меньше трех часов. Нужно успеть.
Взмыленная, как скаковая лошадь, сбивая огромным чемоданом всех на своем пути, она подлетела к стойке регистрации в Шереметьево и трясущимися руками протянула паспорт с билетом. Молодой человек, стоящий за стойкой, с интересом смотрел на нее. Ну еще бы! От укладки за тысячу рублей остались жалкие сосульки. Макияж, на который утром ушло почти полтора часа, передислоцировался под глаза. Сейчас из зеркала на Леру смотрела невыспавшаяся панда. А по спине противно скатывались капельки пота, и на том, что было под джинсами, пролегла влажная дорожка. Но все это было неважно, ведь девушка успела на самолет: до конца регистрации оставалось несколько минут. Однако на этом приключения Леры, спешащей к любимому, не закончились. Вернее, они только начинались.
Во-вторых, Коля не смог ее встретить. На самом деле он бы и рад был, но в тот день знатно штормило (штормило — это мягко сказано), и парень застрял на одном из островов, где проводил какие-то не то исследования, не то расчеты. Лера из аэропорта Стокгольма до Гётоборга добиралась поездом. Из-за собственной невнимательности она купила билет на поезд, который преодолел пятьсот километров почти за пять часов. Это потом она узнала, что можно было купить на другой, высокоскоростной. Он бы доехал за три часа. Но Лера об этом не подозревала, пытаясь привести себя в порядок, ведь в Гётоборге ее должен встретить Коля, которого она не видела уже два месяца. Она еще не знала, что во́ды, омывающие Швецию, настолько различны. В Стокгольме светило солнце, хотя и было ветрено, но Балтийское море было ласково. Чего нельзя было сказать о проливе Каттегат. Там штормило так, что при выходе на перрон, Лера тут же затянула шнурок на капюшоне куртки, на ходу завязывая его на морской узел, чтоб шнурок не развязывался.
Сколько она не ходила по перрону, Колю так и не нашла. Пришлось идти на вокзальную площадь в поисках такси. Как апофеоз всему привокзальная площадь была пуста. Лера чуть не взвыла. Только через час она смогла добраться до общежития, где обитал ее любимый. А он там именно обитал. Так гусь обитает на озерах, а бакланы — на побережье Галапагоса. Ни больше, ни меньше. Внизу консьерж закивал, узнав Николая по фотографии, но сказать о том, когда тот появится, не мог. Лера в третий раз за день подавила в себе слезы. Мама говорила, что плакать из-за мужчины — низко. Говорила, что ни один мужчина не стоит женских слез. Девушка устроилась на диванчике в уголке холла и приготовилась ждать. Она ведь любит Николая, наверняка, у него случилось что-то
