Человек с зелёным пакетом - Павел Сергеевич Почикаев
Однажды он при мне прошёл мимо солдата в бушлате, который стоял с зажжённым кончиком сигареты и выдыхал в морозный воздух табачный дым. Это было похоже на новую интригу: сначала меня интересовал он сам, потом содержимое его пакета, теперь – метаморфозы, происходящие с его маршрутом. Устоявшийся порядок отходил от привычного канона, и с каждым днём уровень этой незаметной поначалу флуктуации становился чуть больше.
Заваленные внутрь ножки человека с зелёным пакетом проходили всё большие расстояния, он выходил из тумана всё раньше и раньше, так же продолжая смотреть строго перед собой и сжимать в руке сумку с чем-то тяжёлым и завёрнутым в газету и тряпки. Он перешёл на противоположную сторону тротуара буквально за несколько секунд до того, как мимо него пронёсся велосипедист, из колонки которого снова доносился шум, смазанный большой скоростью. На следующее утро башмаки с развязанными шнурками топтали свежий снежок там, где совсем недавно прошлись белобородые мужчина и собака.
Нетрудно догадаться, кто стоял за спиной у парочки в чёрной и красной куртках, и что он сжимал в одной их своих рук.
Парень с девушкой были первыми утренними людьми, которых я научился идентифицировать, в принципе они были первыми людьми, которых я встречал по дороге на работу, но очень скоро они лишились это звания, потому что возле крытого футбольного стадиона, расположенного в непосредственной близости от светофора, я заметил зелёный пакет. Мельком, краем глаза, но успел-таки разглядеть силуэт человека, протискивающийся в узкий проход между стеной стадиона и старыми гаражами.
Мне уже не хватало фантазии предполагать, какими мотивами движим этот непоседливый коротышка с кривыми ногами! Что за непомерная мания каждое утро бродить по спящим улицам и сворачивать во все подворотни подряд? И куда он так всё время спешил? Какое срочное дело поднимало его из кровати ранними часами и заставляло таскаться по морозному городу с тяжёлым пакетом в руках?
Неужели в век спутниковой навигации ему не удавалось найти нужное место? Это было единственное, в чём я был уверен, – он искал. Скрупулёзно обшаривал каждый двор и закоулок и на следующий день переходил к новым, а затем дальше и ещё дальше, и под конец совсем уж далеко.
Его методичность и терпеливость в скором времени стали меня поражать. Я ассоциировал его с рыбаком или затаившемся в засаде охотником, которые часами могли бездвижно сидеть на одном месте, поджидая заслуженную награду в виде жертвы. Причём я никогда не видел его вечерами, видимо, его изыски заканчивались раньше моего рабочего дня, но не было такого утра, чтобы я не заметил зелёного пакета или дурацкого раскачивающегося помпона.
Стадион и ближайшие к нему гаражи не удовлетворили его интереса, через сутки я повстречал его возле дешёвой парикмахерской, мне показалось, что на пересечении дорог он немного постоял, словно выбирая нужное направление, а потом уверенно двинулся в ту сторону, откуда я только что пришёл.
После парикмахерской последовала автомастерская и склад строительных материалов, крыши которых можно видеть из окна моей спальни. Затем он миновал заброшенную стоянку, на которой последние лет десять ржавели под дождём и снегом остовы забытых грузовиков, сразу за стоянкой располагалась детская площадка, я видел, как в одно утро человек с зелёным пакетом прошёл прямо под заснеженными турниками, оставляя после себя полосу взрыхлённого снега.
Понемногу во мне стала нарастать тревога, уж не знаю, откуда этому чувству было взяться, но теперь я останавливался и пережидал в укромном месте, если замечал перед собой навязчивую фигуру с вечным пакетом в руке без перчатки. Довольно странно складывался маршрут у этого человека, поначалу я считал это лишь совпадением, но постепенно оно перерастало в систему, заключающуюся в том, что день за днём он всё ближе подходил к моему дому. В чём бы не заключались его брождения, я чувствовал, что он сужает круги, меняет диаметры на всё меньшие и приближается к их общему центру.
Детская площадка была местом встречи всего лишь одно утро, за ним последовало другое, и в этот раз мне пришлось затаиться возле мусорных баков, потому что человек с зелёным пакетом ковылял мимо магазина, расположенного в нашем дворе. Назавтра я увидел его уже возле этих самых мусорных баков, дорожка неровных следов проходила мимо меня и с обеих сторон отсекалась туманом. Я предпочёл протоптать свою собственную, не было желания наступать на его следы.
В четверг я заставил себя выйти из дома в положенное время, хотя соблазн подождать ещё немного был слишком велик. Фонари оранжевыми кругами рисовали пятна света на снегу, сверху сыпалась белая крупа, добавляя большей пушистости нетронутому природному ковру под ногами. Равномерность снежного покрова нарушалась лишь в единственном месте – я успел заметить, как к соседнему подъезду приближается фигура. Тусклое освещение вкупе с туманом сводили видимость практически на нет, но её было вполне достаточно для того, чтобы разглядеть большой пакет в руках входящего. Он был зелёного цвета.
***
Пятница началась с непривычной тишины. У меня была привычка просыпаться раньше будильника и лежать под одеялом в ожидании сигнала, но в этот раз я успел практически окончательно проснуться, а телефон продолжал хранить молчание. Я выждал ещё какое-то время, а когда нетерпение сменилось боязнью опоздать, рывком сбросил с себя одеяло и сел.
Опущенные ноги с негромким плеском коснулись разлитой по полу холодной воды. Откуда ей было здесь взяться? Я посмотрел в сторону окна, занавешенного плотными шторами, рука автоматически потянулась к рубильнику небольшой лампы, но замерла в воздухе. Между мной и окном находилось кресло, и в нём кто-то сидел. Испытывая противоречивые чувства, я всё же нажал на кнопку и моментально сощурился от непривычно яркого света, ударившего по заспанным глазам.
Формам и красках потребовалось несколько мгновений, чтобы обрести фокус, теперь я не только не сомневался, что в кресле кто-то есть, но мог и разглядеть его. Моё удивление всё же оказалось не таким огромным особенно в свете событий последних недель, но всё же вид незнакомого человека, находящегося у меня в квартире, вызывал определённые вопросы.
Он сидел, развалившись и откинувшись на широкую спинку, одна нога в большеразмерном ботинке покоилась на другой, и с неё падал тающий снег. Между креслом и кроватью собралась уже порядочная лужа, видимо, он уже некоторое время дожидался моего пробуждения. Шнурки, как водится, были развязанными, и по ним сбегали капельки грязной воды, устремляющиеся ко всё растущей луже. На столе возле моих книг и чайной кружки лежала шапка с потрёпанным помпоном. Возле ноги и чуть в стороне от талого
