Михаил Волохов - Компаньонка
Филадельфий Иванович. Какая?
Светланка. Член-корреспондентская.
Филадельфий Иванович. Ну да она в академиках, птенчик, - всем довольна, тиха, в миросозерцании.
Светланка. А спытаем. (Садится к нему на колени.) Сучок. (Чмокает Филадельфия Ивановича.) Полный писсец. А они что смотрят?
Коля. Надувные матрасы, у нас есть пляжные надувные матрасы, - мы на них спим.
Филадельфии Иванович. Ну так надуть, чтобы мебели больше было.
Светланка. Надуть!
Коля. Момент. (Приносит из другой комнаты два надувных матраса: один зеленый, другой красный.)
Филадельфий Иванович. Эх, молодость пляжная - байдарочки двоечки, одиночки. Одиночки. Хм.
Коля. Сергеи, качай зеленый, а я красный, - кто быстрей.
Филадельфий Иванович. Так, - соревнование. А что будет призом?
Светланка. Поцелуй королевы нашего бала.
Сергей. А кто королева нашего бала?
Филадельфий Иванович. Окоронуем. Предлагайте.
Сергей. Я предлагаю Светланку.
Светланка. Мой фавор!
Филадельфий Иванович. Я Наденьку.
Коля. Я Галочку.
Филадельфий Иванович. Проблема.
Надя. Я уступаю.
Галя. Я нет.
Светланка. Тогда будем тащить спички. Вытащишь большую - ты королева, маленькую - я. Тащи.
Галя. (Вытащив спичку.) Поломанная.
Светланка. Я королева.
Галя. А я кто?
Филадельфий Иванович. Родная дочь королевы - принцесса.
Коля. Мы согласны. Ну что, на старт, внимание, арш!
Коля качает зеленый, Сергей - красный матрас. Остальные их подбадривают.
Сергей. (Заканчивает качать.) Ух. По-моему, годится.
Коля. (Заканчивает качать.) По-моему, тоже.
Сергей. Я первый.
Коля. Да я тоже мог раньше кончить.
Филадельфий Иванович. Да, ребятки, кончать тоже уметь надо. Кто же тогда победитель?
Светланка. У кого матрас крепче.
Филадельфий Иванович. Королева. (Щупает матрасы.) Вообще трудно сказать. Королева, скажи свое королевское слово.
Светланка. Я предпочитаю красный матрас - матрас любви. Я предпочитаю матрас этого рыцаря. {Показывает, на Сергея.) Целуй меня, рыцарь, не бойся голову не отрублю.
Галя. А я возражаю.
Светланка. А мне чхать! (Страстно целует Сергея.) Как тебе французский поцелуй, рыцарь?
Сергей. А ничего.
Галя. Что?
Сергей. Я хотел сказать... А где мы находимся?
Светланка. (Завораживающе.) На звезде с названием любёвь. (Страстно целует Сергея.) Как тебе поцелуй утренняя свежесть, рыцарь.
Сергей. Где я?
Светланка. (ладострастно.) В открытом космосе, где нету кислорода, но где одна любёвь, любёвь!!! (Страстно целует Сергея.) Как тебе поцелуй младенца, рыцарь?
Филадельфий Иванович. Брависсимо!
Сергей. Брависсимо.
Галя. Что?
Сергей. Брависсимо.
Галя. Мама.
Светланка. Что, доченька, что?
Филадельфий Иванович. Тоже хочется. Ну целуй Кольку, принцесса, второго рыцаря, а может, и первого.
Галя. А поцелую. (Страстно целует Колю.)
Коля. А разбираешься. То есть, Серж, - без ревности. (Ржет идиотически.)
Светланка. Прям ревность какая-то. Мне, может, Коля тоже больше нравится. (Целует Колю.) (Коля прекращает ржать.)
Филадельфий Иванович. Славнехонько, славнехонько. А я Наденьку, Золушку, поцелую. (Целует Надю.) Славнехонько.
Светланка. Писсец всему.
Филадельфий Иванович. Но это еще не полный писсец. Так:
матрасам своя очередь. Так. Повторяем. Делай как мы - делай лучше нас. Светланка, на коленки - опля!
Светланка. Ой, сучок обломлю! (Резко садится к Филадельфию Ивановичу на колени.)
Филадельфий Иванович. Па-па-па-па-па - попала.
Сергей. (Сев на стул.) Галчонок - опля!
Галя. Обломаю. Ой (Резко садится к Сергею на колени.)
Сергей. Ттам.
Коля. (Сев на стул.) Скажи ой, Наденька.
Надя. Сам скажи. (Резко садится к Коле на колени.)
Коля. Ой!
Филадельфий Иванович. В бой.
Сергей. Дамы выше нас на голову - французский вариант.
Светланка. (Разлив питье.) За что лакнем, французики?
Филадельфий Иванович. За французский вариант со свечами уж.
Галя. А как это?
Филадельфий Иванович. А покажем. Светланка, свечки. (Светланка достает из сумки свечи и поджигает их.) А ты, Коля, туши свет, музыку погромче. (Коля исполняет.) А бокалы сюда! (Открывает и разливает бутылку шампанского.) Ну что, мои сердечные дружки-наперсники, - отдыхать так отдыхать. Торчим?
Светланка. Как башни Эйфелевые. Дальше.
Филадельфий Иванович. Ну что, Эйфелевые башни? Да сойдет на грешную землю Христос Праведник, да очистит души наши от скверны мирской, от суеверий ничтожных, да одарит он всех нас любовью небесной. Да возлюбим мы Спасителя, как себя самих хорошеньких, а чрез эту святу любовь да возлюбим мы друг друга по-небесному. Жарко мне, жарко! (Сбрасывает пиджак.) Я объявляю наш маленький, скромный, фирменный групповичок! Как говорил Ги де Мопассан: ближе к телу души наши. Ну так что? Жарко нам, жарко?! (Сбрасывает рубашку.)
Все, кроме Нади: "Жарко нам, жарко - ближе к телу!" (Сбрасывают верхние одежды, дергаются под быструю музыку.)
Коля. Да разденься ты, Надька, рыба немая - не выделяйся.
Надя. Я раздета! (Убегает на кухню.)
Филадельфий Иванович. Оставь ее - я успокою. А ты давай обработай Светланку - по полной программе чтоб. Да стольник отстегни - нужна путана очень.
Коля. Я могу просто так дать ей стольник.
Филадельфий Иванович. За просто так, Коля, мы пиво не жарим.
Коля. Хорошо.
Филадельфий Иванович. Люблю - поэтому и прощаю. Завтра вопрос о твоем повышении будет решен. Взятки, как в "Ревизоре", брать начнешь.
Комната затемняется. Освещается кухня и дверь в ванную. Надя на кухне. Входит Филадельфии Иванович.
Филадельфий Иванович. Ну чем, Надежда, опечалена? Кто махонькую посмел обидеть? Скажи - отверну башку. Ты знаешь, чего я хочу.
Надя. Уйдите.
Филадельфий Иванович. Хату я вам спилил. Ты подарила мне ночь - я тебе и спилил хату. Но жизнь красивая продолжается. А? Или...
Надя. Я была тогда пьяная.
Филадельфий Иванович. Конечно, ты тогда была пьяная. От речки, от шашлычков, от дачки, ну и я еще роскошный, думаю, мужчина. Со страстью ты мне отдавалась, с любовью.
Надя. Все. Я ошиблась. Все.
Филадельфий Иванович. Плохо, что ты Кольку, мужика своего, не любишь.
Надя. Тебе-то что?
Филадельфий Иванович. Ну если б ты его любила, ты б и меня тогда сдобнее ласкала! (Обнимает ее.)
Надя. Нет! (Отталкивает его.)
Филадельфий Иванович. Да. Да. В Бога все веруешь? А вот не Бог, а я тебе эту хату спилил. А вот мужика-то твоего тебе твой Бог послал. Как подстилку тебя он мне кинул. Фатеру эту и вот должность ему делаешь. Житейские проблемы.
Надя. Я сама грешна, сама.
Филадельфий Иванович. Все мы грешны, Надюшка, при нашей грешной-то системе. Истина. Дьявол твой Колюнчик. Да и я бесятинка. Потому как верю только в Дьявола. При нашей системе в Бога тяжко верить - не победишь. Капканчики-то замысловатые в нашей зоне на всех людей поставлены, а вот прошмыгнуть меж капканчиков могёт лишь нечистая сила. За пятьдесят лет земных я это прочно усвоил.
Надя. Коля не дьявол.
Филадельфий Иванович. Не дьявол - так сатана. Уж мне-то поверь, черту рыжему. Ну иди взгляни, как он Светланку сейчас трахает. Я ему приказал - он ее и трахает. А мне тебя возжелалось. Мысль мелькнула кооперативчик тебе сделать или дачку подарить. Что хочешь? (Молчание.) И живи ты там одна. Что ты за этого Коляна, мерзавца, пашешь? В этой жизни надо думать только о себе, малыш.
Надя. Не называй меня так, Филадельфий. Только один человек вправе меня так называть.
Филадельфий Иванович. Ладно, малыш, вот сейчас у меня есть две сотни - ну абсолютно не нужны. Э-хе-хе. Жизнь - это не слюнявый бегемотик из мультика, Надюшка, а дикая кобыла, рвущая все поводья розового счастья. Потрепала меня эта лошадка, но не прикончила. Потому я как честный малый, девушка, за все платил, за все плачу: за овес, за стойло, за питье. Да и ты прикинь, далеко ли в путь-дорожку собралась сама-то, да и много ли просит извозчик - сказочный извозчик; разве что участия сердечного. А то ж ведь ты хочешь галопом, да без спасиба - не укротишь. У меня сегодня поэтическое настроение - бабье лето души. А оно просит поддержки, подкрепления. И ты могла бы стать той небесной, волшебной, осенней паутинкой, которая, как сказочный ковер-самолет, подняла бы нас над всей смердящей суетой. Полетаем, Надюш. Все, что попросишь, я тебе сделаю. Ну истосковалась моя душа по чему-то божественному, целомудренному. Пойми. Хотя вот тебя сейчас и уничтожаю. Ну полюби ты меня искренне, как младенца, как Христа своего Спасителя. Ведь не полюбишь, не прикинешься тоской и болью. Вот и приходится насильно святых людей в полон брать и находить в этом сладость.
Надя. Сожги деньги.
Филадельфий Иванович. Согласна то бишь? Спасибо. До слез тебя жалко. Представил вот себя на твоем месте. (Кладет в пепельницу деньги и поджигает их.) Горят святые богохульники.
Надя. От них хоть пепел останется. А от нас что?
