Линор Горалик - Смотри, смотри, живая птица
- Где здесь есть другая гостиница?
- Нет, - сказала женщина, - другой нет. Только "Суздаль".
- Господи, - сказала Леся, - ну вот куда мне теперь, a?
- Ну я не знаю, девушка, - сказала женщина раздраженно, - Ну вот что мне делать? На голову Вас себе посадить?
От этой фразы на Лесю повеяло таким жутким, таким омерзительным, таким вечным хамством, что она почувствовала прилив разрушительных сил.
- На голову... - протянула Леся, - на голову... Нет, ну зачем же на голову? Не надо на голову. Я тут и останусь, в холле, ага, на креслах буду жить, - и с этими словами Леся отошла от стойки и кинула дорожную сумку на маленькое бархатное кресло. - Прямо тут, - сказала Леся и посмотрела на женщину. "Господи, - сказал Лесин рассудок, - ну что ты делаешь? Ну бессмысленно же, ну что ты на рожон? Тебе одну ночь всего, ну, вернись на вокзал, там и душ есть, и комната отдыха, переживешь. Ну?" - И переодеваться здесь буду, - сказала Леся и начала снимать пиджак.
Женщина пошевелила губами и кинула быстрый взгляд на часы. "Сейчас позовет охрану, - с тоской подумала Леся, - и права будет". Она сняла туфли и остановилась.
- Вот что, - сказала женщина, - я сменяюсь через семь минут, Люба уже подошла. Идемте, у меня переночуете.
Леся почувствовала, как начинают гореть щеки. Ей сделалось нестерпимо стыдно. "Можно отказаться, - подумала она, - надеть туфли и гордо уйти на вокзал".
- Спасибо, - сказала она, - правда, спасибо. Я тогда здесь жду?
Они ехали автобусом, потом трамваем, и всю дорогу молчали, просто молчали, и все это было Лесе дико. Хотелось убежать. "Нет уж, - говорил рассудок, - терпи. Сама виновата. Скандалистка." Потом они шли к подъезду, исписанному по стенам синим и черным, как татуированное тело, и Леся вошла за женщиной в темный коридор. Пахло странно - приятно, но никак не едой, а как будто травою. Женщина включила свет, и оказалось, что никакого коридора нет: перед Лесей была одна огромная комната, совершенно без мебели, вся застланная чем-то странноплетенным; где-то вдалеке, и, как показалось изумленной Лесе, в тумане, виднелись ванна и умывальник. Впрочем, туман и правда был, у дальней стенки что-то курилось под какими-то красными штуками.
- Не стойте, проходите, - сказала женщина, - можете занять подстилку вот там, у ванны. К алтарю не подходите, Вам это опасно. Мы с мужем посвященные, а Вам не надо. Снимайте туфли, ну, я вам тапочки дам.
Гражданские позиции
- Расскажи мне про нее. - Ну, классная девчонка. - Ну это-то понятно, ты еще расскажи, какая она? - Ну, такая... Клевая. - "Мона, считаете ли Вы, что Лолите недостает усидчивости и внимания? - Девчонка что надо, сэр." Ну, па, серьезно. Ну что значит какая? - Ну расскажи, как ты рассказывал бы Федьке, например. - А, типа так... Ну, она, знаешь, у нее такой характер... Она если чего хочет, то вот зае... то есть, я хотел сказать, обязательно сделает. Она один раз, ты представь себе, мы сидели на лестнице под географией и курили, уже, ну, после уроков, и она говорит - что это мы, как свиньи, на пол стряхиваем, найдите кто-нибудь пепельницу. Ну, ты прикидываешь, да, найти в школе пепельницу? Ей Куст говорит, типа, ты как себе это представляешь? A она говорит - да как хочешь, хоть глобус принеси и дырку в нем сделай. Он ей говорит: ты что, Светка, ох.. ну, ты понял, ты что, Светка, вот сейчас я пойду и скажу: здрасьте, Карина Юрьевна, мне нужен типа глобус, Светочка хочет из него пепельницу сделать. Так Светка на него так посмотрела, что он заткнулся, а я, ты понимаешь, я же знаю ее, я говорю - ох, Светка, ты чего? А она уже встала и пошла, заходит к кабинет, мы все аж пригнулись, и я так слышу: здрасьте, Карина Юрьевна, мне нужен глобус, я хочу из него пепельницу сделать. И выходит с глобусом, ты представляешь себе? Ну что, говорит, у кого-нибудь нож есть? Ну, правда, мы его дырявить не стали, но ты прикинь. В кабинете, правда, не было никого, но если б и были, ты знаешь, я думаю, она бы все равно пошла. Она не любит, когда ей нет говорят, говорит - мужчины должны понимать, что общение с женщиной всегда содержит в себе некую долю безрассудного риска. - Да, ничего так. Ну хорошо, а недостатки у нее есть? - Ну так вроде нет, ты знаешь... Нет, ну есть один, но уж такой, крупный. У нее родители менты. Представляешь, оба, и отец, и мать? Mать ментиха, на улице останавливает, ты прикидываешь? Но правда, знаешь, Светка их обоих ненавидит, так что все не так уж страшно.
Акустика
Уже в подъезде стало ясно, что до одиннадцати придется терпеть. Удивительно, подумала Лори, с улицы ничего не слышно, а в подъезде - жуть, ну и акустика, кто же это понастроил такое, а? Пока не страшно, подумала она, это Скорпионс, но где гарантия, что он не сменит кассету на что-нибудь другое, на какой-нибудь дикий Корн или на Металлику, или еще на что похуже? С лестницы было не разобрать, воет псих или нет. Уж в квартире-то я точно разберу, с тоской подумала Лори, в квартире-то получше слышно. На секунду малодушно захотелось развернуться и поехать ночевать к Леське, но там сегодня было не до нее, да и вообще, сказала Лори себе, не могу же я бегать отсюда постоянно, в конце-концов, это не так часто бывает, он несчастный человек, потерпи, сейчас уже двадцать минут одиннадцатого, ох, господи, еще только двадцать минут одиннадцатого, кошмар, и окон не открыть, с открытыми окнами вообще орет дико, а тут духота такая жуткая, ну что за жизнь. Помедлив, она приоткрыла форточку, и отдаленный звук действительно вплыл в комнату тяжелой густой волной. В квартире под ней крутили Скорпионс, крутили "Баллады", которые Лори, собственно, любила, и все было бы сносно, если бы не сопровождающий музыку вой. Не вой, одернула себя Лори, он поет, а не воет, и ты знаешь об этом прекрасно. Это была правда, псих никогда не фальшивил, судя по всему, у него был прекрасный слух, ужас же заключался в голосе, нет, не в голосе, - в тембре, в интонации, или как это в пении называется, - словом, он издавал звук надрывно, горестно и надрывно, так, что слушающий цепенел, и думал: "вой", потому что такое страдание бывает только в вое, тем более, что слов все равно было не разобрать. Лори, кстати, никогда не видела психа живьем, псих жил не один, а с отцом, маленьким старичком с вечно извиняющимся взглядом. Обычно старичок надевал на психа наушники и как-то запирал его, что ли, словом, психа не было слышно, только иногда откуда-то очень-очень издалека раздавалась в тишине полная страдания нота. Только когда старичку приходилось уйти, психу удавалось запустить музыку на полную, бешеную громкость, вырваться из своей (войлоком обитой? мелькнуло у Лори) темницы на застекленный балкон и петь там, петь, петь, петь, пока не возвращался старичок и не запихивал психа обратно, в наушники, в тихую комнату, глушащую неприятные для окружающих скорбные звуки. Соседка говорила как-то, что псих слушает музыку двадцать четыре часа в сутки, а если выключить ее или отобрать наушники - кусается, но откуда все это известно, Лори не понимала. На несколько секунд наступила тишина, и она почувствовала, как весь дом замер в единой робкой надежде, но тут тишина раскололась барабанным боем, гитарным стоном, яростным бряцанием литавр, ко всему это прибавился дикий голос, господи, подумала Лори, еще пятнадцать минут, в 11 соседи начнут колотить в дверь его и кричать: "Полиция! Полиция!". От этого псих всегда выключает магнитофон, а раньше нельзя, в полиции (настоящей) соседям обьяснили, что до каких-то там децибел это его гражданское право. Терпи, сказала себе Лори, терпи, еще недолго. Она подошла к окну и прижалась к стеклу лбом. К подъезду подбегал старичок, тыкнул пальцами в код и пропал из виду, Лори услышала, как хлопнула железная дверь. Десять, сказала она себе, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, тут музыка прекратилась, захлебнулась на полуслове, и через мгновение прекратился вой. Зная, что произойдет дальше, Лори напряглась и зажала уши руками, но ей все равно казалось, что она слышит два голоса: резкий, старческий, - и другой, глубокий, говорящий что-то быстро и заискивающе, просящий, извиняющийся и вдруг сменяющийся каким-то хлопком и страшным, вибрирующим, полным боли визгом. И уж после этого наступает совершенная тишина, и весь дом тушит свет и бесшумно ложится спать.
Гуанахуата
Ты просто не знаешь, он только кажется, что лапочка такой, а на него, между прочим, дело заведено в милиции. Он к нам в школу совсем недавно перешел, в прошлом году, во второй чертверти, даже нет, в третьей, ну, совсем недавно, короче, и всем говорил, что они квартиру купили и переехали. А потом я была на дне рожденья у Ленки Новак, ну, помнишь, моя подружка со двора, маленькая такая, и что-то я такое сказала, что у нас мальчик новенький и тоже гимнаст, и тут она говорит: подожди, а как его зовут? Taк вот он тоже учился в этой их спортивной спецшколе, оказывается, и его оттуда срочно забрали, потому что он там такое сделал! Ты замечала, какие у него глаза бывают бешеные? Ну вот слушай. Там были какие-то ребята постарше, которые его все время гнобили, они были какие-то боксеры или штангисты, я уже не помню, что Ленка сказала, так вот они ему все время говорили, что он ссыт в постель, ну, просто так выдумали, чтобы издеваться. А там была одна девочка, ты знаешь, Ленка мне описала, так больше похожа на тебя, чем на Летинскую, ну, неважно, и вот он в нее был ужасно влюблен и один раз даже на каких-то соревнованиях стал на это их бревно и сказал: это выступление я посвящаю ей - и назвал имя, девочки этой. Ну так вот, и они стояли, разговаривали, а тут подходят эти парни и один говорит: он тебя, типа, в постель потащит, так ты с ним не ходи, он тебя обоссыт. Это Ленке та девочка сама потом рассказывала. Так он ничего не сказал, ну, как будто они пустое место, и они поржали и ушли, а он потом, как урок начался, пошел на стройку. Вернулся с громадной такой железякой и пошел к тем в класс, и прямо - ну вот прямо на уроке, при училке и при всех, - подошел к одному, главному, типа, и со всех сил кааак звезданул его железякой по голове. Ну, кровища, училка как заорет, ну, кошмар совершеннейший. А он постоял так и вдруг осел, ну, потерял сознание. Их обоих "скорая" забрала - и его, и того. Ну вот я тоже не могу себе представить, да, но ты посмотри на него иногда, у него такие глаза бешеные бывают, я тебе говорю. А, ну Ленка говорит, что, вроде, остался инвалидом, но я думаю, им просто не хотят рассказывать. Понятно же, что если человека так двинуть, то он умрет. Наверное, даже до больницы не довезли.
