Место клизмы изменить нельзя. Рассказы морского доктора - Михаил Сорин

– Свобода, отпустили – возликовал Болл, но мощный рывок проводника рассеял последние иллюзии, – привязали, как последнюю собаку, на поводок.

Волны тащили упирающегося Шурика прямо под острый, разрезающий собой воду нос, громадного рыбацкого судна.

Врёшь, не возьмешь! Красный, сверкающий в лучах восходящего солнца, шарик ловко вильнул в сторону и, устроившись на гребне пробегавшей мимо волны, заскользил вправо. С «рыболова» кинули «кошку» – так называлась трезубая лапа на тонком прочном канате. Вокруг, оглушительно крича, летали чайки, эти жирные неповоротливые птицы, привыкшие паразитировать за счет рыбаков, мало походили на легендарных скитальцев морей – Альбатросов.

Меня ловят, понял наконец-то Шурик, когда «кошка» в очередной раз пролетела над его головой. Пусть поймают, они, как и я рыбаки-братья, не дадут в обиду и ловко подставившись, он «попал» под очередной бросок. Надежда на спасение пропала сразу, как только его вытащили на палубу и бросив на кучу тухло пахнувших канатов, плюнув сверху добавили:

– Попался, прыгучий засранец!

Он понял, что навсегда стали «Шуриком» и путь к свободе отрезан.

Рыбаки долго и нудно привязывались к танкеру, затем, приняв, таскали по палубе шланг, при этом кто-то сверху очень сердито и грозно ругался. Затем на долго всё стихло и появилась мысль, что все куда-то исчезли и про Шурика забыли, но тут снова все засуетились. Ему показалось, что кому-то очень плохо, а может даже всем, так как голос по трансляции очень громко закричал:

– Отдаём концы!

Отовсюду неслось: – привязывай, да не тот конец отдал, а хрен с ним, к последнему, оставшемуся, не забудьте этого буя привязать и за борт его и тогда только отдаём бакштов.

Господи, и бакштов у них в заложниках был, могли и порезать, если бы что не так, – подумал Шурик и полетел в воду.

На танкере его неожиданно приняли, как родного:

– Дорогой ты наш, умница, теперь отдыхай, ишь промок-то как весь, к ночи надо будет тебе «фонарей» навешать, – приговаривал боцман, опять низко наклоняясь и рассматривая Шурика, как будто первый раз его видел. А тот, уже было начавший млеть от такой встречи, насторожился: – «фонарей» – то за что? неужели бить будут? Но фонари оказались обыкновенными светящимися для лучшей видимости в воде огоньками, эх, богат и разнообразен Русский язык!

Дни пролетали быстро, работы было много, скучать было некогда, появились новые знакомства, первым был Бакштов. Он был похож на длинного толстого и очень добродушного змея. Во время заправок ему приходилось, зацепившись хвостом или как называют моряки «огоном» за танкер, тащить за собой «рыбака» и в тот первый выход Шурика «в свет», он не был никаким заложником, а теперь, рассказывая, скрипел:

– Я большой и сильный, люди на танкере, хоти маленькие и слабые, но меня на руках из воды домой выбирают, раскладывают, крепят во время шторма, что бы за борт не улетел.

Однажды ночью Шурик очнулся от боли, словно кто-то пытался прокусить его крепкое пластиковое тело – неужели крысы, испугался он – вроде бы их раньше не было. Крыс он боялся панически, так как еще в той прошлой жизни видел, как они расправились с его собратом, разгрызя его на мелкие кусочки, но это были не крысы.

– Что испугался? – раздался чей-то злорадный голосок, – сейчас прокушу тебе бок и весь воздух выйдет из тебя наружу, а затем выкинут за борт на съедение рыбам за ненадобностью, сколько ты их в молодости загубил?

Присмотревшись, Шурик увидел рядом с собой маленькое мерзко выглядевшее существо, оно было одновременно похоже на крысу и человечка.

– Я местный хозяин, – бахвалился незнакомец, – матросы меня зовут «Карамба». – Ух, сколько я им тут гадостей устраиваю, не перечесть. Хочу – воды в солярочку добавлю или в борту дырку проковыряю. Могу в форсунки механикам нагадить. Ночью женщин щекочу, развожу тараканов, одного недавно штурману в суп кинул, так тот потом три дня молчал, и первое есть боялся. Работы невпроворот. Всех мерзостей не переделаешь. Давай будем дружить, знаешь, сколько мы с тобой вдвоем плохих дел сможем натворить?

– Я-то, что могу – начал хитрить буёк, – ты хоть бегаешь, а мне безногому кататься за тобой что ли.

– Зачем кататься, – обрадовался Карамба, – ты рыбакам подольше не давайся, наши мерзнуть начнут, час – другой подрожат и станут начальство ругать, тут у меня и в экипаже свои люди есть, они подтолкнут остальных от злости водочки выпить, а это дня на три затянется, капитан узнает – премии их лишит, все разругаются и перессорятся, а мне от этого вредная радость получится. А если откажешься – опять озлобился карлик – я тебя обязательно прокушу

Он опять больно куснул Шурика за пластик и растворился темноте. Тишину утреннего полумрака разорвал звон авральной команды. Люди, одеваясь и досыпая на ходу, выбегали на ют.

– Ёлки-палтус, – беззлобно ругнулся, в двух недельной щетине, вечно не унывающий, электрик, – кто будит утром на аврал, тот поступает мудро, то тут аврал, то там аврал и вот пропало утро, – мурлыкал он себе под нос, готовясь к работе. Два докермана, как близнецы-братья, оба высокие, в синих одинаковых касках, тезки деловито раскручивали шланг: – Памперсы приготовили? – сурово интересовались они, – а то шланг поцарапаем.

«Памперсами» называли специальные резиновые прокладки, чтобы не попортить кормильца экипажа – шланг итальянского производства, кстати говоря, приходился дальним родственником Боллу родственником Боллу.

– Разобрались по бакштову, выйдите из петли, – скомандовал в белой каске старпом, – не щелкайте клювом, а то будет, как в прошлый раз. «Прошлый раз» – был ужасным случаем случившемся лет двадцать назад, оставившим зазевавшегося матроса калекой.

Какие они все добрые и как заботятся друг о друге, и я должен делать им гадости. Да никогда. И сейчас у меня последний шанс уничтожить противного Карамбу, другой возможности не будет – подумал Шурик,

– Карамба, ты где? – позвал он ночного Демона.

– Тут я, чего тебе? – Отозвался вездесущий проказник.

– Плывём вместе, рыбаков позлим, проводники им запутаем, бакштов отцепим, а потом я тебя назад доставлю.

– Давай, – обрадовался Карамба, – а ты оказывается молодец, а я в тебе сомневался. Ох, что мы им сейчас устроим?!

Злобное существо незаметно зацепилось за буек, и они вместе полетели за борт. Ты куда поскакал, я же замерзну, пусть нас уже выловят, – почуяв что-то не доброе, выл Карамба

– Мы там, у рыбаков, отогреемся и потом гадости делать начнем, ты же обещал, неужели обманул проклятый пузырь!

Но Шурик его не слушал, он со всех сил выгребал туда, к корме рыболова, где под мощной струёй прятался большой и острый винт. Карамба вцепился когтями и зубами в пластик, пытаясь ещё что-то сделать, но было уже поздно – острая лопасть винта рубанула по проводнику и зацепила злого домового, Шурик отлетел в сторону, погрузился в воду, а затем вынырнул где-то далеко за кормой. На танкере, махали руками, слышались огорчённые крики кто-то звал его по имени, но обратной дороги, как этого Шурику не хотелось, не было. Холодные волны Баренцева моря уносили его всё дальше и дальше от друзей туда, где была неизвестность, а может быть, итак, давно ожидаемая свобода.

Аллергия

Скажите, Вас когда-нибудь мучила аллергия? Нет, я не имею в виду какой-нибудь дохлый диатез, которым сейчас маются все от мала, до велика – и не напрасно. С появлением на нашем рынке, а соответственно и в нашем рационе, всяческой экзотической диковины, организм среднего россиянина, привыкший к картофельно-гречневой диете, да еще сдобренной добрым кусманом сала, от всяческих там «киви», «манго», «ананасов» и, не дай Бог, «папаи», конечно, начинает покрываться коростой еще в утробе матери. И все разговоры о скрытой инфекции, нарушении энергетического поля, применении новомодных антибиотиков какого-то «третьего поколения» не дают никакого результата. Но стоит только отказаться