Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
Песню, которую пел Илья, Марина знала давно, потому что ее часто пел покойный дедушка Муля, мамин папа. Дедушка говорил Марине, что песню эту придумал лет двести назад какой-то раввин с Украины. Песня была о том, что весь огромный мир – это один узенький мост и что, когда ты идешь по нему, главное – это ничего не бояться.
Надо же – сколько ведь уже лет прошло, лет десять небось, не меньше, а Марина все еще помнит, как ей дедушка пел, как потом про песню рассказывал, как глухо звучал дедушкин голос в полутемной, заставленной старинной мебелью комнате, как колыхалась в такт словам дедушкина длинная, никогда не подстригаемая курчавая серебристая борода. «Так ты поняла, Мариночка, главное – это ничего не бояться».
Марина слушала знакомую с детства песню и незаметно для самой себя беззвучно шевелила губами, а Илья с удивлением разглядывал Марину темными внимательными глазами. Допев, он отложил в сторону гитару, набрал в грудь побольше воздуху и спросил:
– Марина, можно я тебе один вопрос задам?
– Задавай, конечно.
– Марин, ты только, пожалуйста, не обижайся, скажи – ты еврейка?
– Да как сказать. – Марина слегка смутилась. – Мама у меня еврейка. А что?
– Да ничего, собственно, просто я вот, понимаешь, тоже…
На миг над столом нависло неловкое молчание.
– Илюха, – Денис дернул Илью за рукав, – что я вижу?! Я смотрю, ты на чужих девушек заглядываться стал. А что скажет Маша?
– Да, – весело подхватила Ольга, – вот бы интересно послушать!
– А что Маша? Маша ничего не скажет. – Илья самодовольно рассмеялся. – Маша у меня воспитанная, послушная, не то что вы тут все.
– Смотри-ка, – возмутилась Ольга, – мы, значит, ему уже не нравимся!
– Да, забаловался, – поддержала ее до сих пор молчавшая Женя.
– По-моему, он нарывается, – с угрозой в голосе произнесла Алена.
– А спесь-то какая, спесь! – заговорил Денис. – Нет, девки, это в нем не еврейское. Это в нем не иначе как польская бабушка заговорила. Ты как считаешь, а, Валь?
– Вестимо, так, – со всей возможной серьезностью поддержал его Валерьян.
– Бабушка там или не бабушка, а спать он у нас сегодня будет один, – подвела итог Алена и покачала головой с выражением комической озабоченности на лице. – Давно, давно пора заняться его воспитанием.
– Да вы что? Все на одного, да? Человек, можно сказать, не успел приехать…
– А уже с порога на всех кидается, – закончила фразу Ольга. – Права ты, Женька, совсем он там, в Москве, одичал. Мы тут к нему со всей душой, а он, глядишь, нас скоро и за людей считать перестанет.
– Да вы что, в самом деле! – Последняя реплика Илью совсем уже доконала. Полное впечатление было, что он весь этот стеб воспринял всерьез. – Да я же в шутку, честное слово! Да девки, сами знаете, для меня лучше вас никого на всем свете нет! Ну просто обрадовался я. Вот, вижу, родную душу встретил, а вроде не гадал и не думал. Ну и расчувствовался, понес невесть что. А так-то я и не думал даже, ну что вы, Оля, Аленка, а, что вы, в самом деле, ну простите вы меня, в конце концов!
– Простим? – Ольга посмотрела на Алену.
– Условно. Посмотрим на твое поведение. Ну гляди, одно лишнее слово – и будешь ночевать в своей пристройке, а там, между прочим, всю неделю не топлено.
Илья в притворном ужасе прижал ладони к вискам.
– Аленушка, не будь так жестока! Я же южный фрукт, я же замерзну, я же заболею, самим же потом придется меня выхаживать!
– И не надейся, вызовем твою Машу, вот пусть она тебя и выхаживает, – твердо сказала Алена.
– Да, повезло ей с тобой, ничего не скажешь, – притворно вздохнула Ольга и добавила уже всерьез: – Ей сколько осталось?
– Да уж меньше месяца.
– Бессовестный! – ахнула Ольга. – И что, она в пятницу одна с ребенком поедет?
– Да я вот Вальку хотел попросить, – несколько смущенно проговорил Илья. – Валька, ты как?
Валерьян несколько секунд промолчал, но, видя, что на него все смотрят, сказал наконец с явной неохотой:
– Что ж, ладно, привезу тебе твою Машу.
На несколько минут за столом все опять притихли, уткнувшись каждый в свою тарелку. Слышно было, как дети потихонечку пересмеиваются о чем-то своем на другой стороне стола. Потом Никита громким и решительным голосом попросил добавки, Сонька закричала: «И мне, и мне!», ей завторили близнецы. Женя, заглянув в кастрюлю, объявила, что на всех не хватит. Поднялся нестерпимый галдеж и не стихал, пока Денис не поднялся и демонстративно не выплеснул остатки супа из кастрюли в свою тарелку, сказав при этом: «Ша! Я вот вам всем сейчас покажу, кто в доме хозяин!» Тогда все прыснули, и в столовой окончательно воцарилась благодатная тишина.
15
Марина помогала Алене собирать после обеда посуду, когда Валерьян, ушедший с обеда первым, неожиданно возвратился в столовую. Одет он был уже по-другому, стал суше и строже, подошел к Марине, легонько обнял за плечи, чмокнул в лобик.
– Ну все, мышь, я поехал.
– Как, уже? – Марина растерялась. Прежние страхи возвратились с новой силой. Как же это она останется тут без него, со всеми этими едва знакомыми людьми? И потом, надо же как-то предупредить маму, Марина ведь только на два дня уезжала, и вещей с собой почти никаких.
– Твоим я сегодня же позвоню, мышь, сразу же, как приеду, – твердо пообещал Валерьян, поняв ее беспокойство. – Объясню им как-нибудь, что-нибудь придумаю. Подошлю
