По ту сторону моря - Пол Линч
Посасывает чили в сахаре.
И каждый вечер встречается с женщинами.
* * *
К борту прибивает мусор. Он вытаскивает его и сортирует. Пластиковые пакеты и бутылки. Транспаранты из водорослей. Клубки, которые распадаются от прикосновения. Он изучает пустой пакет из-под чипсов. Поглаживает мухобойку, пытаясь представить ее владельца. Открывает бутылку из-под шампуня, доливает внутрь морской воды и вспенивает на голове. Его волосы отросли и свалялись. Он вспоминает про сломанную расческу, которую однажды нашел Эктор. Находит ее в пластиковом пакете, начинает распутывать волосы, чешет клочковатую бороду.
В тот же вечер он навещает Розу. Тихий предупреждающий стук, и она открывает дверь. Она стоит в полутьме, затем резким движением распускает волосы. Разглядывает его тело, и в ее глазах тревога. Дотрагивается до его костей, лишенных мяса, и ахает. Проводит рукой по ребрам. Она выскальзывает из мешковатой рубашки, его рука оказывается у нее на животе.
Прости, Роза, говорит он, не было времени побриться.
После, растратив все силы, он лежит, охваченный чувством, что его двойник существовал всегда.
Если я смогу им стать, говорит он Розе, то навсегда оставлю лодку. Нужно только хорошенько сконцентрироваться. Я тогда буду делать все, что захочу. А того, другого, оставлю там навсегда.
Роза проводит пальцем по его груди.
Мне нет дела до того, другого, говорит она.
Под безоблачным небом он лениво играется с ножом. Перестает играться, прислушивается. Быстро отрезает клювы и перья, выбрасывает в море. Перегибается через борт, долго всматривается в воду.
На глубине прозрачное море темнеет.
Он верит своему слуху.
Стаскивает одежду, сует нож в рот, проверяет остроту лезвия. Берет с собой небольшой кусок сети. С легким вздохом опускается в воду. Поначалу он боится выпустить борт из рук. Немного повисев в воде, делает глубокий вдох и подныривает под пангу. Океан внизу, словно громадный перевернутый сумрак, вода обжигает глаза. Акул нигде не видать. Он наблюдает, как переливаются цвета. Осмелев, проплывает под лодкой. Корпус стал похож на скалу, темную, шершавую, ощетинившуюся ракушками.
Он вынимает нож изо рта и принимается за работу.
Он раскладывает улов перед собой, словно на тарелке. Берет ракушку, вытягивает моллюска из панциря. В лицо бьет струйка соленой воды. Он вытирает щеку и смеется. Скользкими пальцами извлекает каждого моллюска из створок и изучает. Улиткообразное тельце похоже на лапку рептилии. Приправляет блюдо щепотью морской воды из чашки. Он весь становится языком, разум воспевает плоть, пока Боливар ест. Он решает, что на вкус моллюск похож на море. Задумывается, а каков на вкус он сам. Если сейчас ты состоишь из ветра и дождя, соленого воздуха и крови, ставшей морской водой. Пришелся бы ты по вкусу акуле?
Позже он лежит на спине, уперев руки в бока. Разум дрейфует, и внезапно Боливар ощущает жизнь внутри океана. Он следует за мыслью, но останавливается перед невыразимым величием. Все, что когда-либо жило в глубинах морей. Разум пытается охватить необъятное. Время, на протяжении которого длилась их жизнь. Время проходит. Время идет дальше. Он может представить всех рыб, что проплывают сейчас под ним. Всю рыбу во всех морях. Все неисчислимые поколения рыб. Каждая рыба – живое создание, заключенное внутри тела – тела, что обладает ощущением собственной жизненности, которая длится недолго, прежде чем исчезнуть в бездне лет.
Что ты перед этим?
Он поворачивается к Алексе, которая сидит рядом.
Знаешь, говорит он, человек сам создает себе проблемы. Теперь я это вижу. А мир всегда безмолвен.
Дни сменяют друг друга, и теперь он больше спит днем. Во сне видит своего двойника, но у него уже не получается стать им, двойник ускользает. Запасы воды иссякают, и он долго смакует каждую каплю. День за днем Боливар не отрывает глаз от неба, словно разворачивает громадный свиток, пока не найдет в нем дождь. Он воображает, как вытягивается вверх, разрывает небо руками, и ткань этого мира трещит. Он спрашивает себя, а что за ней? Космос. Чернота. Эхо громоподобного смеха. Он сидит, посасывая язык. Кофе закончился. Скоро тебе придется пить птичью кровь, думает он.
Он сидит на корме под холодеющим небом, настраиваясь. Видит себя под лодкой. Нож вонзается в корпус. Боливар наполняет ракушками сеть. Воля, посылающая образ воли, чтобы исполнить ее приказ. Воля, противостоящая чувству, твердящему, что сегодня море неспокойно.
Нет, говорит он, я не стану этого делать.
Ловит себя на том, что встает, задерживает дыхание над ножом, соскальзывает в холодную воду. И в тот же миг сознает свою слабость. Неумолимая тяжесть воды сковывает, тянет вниз, шепотом велит конечностям перестать двигаться. Глаза вглядываются в бездонный мрак. Он видит проплывающую стайку крошечных желто-черных рыбок. Наблюдает за тем, как работает воля, словно следит за своим двойником. Медленно заталкивает себя под лодку. Ковыряет корпус, считая вдохи. Погружается в работу, когда во тьме мелькает изгиб серпохвостой акулы. Дыхание перехватывает, ладонь разжимается, нож падает в густую тьму.
Солнце закатывается за море.
Он всплывает на поверхность, хватается за борт, втягивает себя в лодку, сплевывает воду. Лежит очень тихо, ждет, пока согреется кровь, горюя о ноже.
У последней птицы, буревестника, в перьях застряли дождевые капли. Он говорит с ней. Просит прощения.
Он спрашивает себя, не пересекает ли сейчас какой-нибудь судоходный путь. За четыре дня он видел на горизонте два огромных корабля. Ночью огни еще одного. Интересно, откуда они и что здесь делают. Он закрывает глаза и садится за офицерский стол. Танцует с офицерскими женами. Обнимает женщину за плечи и, услышав, как она ахает, начинает кружить ее по палубе в вальсе. Он громко смеется. Это Роза.
Руки дрожат от холода. Он наблюдает, как огонь живет на воде, создавая иллюзию огня.
Ему снится, какой она стала. Его образ движется у него внутри, скоро она станет женщиной, будет самостоятельно передвигаться по миру, а его образ будет двигаться у нее внутри, невидимый, неопознанный. По ночам он поет ей низким хриплым голосом. Иногда она с ним разговаривает. Ты должен выжить, говорит она. Должен вернуться домой. Я знаю, ты сможешь. Я делаю, что могу, отвечает он ей, посмеиваясь, но с каждым разом мне все труднее и труднее. Я ослаб и оголодал. Мое тело истощено. Посмотри, руки стали как палки. У меня уже давно не получалось ловить птиц.
Ему нравится наблюдать за ее движениями. Он наблюдает, как образы тех, кого он знал, движутся, проживая свои жизни. Стоит на улице или в комнате и наблюдает. Он думает, что может стать призраком. Перемещения живых. Вот что он видит сейчас. Каждый движется, обремененный временем, хотя время движется снаружи. И каждое движение – это боль и страх, страдание и растерянность, на ощупь во тьме они вытягивают руки, словно слепые, ибо никто не видит по-настоящему. Он закрывает глаза, тихо вздыхает и чувствует, как внутри расходится свет. Он видит перед собой всех, кого знал когда-то.
Плачет.
Теперь он знает, что любит их. Видит себя молодым – и себя тоже любит.
Странное ощущение благодати.
Даже не видя ее, он чувствует вдали одинокую птицу. Поворачивается и замечает полосу падающего света. Птица ныряет в море. Он встает и зовет, размахивая пластиковым пакетом.
Мало-помалу он начинает это замечать. Глубокое спокойствие разума. Долгие дни проходят в тишине. Но теперь, когда он просыпается, его разум блаженно тих. Больше нет того издевательского голоса, который он слышал всю жизнь. Он не может этого объяснить. Он сидит, в голове никаких мыслей.
Шторм.
Он выныривает из бездонного колодца сна. Яркий слепящий свет. Он откидывает целлофан и прикладывает руку
