По ту сторону моря - Пол Линч
Они просили меня решить, виновен ли он.
Кто просил?
Думаю, виновен. Он ведь жил как хотел?
Он сам все это и устроил.
Что ж, тогда он умрет в одиночестве. Он оборвал с миром все связи.
Ад – не что иное, как позор. Скоро он это поймет. Такова его судьба. Он сам себя осудит.
Он слышит мягкое шлепанье птичьих ног. Думает о жилке на птичьей шее. Бросается к птице, раскинув руки, но пальцы хватают пустоту.
Когда он просыпается, в темноте идет дождь. Еле живой и почти ослепший, он выползает из ящика, на ощупь находит чашки. Падает на спину и пьет, вода стекает по распухшему языку, холодный дождь бьет в лицо, раздражая кожу. Открыв глаза, он видит, что туман рассеялся. Глотает воду, пока не напивается допьяна, Луна – несъедобный плод.
Дождь льет несколько дней подряд. Боливар приходит в себя. Что он чувствует? Губы, оживающие у края чашки. Разум, ощущающий, как, войдя в тело, вода начинает работу. Он почти видит, как вода промывает кровь, как кровь очищает сердце. Разум обновляется внутри тела.
Он решает, что сон был вызван обезвоживанием. И все же сон продолжает жить внутри, как будто все было на самом деле. Он слышит свой шепот. Они за мной не придут… Ради чего? Ради чего им приходить? Они оставят меня здесь нести наказание. Дождь идет над пустым морем. Эта пустота тянется бесконечно. Ей нет конца. Ты заперт внутри этой пустоты. То, что ты еще здесь, – странный и редкий факт.
Он прикладывает руку к сердцу.
Несмотря ни на что, сердце бьется.
Как будто ты и впрямь существуешь. А сердце еще способно чувствовать.
Он сидит, обхватив себя руками, разум объят одиночеством.
Он обнаруживает это, когда сидит, прислонившись к корпусу. Если не двигаться и не открывать глаз, можно увидеть ее сидящей. Его руки неподвижны, Боливар наблюдает. Она встает со стула. Кладет ладони на подлокотники, оборачивается. Он всматривается в нее. Ее лицо озаряется светом. Он сидит, зажмурившись, пытаясь ее разглядеть. Она встает с маленького бамбукового стула и разворачивает его. Встает со стульчика и разворачивает его в другую сторону. Когда она меняет положение, он видит на ее плече миндальный завиток. Красный кардиган. Глаза похожи. Он смотрит затаив дыхание. Она встает со стула, разворачивает его, пожимает плечами, надувает губки, смотрит на Боливара. Лицо похоже. Он пытается разглядеть лицо, но разум не в состоянии удержать четкий образ, то, что видел мельком, нельзя повторить. Она смотрит на него, и он видит ее губы, когда она произносит. Я не хочу.
Это то, что она говорит. Он задал ей вопрос. Он не открывает глаз. Не дышит. Он не помнит, о чем спрашивал. Она встает со стула, с нее довольно, разворачивает стул к свету, тому свету, что падает на ее волосы цвета миндаля, на ее раскрасневшиеся щеки. Он видит, как она протестующе вскидывает руки. Глаза похожи. Я не хочу. Вот что она говорит. Вот что она сделала. Он помнит тот давний миг, видит его перед собой, но больше ничего. Что он сделал. Что сделал потом. О чем спрашивал. На долгое время он замирает. Я не хочу. Лицо похоже. Память чувствует, не видит. Перед ним – ощущение от ее лица. Теперь он с ней рядом. Помогает развернуть стул. Берет ее на руки, касается кожи. Нежно прижимает палец к щеке и чувствует, как стучат зубы. Гладит по волосам, разделяя пряди кончиками пальцев. Он долго сидит так, зажмурив глаза, почти не дыша. Когда он не дышит, он ощущает слабое дыхание в ее груди. Он держит ее в объятиях. Прижимает к себе и шепчет на ушко. Кожа к коже. Похожие глаза.
Он шепчет, я сбежал от тебя.
Сбежал, но великий шторм вернул меня обратно.
Черная Луна, родившаяся, когда Эктор был еще жив, убывает. Он чувствует, как тело впитывает воду, он начинает понемногу передвигаться по палубе. Стоит, размышляя, чем заняться. Взгляд поглощается пустотой. Время от времени он замечает на воде мусор. Предмет, напоминающий кусок пенопласта. Столпотворение буревестников.
Он просыпается с ощущением чужого присутствия. Взгляд блуждает в полумраке. Натыкается на пластиковые пакеты, плавающие неподалеку от носа лодки. Удивляется, как смог их почуять. Берет доску, втягивает пакеты в лодку, аккуратно развязывает первый. Внутри какой-то медицинский мусор. Выцветшая марля. Обрезки окровавленной ткани. Еще что-то, отчего он тут же завязывает пакет и долго блюет. Выбрасывает пакет за борт. Медленно осматривает содержимое второго. Четыре пластмассовые бутылочки со стертыми этикетками. В каждой примерно по чашке коричневой жидкости. Он подозрительно принюхивается, окунает в жидкость палец и слизывает. Вкус химический, немного спиртовой, странно смолистый и неприятный. Он подносит бутылочку к губам, делает глоток, и внезапно разум проясняется, а тело наливается силой. Жидкость разгоняет кровь, он чувствует это в руках и ногах. Хочется грести на лодке до самого берега. Вплавь добраться до дома. Он вскакивает, вопит, начинает двигаться с удвоенной энергией. Потом садится, смотрит на бутылочки. Ему плевать, что за яд там внутри. Капельку в чашку, назовем это кофе, развести водой.
Каждое утро, просыпаясь, Боливар опускает руку за борт. Солнце в бледном сиянии. Рука зачерпывает холодную воду. Он моет лицо и руки, смачивает соляным раствором ранки на коже. Вытирается желтой тряпкой, которую вешает на облезший крючок.
Надевает шорты, футболки и свитер Эктора, который теперь ему впору. Готовит себе кофе, но не ест. Читает все, что может найти. Отцовскую книгу или газетный номер, который способен воскресить в памяти. Разглядывает газетные фотографии тех, кто остался дома. Их образы ткутся из воздуха и снова рассеиваются, призрачные и текучие.
Он сидит, ощущая, как раскачиваются на ветру зеленые пальмовые листья. Пляж залит солнцем. Яркая зелень веток отбрасывает бледную, серовато-зеленую тень по сторонам променада. Он думает о проходящих мимо телах. Как они движутся при ходьбе. Руки расслаблены, плечи описывают дугу, пальцы ног поджимаются, когда подошвы касаются песка. Во время разговора их губы расслаблены и увлажнены. Он думает о том, что значит ступать по земле легко и свободно. Ходить туда и сюда. Каждое тело движется, будто эхо прочих тел, которые бездумно перемещаются по своим ежедневным орбитам.
Он совершает долгие прогулки вокруг холодильного ящика. Ноги шагают по дороге через ветхий мост. Мимо пляжных домиков, в это время года забитых туристами. Горящее дизельное топливо вытекает из пикапа. Воздух жужжит там, где Мемо испытывает подвесной лодочный мотор. Он проходит мимо мужчин в футболках, воняющих потом, рыбой и пивом. Вплывает аромат листьев гуавы, дымящихся на углях. Пахнет жарящейся рыбой.
Он изучает мир. Глубокие краски ночи. Уши вслушиваются в тишину. Постепенно он начинает понимать. Ощущать себя частью этого мира. Он воображает океан, контейнеровозы и танкеры, каждое судно уверенно движется своим курсом, но все до единого внутри этой тишины, и сама она – часть вечного безмолвия окружающего мира. Он изучает пангу, которая качается на волнах. Свое сидящее тело. Такое ощущение, что его так и будет нести по течению этого мира, пока он не перестанет себя сознавать.
И все же ты еще здесь.
Он обдумывает эту мысль и не может ее принять.
Размышляет о разных способах умереть.
Волна, которая накатывает и забирает тебя с собой. Неожиданный шторм. Голод, иссушающий тело. Жажда, изгоняющая из тела разум. И все же Боливар уверен, что еще поживет. Он одержим этим чувством. Пытается в нем разобраться, но не способен объяснить своей уверенности даже себе самому.
Он спрашивает, откуда тебе знать? Откуда такая уверенность?
Может быть, это вопрос вероятности, просто
