Смуглая чайка - Левон Восканович Адян
— Нет, в данном случае время работает не в нашу пользу. Немного подумай, и ты поймешь, что это так, — она горько усмехнулась, — можешь поверить моему слову. Скажем, это уже сентиментальность.
Долго беседуем, вспоминаем прошлое. И вдруг Венера говорит:
— Скажи мне, могу я переночевать у тебя?
— У меня?
— Когда я стану возвращаться, кто-то может меня увидеть, а я не хочу этого, и кроме того, дома снова поспорила со свекровью. Неуютно, холодно мне там… часто по ночам остаюсь у подруги. Знаешь, иногда просыпаюсь ночью, и сердце сжимается от безысходности, хочу лопнуть, но проходит ночь, наступает новый день, и будто забываю обо всем… Ну, не помешаю тебе?
— О чем ты говоришь, Венера? Почему ты должна мне мешать? Вот, кровать, ложись, спи.
— А ты?
— Обо мне не беспокойся. У соседа есть место, пойду к нему. Свет включить?
— Нет, не нужно.
Я выхожу из комнаты, осторожно закрывая за собою дверь.
Луна оторвалась от деревьев и бесстрашно повисла над ущельями. И в ее слабых лучах нежно поблескивает вода в реке. Снизу, из рабочего поселка, доносятся разговоры, там, наверное, закончился кинофильм. Я медленно разгуливаю по двору гостевого дома, не решаясь пока постучаться к Николаю Герасимовичу.
Далеко в стороне от гор и ночного синего неба — мое родное село. Там, вероятно, в небольшом ущелье под лучами лунного света блестит маленькая речка, которая порой пробегает между деревьев, и ее воды, отражающие в себе звезды, становятся темно-синими.
Там сейчас деревья, озаренные молочным светом луны, бросили тени на дома, и сейчас мой старый отец и измученная мать мирно спят на балконе нашего старого деревенского низкого дома, а в хлеву наша корова Нагаш лениво жует, вспоминая ароматный запах горных цветов и сочную зелень альпийских лугов…
Там, по ту сторону этих высоких гор, село нашего с Ваге детства, чистое и красивое, как детские воспоминания, окруженное девственными лесами, а тропинки, скучающие по нашим ногам, затерялись в траве…
Услышав шаги, я обернулся… Это был Марат, главный инженер стройки. Наверное, идет с собрания.
— Привет, — говорит он, и его зычный голос гремит в тишине. — Скучно одному?
Я ответил на его приветствие, потом спросил:
— А вы разве здесь не грустите?
— Нет, — он улыбнулся. — У меня нет времени грустить. Пойдем ко мне, — пригласил он. — У меня есть хорошая кизиловая водка. В городе такую не найдешь, пошли.
До этого мне дважды приходилось сидеть с ним за одним столом, поэтому мне было неудобно отказываться.
— А вы знаете, что ровно сто лет назад здесь был Раффи? В десятом томе собрания его сочинений, кажется, в «Меликствах Хамсы», есть об этом. Стоит почитать.
— Знаю, — сказал я. — Я читал.
Марат открыл дверь, и мы вошли. В комнате было две кровати, стол, платяной шкаф, холодильник, маленький цветной телевизор и две полки книг. Я сел за стол и, взяв одну техническую книгу, начал листать. Марат собирал на стол. Немного погодя все было готово, и он, наполнив рюмки, сказал:
— Ваше здоровье. Как говорят, когда каждый день мы выпиваем за здоровье друг друга, мы незаметно разрушаем наше собственное здоровье.
— Советы давать легко, — улыбнулся я, — их принимать трудно. Не зря говорят, что советы даем ведрами, а принимаем каплями.
— Как жаль, что мы живем недостаточно долго, чтобы суметь воспользоваться уроками, извлеченными из наших ошибок.
Одним глотком мы выпили желтоватую водку. Она была очень крепкой, я чуть не задохнулся.
— Хорошо пошла? — засмеялся Марат. Он снова наполнил рюмки. — Мой отец говорил: рюмки не должны стоять на столе пустыми. Между прочим, он хлеб резал всегда стоя.
— Почему?
— Потому что знал цену хлеба.
Приятно было беседовать с Маратом. Или, может, настроение у нас было хорошее, не знаю. Перебивая друг друга, мы невольно переходили от одной темы к другой. Долго беседовали, и я все время думал: спросить его о Симе? Однако или забывал, или считал неудобным. Неожиданно Марат сказал:
— Вы знаете, что любовь похожа на корь: чем позже человек заражается ею, тем опаснее для него?
Я с интересом посмотрел на Марата, предугадывая, что он вот-вот расскажет историю своей любви.
— И неужели против этого нет средства? — улыбаясь сказал я.
— Почему нет? — отозвался он. — Есть, конечно. Скорее всего, не одно, — поправился Марат. — Есть много разных средств, но ни одно не надежно.
— Лично я такого мнения, что любовь возраста не признает, — сказал я, — надо любить, пока сердце способно любить.
— Потому что любовь облагораживает наши души? — усмехнулся Марат.
— Хотя бы и так.
— Я где-то читал, что любовь похожа на дикое дерево, оно растет само по себе, без чьей-либо воли и желания — просто, неожиданно и естественно. — Марат сделал паузу, посмотрел на меня и продолжил: — Да, растет неожиданно и пускает глубокие корни во всю нашу суть, и знаете, часто продолжает покрываться почками и цвести даже на обломках нашего сердца…
А какова была любовь Марата? И как случилось, что он, зрелый мужчина тридцати пяти лет, увидев Ее впервые, был пленен, мгновенно потерял себя и, как ночная бабочка на свет, все время стремился к ней…
Впервые он увидел Симу недалеко от котлована, на берегу реки, там, где река, стремительно спускаясь с гор, упирается в котлован и, непокорно ревя, поворачивает направо и идет в сторону первого туннеля.
Девушка сидела на замшелом камне и безотрывно смотрела на реку, будто потеряла что-то и сейчас, не двигаясь, долго ищет глазами и не может найти.
Марат шел в сторону туннельных работ, огибая толстоствольные деревья и каменные глыбы. Тропинка, извиваясь вдоль берега реки, поднималась по склону горы. Шум реки заглушал все звуки, и девушка не услышала, как вверх по тропинке к ней кто-то приближается. Проходя мимо нее, Марат посмотрел по направлению взгляда девушки и был удивлен: перед ней на теплых камнях лежала красивая змея сине-зеленого цвета, с темными разводами по бокам. Подняв очаровательную нежную головку и чуть покачивая ею, змея смотрела на девушку. Девушка, вероятно, слышала, что змеи, вот так покачивая головками, неожиданно, одним броском кидаются на свою жертву. Поэтому полностью напряглась, будто боялась сделать какое-то движение в ожидании судьбоносного броска. Однако он не состоялся, потому что какой-то мужчина, словно выросший из-под земли, чуть в стороне нашел палку и ее концом откинул змею в сторону.
— Испугались? — спросил он.
Девушка узнала главного инженера стройки Марата Агабековича и, сильно волнуясь, спешно поднялась с камня, поправляя юбку и прикрывая загорелые колени.
