Саид Курбан - Али и Нино
Я закрыл глаза.
Почему Нино молчит? Почему она молчит?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Мелко семеня, гуськом идут по деревне женщины и дети. На их лицах написаны усталость и напряжение. Они пришли издалека. В руках - торбы, они бережно прижимают их к груди, как драгоценнейшую ношу. В этих торбах земля, которую они накопали очень далеко отсюда, и навоз. За это богатство они отдали овец, серебро, ткани. Здесь, в горах, земля, принесенная из долины, взрастит пшеницу и накормит людей.
На небольших террасах скал отведены участки для посева, которые обносятся прочными кирпичными заборами. Иначе ураганные ветры и снежные лавины сметут тонкий слой земли. При особо сильных ветрах женщины укрывают землю одеялами. Поля здесь обычно небольшие, шага три в длину и четыре - в ширину. Сюда весной аккуратно засевается зерно. Летом же, когда наступает пора жатвы, мужчины еще затемно уходят в горы, долго молятся перед началом работы, а потом, обвязавшись прочными канатами, бережно срезают редкие колосья. Из перемолотых зерен женщины испекут гладкие, длинные чуреки, и в первый чурек, в благодарность земле за дарованное ею благо, они запекут серебряную монету.
Я шел вдоль забора одного из таких полей, когда навстречу мне вышел мужчина в широкой овечьей папахе. Он толкал перед собой двухколесную арбу, издававшую немилосердный, похожий на детский плач скрип. Звук этот был пронзительным и разносился далеко по горам.
- Брат мой, - сказал я ему. - Я выпишу из Баку мазут. Надо смазать колеса твоей арбы.
Крестьянин в ответ усмехнулся.
- А зачем? Человек я простой, скрываться мне незачем. Любой может услышать приближение моей арбы. Для чего мне смазывать ее колеса? Так делают только абреки.
- Абреки?
- Ну да, абреки, беглецы, те, кто не могут жить среди людей.
- А разве много еще абреков?
- Достаточно. Все они - грабители и убийцы. Только одни делают это для блага народа, а другие - ради собственной выгоды. Но каждый абрек обязательно приносит страшную клятву.
- Что это за клятва?
Крестьянин оставил арбу, сел под забором, достал из хурджуна соленый овечий сыр, отломил, протянул кусок мне. Из сыра торчал застрявший там черный овечий волос.
- Так значит, ты не знаешь о клятве абреков? - начал крестьянин. Абрек в полночь приходит тайком в мечеть и произносит там такие слова: "Клянусь этим святым для меня местом, что отныне я - человек, отвергнутый людьми. Клянусь беспощадно убивать людей. Клянусь отнимать у людей все, что дорого их сердцам, чести и достоинству, клянусь убивать младенцев на груди матерей, жечь дома бедняков, приносить горе туда, где до сих пор царила радость. Если же я изменю своей клятве, если во мне заговорят любовь или жалость, пусть мне никогда не увидеть могил своих предков, да не утолит моей жажды вода, а голода - хлеб, да останется мой труп непогребенным и шелудивая собака осквернит его".
Крестьянин произносил эти слова серьезным и торжественным голосом, обратив лицо к небу, и глаза его были, как небо, голубыми и бездонными.
- Вот как клянутся абреки, - проговорил он после недолгого молчания.
- Каким же надо быть человеком, чтобы приносить такую клятву?
- Каким человеком, ты спрашиваешь? Человеком, совершившим самое страшное преступление.
Мы расстались, и я направился домой, томимый беспощадным солнцем и еще больше - бурей вопросов, вызванных разговором с крестьянином. Его спокойный голос, мерно произносящий эти страшные слова клятвы, все еще звучал в моих ушах.
Кто я такой? Не тот ли самый абрек, отвергнутый обществом и вынужденный скрываться в горах? Может быть, и мне прокрасться темной ночью в мечеть и принести там страшную клятву абреков?
Подойдя к дому, я увидел у ворот трех коней под седлом. Сбруя одного из них была отделана серебром. Во дворе сидел толстый парень. На поясе его поблёскивал кинжал в позолоченных ножнах. При виде меня парень заулыбался, и я сразу узнал его. Это был Арслан ага, сын богатого нефтепромышленника. Мы учились с ним в одной гимназии, но Арслан ага был младше меня, и поэтому знакомы мы были мало. Однако сейчас я обнял его, как родного. Арслан ага покраснел от удовольствия.
- Вот, проезжал тут со слугами, дай, думаю, заверну по пути к тебе, смущенно пробормотал он.
Я дружески похлопал его по плечу.
- Будь моим гостем, Арслан ага. Закатим пир в честь нашей встречи? Кази Мулла! Готовь угощение, у меня гость из Баку!
Уже полчаса спустя Арслан ага сидел напротив меня и с аппетитом уписывал шашлык,
- Я очень рад видеть вас, Али хан. Вы, как герой, живете в далеком селе, скрываясь от кровных врагов. Можете быть спокойны, я никому не скажу, где вы находитесь.
Я мог быть спокоен. Весь Баку будет знать, где я нахожусь.
- Мне Сеид Мустафа сказал, где я могу вас найти. А потом оказалось, что эта деревня как раз стоит на моем пути. Поэтому Сеид попросил меня передать вам привет.
- А куда вы едете, Арслан ага?
- В Кисловодск, на воды. Двое слуг сопровождают меня.
- Вот оно как! - засмеялся я.
Он ответил мне невиннейшей улыбкой.
- Скажите мне тогда, Арслан ага, почему же вы не поехали прямо поездом?
- Клянусь Аллахом, хотелось немного подышать горным воздухом. Поэтому я в Махачкале сошел с поезда и направился прямиком в Кисловодск.
- Но, кажется, дорога на Кисловодск в трех днях пути отсюда?
Арслан ага с притворным огорчением посмотрел на меня.
- В самом деле? Эх, значит, меня неверно информировали? Но я все равно рад, хоть вас навестил.
Этот дурачок проделал такую дорогу, чтобы увидеть меня и рассказать потом об этом дома. Если это действительно так, значит, я стал в Баку очень популярной личностью.
Я налил ему вина. Он большими, жадными глотками осушил бокал, а потом простодушно спросил:
- А скажите, Али хан, за это время вы никого больше не убили? Прошу, умоляю вас, скажите правду. Клянусь Аллахом, я никому не расскажу.
- Как это не убил? Убил, человек двадцать-тридцать.
-Нет, ради Аллаха, скажите правду!
Он пил, а я все подливал ему, подливал.
- А вы женитесь на Нино? В городе все только об этом и говорят. Говорят, вы все еще любите ее?
Он от всего сердца расхохотался и снова потянулся к бокалу.
- Знаете, мы все так удивились. Целыми днями только об этом и говорили.
- Не может быть! А что в Баку нового?
- В Баку? Ничего. Начали издавать новую газету. Рабочие бастуют. Учителя в гимназии говорили, что вы всегда были таким жестоким. Но скажите, как вы узнали обо всем?
- Дорогой Арслан, друг мой, довольно вопросов. Теперь моя очередь. Вы видели Нино? А кого-нибудь из Нахарарянов? Что делают Кипиани?
Бедняга чуть не подавился куском мяса.
- Клянусь Аллахом, не знаю, ничего не знаю. Я никого не видел. Потому, что очень редко выходил на улицу.
- Почему, друг мой? Вы болели?
- Да, да, - радостно подтвердил он. - Болел. Причем очень сильно. Я заразился дифтерией. Представьте себе, мне делали по пять уколов в день.
- Против дифтерии?
- Да.
- Пейте, Арслан ага. Вино полезно для здоровья.
Он выпил.
- Друг мой, - проговорил я, склоняясь над ним, - скажите, когда вы в последний раз говорили правду?
Он поднял на меня прозрачно-невинный взгляд.
- В гимназии, - совершенно искренне сознался вдруг он, - когда отвечал, сколько будет трижды три.
Этот простак был пьян в стельку. Я решил воспользоваться этим и устроил ему форменный допрос. Вино было сладким, Арслан ага - еще очень молодым, и мне ничего не стоило выпытать у него, что приехал он ко мне из любопытства, что никогда дифтерией не болел и в курсе всех бакинских сплетен.
- Нахараряны хотят убить тебя, но выжидают удобного случая. Они не спешат... Я иногда заходил к Кипиани. Нино долго болела. Потом ее возили в Тифлис. Сейчас она вернулась. Я видел ее на балу у губернатора. Знаешь, она пила вино, как воду, и беспрерывно смеялась. А танцевала только с русскими. Родители хотят отправить ее в Москву, а она не хочет. Каждый день гуляет по городу, и все русские влюблены в нее... Ильяс бек награжден орденом. Мухаммед Гейдар тоже ранен... У Нахарарянов сгорела вилла. Ходили слухи, будто ее подожгли твои друзья... Да, еще... Нино купила собаку и каждый день беспощадно избивает ее. Никто не знает, как она назвала эту собаку. Одни говорят - Али хан, другие - Нахарарян. А мне кажется, что она зовет собаку Сеид Мустафа... Видел и твоего отца. Он сказал, что изобьет меня, если я буду продолжать сплетничать... Кипиани купили дом в Тифлисе. Может быть, переселятся туда насовсем.
Я с сожалением посмотрел на него.
- Что же из тебя выйдет, Арслан ага?
Он пьяно взглянул на меня и ответил:
- Падишах.
- Что?
- Я хочу стать падишахом в какой-нибудь прекрасной стране. Хочу, чтоб у меня было много солдат.
- А потом?
- Потом хочу умереть.
- Почему?
- Хочу уничтожить свое царство и умереть!
Я засмеялся, и это, кажется, его обидело.
