Всегда найдётся тот, кто разобьёт шары - Риша Киник
Юлия испытывала нечеловеческую боль от мысли, что никогда не сможет избавиться от глубоко въевшегося чувства вины и что всю оставшуюся жизнь будет беспрестанно укорять себя в нелепой смерти единственного, любимого сына. Стремясь хоть как-то загладить вину за случившееся и пытаясь реабилитироваться в глазах невестки, Юлия согласилась принять участие в ток-шоу на одном из центральных каналов, посвящённом трагедии, случившейся с людьми на трассе в метель. Съёмки ток-шоу состоялись спустя двенадцать дней после трагедии в одном из павильонов на телестудии «Останкино». Для участия в передаче Юлия прилетела в Москву вместе со своей сестрой Галиной и племянником Артёмом.
Перед самым началом съёмок Юлию пригласили в отдельный кабинет на беседу к психологу. Она смутно помнит, что ей говорил врач. Она ведь всё ещё была в подавленном состоянии из-за гибели сына. К тому же, продолжая болеть, принимала много разных лекарств, включая транквилизаторы. Юля помнит только, как психолог пристально смотрел ей в глаза и всё время говорил. После этой встречи у неё ужасно разболелась голова, и она, как в тумане, вошла в зал, где проходили съёмки.
Обстановка в павильоне отдавала дискомфортом и казёнщиной. Юлия сразу невзлюбила телеведущего. Этот быстро говорящий молодой человек нагловатого вида бесцеремонно задавал вопросы участникам ток-шоу и часто их перебивал в случае, если ответы ему были не интересны или же если он не услышал того, что ему хотелось услышать.
Юлию очень удивил спасатель, который в тот страшный день ехал с Олегом в одной машине. Сразу после своего появления в студии, безуспешно попытавшись обнять женщину, он стал горячо благодарить её за воспитание хорошего сына. А затем участливым голосом пожелал скорейшего выздоровления её сыну, находящемуся сейчас на лечении в больнице. Ну это уже слишком! Юлия взвилась от сказанного спасателем и стала выкрикивать ему в лицо: «Кто выздоровеет?! Мой сын выздоровеет?! Да он никогда уже не выздоровеет! Как вы могли его оставить?! Это мой единственный сын, моя надежда!» Спасатель моментально сник и, низко опустив голову, поспешил убраться подальше из студии.
Таким получилось участие Юлии в ток-шоу. Лучше бы она и не ездила туда. Повис в воздухе, остался без ответа неоднократно задаваемый ею в отчаянии вопрос участвующим в ток-шоу профессиональным спасателям: «Почему такое могло случиться в наше время?! Почему в двадцать первом веке мы можем потерять человека таким вот глупым образом?!»
Вернулась женщина домой в угнетённом состоянии и тяжких раздумьях. Она испытывала сильнейший стресс – полагая, что все обстоятельства сложились против неё, жизнь однозначно ополчилась на неё. В то же время она понимала, что, как бы там ни было, ей придётся смириться с жестокими ударами судьбы и продолжить жить в Светлогорске, где прошла значительная часть её жизни, где родился и вырос единственный сын и где он похоронен сейчас.
Странное было отношение у Юли к этому городу. Казалось, она прожила здесь много лет и уже поэтому должна быть безоговорочно в него влюблена. Так нет, её не одолевала ностальгия, и скучными зимними вечерами в Италии она не вынашивала мечту оказаться в Светлогорске. Однако со смертью сына Юлия стала смотреть на город совсем иначе.
Теперь она подсознательно воспринимала Светлогорск сквозь призму жизни её сына, через тот период времени, в каком именно он учился, работал и прожил отпущенные ему годы. Юлия неспешно бродила по улицам и представляла, как по этой самой тропинке Олег спешит в школу, а вот по этой дороге уже повзрослевшим направляется на занятия в академию; здесь он гулял с будущей женой, а на эту детскую площадку частенько приходил поиграть с маленьким сынишкой.
Детская площадка неосознанно манила к себе, настойчиво напоминала о своём существовании. Юлия пыталась понять причины этого. Может, потому, что здесь проходило приятное сердцу общение её любимых сына и внука? Или потому, что здесь можно было отвлечься от имеющихся у каждой молодой семьи житейских проблем и душевно провести время в кругу близких, дорогих тебе людей?!
Юлия обратила внимание, что рядом с детской площадкой, под большим деревом, кто-то исправно насыпает крупу и подкармливает голубей. Птицы, в свою очередь, благодарно отзывались на заботу о себе; они вмиг слетались и с воодушевлением клевали предложенную добрым человеком пищу. Юля с интересом наблюдала за всем этим процессом, ведь в Италии она была лишена такой возможности; там во многих городах запрещено подкармливать голубей и даже введён немалый штраф за нарушение запрета.
Юле страсть как любопытно было узнать, кто же этот человек, который настолько любит птиц, что не ленится расчищать участок земли под деревом от грязи, выпавшего снега, упавших веток, опавшей листвы, а также ежедневно ходит в магазин и, не жалея денег, покупает по несколько пачек разной крупы?! Но сколько бы ни прогуливалась здесь Юлия, ей так ни разу и не удалось застать любителя пернатых.
В один из дней всё закончилось. Таинственный незнакомец вдруг перестал подкармливать птиц, голуби сиротливо маялись в ожидании корма, участок для подкормки стал захламляться мусором, грязью, упавшими ветками. У Юлии появилось ощущение беды. Не утерпев, она бросилась расспрашивать убиравшегося на детской площадке дворника, не знает ли он, случаем, что произошло с человеком, который подкармливал голубей. Дворник Володя работал здесь уже более двадцати лет и потому о жителях близлежащих домов знал всё. Он и поведал Юле историю человека – кормильца голубей, которую звали Надежда Фёдоровна.
Надежда воспитывала дочку одна, души в ней не чаяла. Но случилось так, что восьмилетняя дочь на этой детской площадке получила смертельную травму – качели ударили её по голове. После похорон Надежда зачастила на площадку, приходила сюда по несколько раз в день. Стала подкармливать голубей – искренне веря, что душа доченьки вселилась в одну из птиц. На неё нисходило умиротворение от мысли, что, ухаживая за птицами, она заботится о своей малышке. Каждое утро, почему-то ровно в половине шестого, она приходила с веником и совком, принималась расчищать площадку для подкормки. Надежде очень не нравилось, если кто-нибудь покушался на её участок и выкладывал туда принесённый с собой хлеб, крупу. Безжалостно очистив площадку от чужого корма, она насыпала на землю свою крупу.
Она всегда покупала по четыре пачки крупы и раскладывала зерно на земле в строго определённом порядке – получалась фигура, похожая на крест. Надежде казалось, что таким вот образом она совершает молитву, обращается к самому Богу. Исполнив сложившийся за многие годы ею же
