Марианская впадина - Ясмин Шрайбер
– Курица ранена.
– И что?
– Ну, мы же не можем оставить ее просто на дороге. Было бы хорошо остановиться где-нибудь на стоянке, чтобы я наложила ей шину. К тому же она явно голодная, и пить, наверное, хочет.
Трейлер все еще стоял посреди дороги.
– Вы с ума сошли. Мы не можем взять курицу с собой.
– У вас собака, у меня курица. Вам придется смириться.
– Моя собака – домашнее животное, у нее имя есть. Что вы сравниваете? Глупости какие!
– Я назову курицу Лутц.
– Курицы женского рода. Что, не знаете? Вы вроде биолог. Это же не петух.
– Ну и что?
– Вы не можете назвать курицу Лутц.
– Если я могу ночью залезть на кладбище и помогать вам выкапывать покойницу, то уж, наверное, я могу назвать курицу Лутц.
Гельмут уставился на меня, вена у него на шее тревожно пульсировала, он так вцепился в руль, что казалось, он сейчас выдернет его из консоли и ударит меня им по голове. Вдруг он снова затрясся в приступе кашля.
– Вы знаете хоть что-нибудь о курицах? Чем их кормить, что они едят, как шинировать ногу? – спросил он, все еще кашляя в платок, когда приступ немного отпустил… На платке, видимо, остались следы: он глянул на платок, поморщился и быстро убрал его в карман.
– Не-а, – ответила я правду.
– Отлично!
– Ну что? Поехали?
Я захлопнула дверь, стараясь держать курицу так, чтобы она успокоилась. Машина тронулась, сзади слышалось, как Джуди тихонько заскулила.
– В моем детстве мы держали куриц, – сказал Гельмут.
– Тогда сможете мне помочь! Здорово! У вас свое хозяйство было? Я имею в виду, у родителей?
Гельмут еще раз кашлянул, откашлялся и начал рассказывать.
Родился он в горной деревушке, куда мы как раз ехали. Дом родителей находился на отшибе – метрах в двухстах от самой деревни. Одной стороной дом примыкал к крутому склону, выступая в горный ландшафт как нос корабля, будто рассекая бушующие волны. А другая сторона смотрела на деревню. У них был небольшой хлев с курами и козами, парочка овощных грядок, одно время как будто и корова была, но она однажды переоценила свои способности к скалолазанию.
Детей росло четверо, Гельмут был второй по старшинству. Отец был ремесленником, ему приходилось много странствовать по округе. Мама занималась хозяйством, имея еще небольшой приработок от торговли яйцами и курами.
– Самое страшное было, когда случилось несчастье с младшей сестрой – единственной девочкой среди нас мальчишек. Единственная отрада в жизни нашей матери среди вечных драк и грубых шуток, – рассказывал он.
Сестра любила бабочек и днями напролет гонялась за этими маленькими существами, наблюдала за ними.
– Раньше дети были гораздо свободнее, было не так, как сегодня эти «вертолетные» родители, – рассказывал Гельмут.
– Вертолетные родители?
– Ну, те, которые глаз не спускают с детей.
Гельмут рассказывал, в то время как наш трейлер медленно, кряхтя, полз вверх по серпантину.
– Однажды мы, мальчики, все были в школе, отец на работе, мама по хозяйству, а Регина опять гоняла бабочек. Регина – это была моя сестра. Ей оставался еще год до школы. В общем, она была на улице, а незадолго до этого отец подарил ей сачок. Она им жутко гордилась. Какая-то бабочка в этот день, видимо, вызвала у нее особый интерес. Когда она на чем-то концентрировалась, она забывала обо всем на свете, полностью растворялась в том, что делала. В то утро она преследовала особенный объект своего интереса до реки и, видимо, пыталась перейти ее вброд…
Гельмут замолчал, а я старалась не выпустить из рук курицу, которая все больше нервничала. Дорогу с обеих сторон обступали высокие темные ели, начал моросить дождь.
– По другую сторону реки Ханнес пас своих овец на лугу. Он был, может быть, метрах в двухстах от берега. Он нам потом рассказал, что видел, как она со своим сачком пыталась перейти реку. В принципе, речушка была спокойная, но в этот период там, в горах, таяли снега, из-за чего наш ручей превратился в непредсказуемый водоворот. Ну вот. Регина поскользнулась и упала.
Он снова замолчал. Джуди тихо повизгивала сзади, а в остальном, кроме монотонного тарахтения престарелого мотора, не было никакого шума.
– Она погибла? – спросила я через некоторое время.
– Да. То есть нет. Не сразу. Ханнес побежал к ней, стал кричать, как подрезанный, поэтому и из соседних домов выбежали люди. Регину понесло течением, она была слишком мала. Взрослый человек удержался бы, но сестренка… Несколько человек бежали вдоль берега. Голова Регины то и дело скрывалась под водой. Прошло много времени, прежде чем она зацепилась за что-то. Когда люди вытащили ее из воды, она уже посинела. Они хлопали ей по спине, и она начала кашлять, все-таки задышала и глаза открыла, но тут же вновь потеряла сознание. Повезли ее в город, в госпиталь. Там она опять очнулась, но это была уже не она.
– В каком смысле – не она?
– Она не могла нормально двигаться, глаза не открывала. Меня, мальчишку, это пугало. Изо рта у нее текли слюни, говорить она не могла, были проблемы с дыханием, со стулом. Ничего не работало нормально, а врачи толком помочь не могли.
– Господи.
– Да, мою мать
