Борис Екимов - В дороге
На том и кончился разговор. Ребятишкам пора было бежать на речку, а их отцу - к работе: комбайнам осталось недолго ждать, скоро уборка. А мой последний разговор с директором ли, председателем колхоза (как теперь величать?), словом, с Михаилом Николаевичем, давним моим знакомым.
И в прошлом году и в нынешнем говорит он:
- Впереди - туман. Что будет, не знаю. На мой взгляд, нужен союз кооперативов, фермеров, выросших из аренды. Но моя задача - строить. Совхоз новый, не успели мы многого сделать. А при любой организации будет нужна мастерская для ремонта техники, которой пока нет, нужны дороги, животноводческие помещения, крытые тока. Этим и стараюсь заниматься. И ежедневная текучка. Сейчас с водой плохо в детском садике. Заведующая пойдет не к фермеру, хотя их дети тоже там, а ко мне. Рожать ли, хоронить - не в сельсовет, а ко мне. Так и живем.
После недолгого разговора я уехал. А в дороге пытался представить себя на месте директора и решить: отпускать Амплеева в свободные хозяева или придержать под колхозным крылом? Резоны простые: лучшее звено, лучшие механизаторы, о 1000 гектарах голова не болит. У другого звена не пошли 200 гектаров полива: не могли запустить поливалки, помучались и бросили, отказались наотрез. Передали Амплееву, у него - пошло. Чичерова с Ляпиным нельзя было держать, время было другое: даешь фермеров! Отпустил хорошего звеньевого и техникой не обидел. Но отпусти теперь Амплеева со звеном да техникой - с чем останешься? И с кем? Землю отдай с поливом - куда девать животноводство? Кто коров да свиней накормит? Ни один фермер в районе животноводством заниматься не хочет. Оно убыточное. Но как и прежде (хоть и высокие это слова, но верные): "Надо кормить народ". Значит, держать убыточное животноводство. А без Амплеева полив опять не пойдет. Куда же его отпускать? Будем тянуть вместе и животноводство убыточное и "социалку": детсад, дороги, водопровод, школу и прочее. Нельзя Амплеева отпускать в вольные хлебопашцы.
А Чичеров с Ляпиным, они не такие уж и свободные: захочет директор - и расторгнет договор на аренду земли, заберет ее, оставив лишь жалкий клочок земельного пая. Захочет - откажет в мастерской, в заправке, во всей обслуге.
Аренде Амплеева тоже цена невысока: сверху у нее лозунг "работай, не обижу", а снизу "отдай мое!". Но - факт очевиднейший, кричащий! - Чичеров с Ляпиным богатеют: их тракторы, автомобили, комбайны, другая техника, новые дома, ангар, пшеница и ячмень, что спеют на поле, - это уже личный нажиток, он растет с каждым годом. И один из домов, что поднимутся у Ванюковой балки, предназначен работнику, в котором уже теперь они чувствуют нужду. У Амплеева лишь руки да теоретический, а скорее мифический имущественный пай. Мифический потому, что у хозяйства 100 миллионов рублей долга. Чичеров с Ляпиным из этого хомута вывернулись, покинув хозяйство, на Амплееве теперь этот долг висит. И отдавать нечем.
Так вот я рассуждал в дороге. Не знаю, верно ли.
Всех нас - Чичерова, Ляпина, Амплеева, всех, на земле работающих и живущих, рассудит лишь время, которое теперь, в жарком июльском дне, словно спешит, торопится. На глазах наливается, спеет пшеница. Вот она золотится на холмистой донской земле, в жарком полудне - наша нужда и богатство. А что до Амплеева, его судьбы, то таких очень много...
Осенью, в конце сентября, на хуторе Камыши колхоза "Россия" стали мы подсчитывать трудовой стаж семьи Великановых. Глава ее Александр Иосифович работает механизатором, хлеборобом вот уже тридцать лет. Ныне он бригадир полеводства. Жена его Раиса Алексеевна в колхозе всю жизнь. Сыновья Александр и Алексей, шофер и механик, - добросовестные и умелые работники. Поднимается на ноги уже третье поколение Великановых - внуки: Сергей, Иван, Рая. Но разговор нынче о старших. Семья Великановых (все вместе - отец, мать, сыновья) отдала колхозному производству около ста лет. Подчеркнем, что они труженики добросовестные и умелые. Но что в итоге? Каков нажиток?
На просторной великановской усадьбе сливаются левадами два гнезда: дом, где живут родители и младший сын с семьей, и дом старшего сына, Александра. Отцовское гнездо для двух семей тесновато, тем более что строено давно. Думали летнюю кухню расширить да утеплить и старшим уйти жить в нее, оставив молодых в доме. Но нынешние цены на стройматериалы обращают эту задумку в мечту, вряд ли осуществимую. Есть в семье легковая машина, купленная давно. Старший сын хотел себе машину купить, но не смог, осилив лишь мотоцикл. Плата за него - не колхозный заработок, а подворье. Откормил трех быков, удачно продал и успел купить мотоцикл. Сейчас бы уже не смог.
Нажиток семьи Великановых не больно заметен, хотя отработали они, повторю, сто полновесных трудовых лет. А нынче они и вовсе вряд ли разбогатеют. Месячная зарплата 20 - 30 тысяч рублей. Разве это деньги, когда женские сапоги - 100 тысяч? Выжить помогает личное подворье: коровы, свиньи, птица, огород да еще близость райцентра, на базаре которого все это можно продать. Но это дополнительный труд, полностью ручной. За долгий, с рассвета, а вернее с темна до темна, нелегкий рабочий день хорошо, если найдется свободный час для телевизора. Но и этот час для женщин праздным не будет. Гляди и пряди пряжу, гляди и орудуй спицами, вяжи пуховый платок, тоже на продажу, на прожитье. Завидна ли такая жизнь, достойна ли? И впереди у Великановых, как и у всего колхоза, светлого не видно. Четыре года не обновляли машинно-тракторный парк. Это уже сказывается на производстве: затягиваются сроки пахоты, сева, уборки, а значит, растут потери. По меньшей мере нужно покупать 4 трактора, 4 комбайна, 4 автомобиля. А на какие доходы?
Животноводство убыточно, зерна маловато, получили от его продажи 110 миллионов рублей, это лишь на два месяца людям зарплату платить. До конца года что-то выручат от молока, мяса, остатков зерна, но все это уйдет на запчасти, горючее, налоги, удобрения. А может и не хватить. Так что придется брать краткосрочный кредит миллионов на 200 и долгосрочный на полмиллиарда. Иначе не выжить. А взяв кредит, его придется отдавать с немалыми процентами. Колхоз "Россия" вступает на новый для него путь - жизнь взаймы.
На подворье у Великановых, в полях, на бригадном стане разговоры я вел разные, но все об одном: о земле, о жизни.
- Это ваша земля? - спрашивал я, указывая на поля и поля. - Вы считаете ее своей?
- Конечно, наша, - твердо отвечал Александр Иосифович. - Тридцать лет на ней работаю.
- Почему же она вас так скудно кормит? Почему, лишь собрав урожай, собираетесь вы лезть в долги? Может быть, лучше взять землю и начать хозяйствовать самостоятельно? Ведь примеры тому есть. Тем более вашей семье умения и опыта хлеборобского не занимать.
- Земли у нас нет, - в один голос отвечали отец и сын Великановы. - А на паях в пятнадцать гектаров толку не будет. Тем более нынче высокие цены на технику, колхоз ее не может осилить, а один человек что сделает? Так что надо держаться вместе.
О том же несколько ранее говорил мне председатель колхоза В. Ф. Попов. Он опытный руководитель, бывал за границей, видел, как работают на земле англичане и немцы, тамошним порядкам завидует. Колхозную систему производства он считает отжившей, неработоспособной. Но переход к новой, западной видит длинным, в десять - пятнадцать лет.
- У нас в колхозе нет земли, - говорит он. - Пай в пятнадцать гектаров для зерноводства несерьезен. А дать желающим по сто гектаров значит обездолить других. Кто будет заботиться о пенсионерах? Кто будет содержать детский сад, Дом культуры, школу, дороги, отопление? Государство не берет это на свои плечи. Да и психологически наши люди не готовы стать самостоятельными хозяевами.
К словам председателя можно относиться по-разному: сочувственно ли, скептически. Но за три года земельной реформы на хуторах колхоза ни одного серьезного хозяина не объявилось. "Выходцы" были - не было проку. Но и колхоз даже прежних своих показателей удержать не может, он во всем катится вниз: в надоях, поголовье, урожаях. Причин тому много. А может быть, лишь одна-единственная: новая жизнь. И никуда от нее не денешься.
* * *
О новой жизни и речь. Район Суровикинский, хутор - Епифанов ли, Епифановский. На картах его пока не сыскать. Но он существует. И когда поднимутся новые пять домов, которые начинает строить Анатолий Степанович Епифанов, присоединившись к тем четырем, что есть уже, то хочешь не хочешь, а имя придется давать новому селенью.
От хутора Камыши, от Великановых, ехал я, а из головы не шел несложный и горький подсчет: сто трудовых лет отдала земле семья Великановых - а что получила за свои труды? И вспомнился прошлогодний разговор с Николаем Степановичем Епифановым, когда он сказал с гордостью и болью: "Двадцать лет проработал в колхозе, ничего не имел, кроме мозолей. Один год на себя потрудился - купил две машины". Эту гордость надо понять, ведь легковая машина у нас, особенно на селе, - показатель благосостояния. "Он машину имеет" - этим все сказано.
