Юля Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин
А писать - это труд - то есть вообще вредное занятие. Другое дело сочинять! Сочинять можно и в трамвае и в аллее тенистого сада. Сочинять можно стихи, песни и сказки - вот этим-то я раньше и занималась...
Но в том-то и заключается горькая доля не просто девушки, а девушки БЕДНОЙ, что ей часто приходиться трудиться и делать всякую не вполне девичью работу - например, проводить водопровод (об этом я расскажу позже!) или вот писать роман. Ладно уж - съем я эту крысу. И попотчую ею любезного читателя. И буду называться уж никакая не "Наша Ахматова" - пожилая поэтесса, а вместе с другими ребятами с нашего двора - "Молодые прозаики Петербурга". Не обязательно "ИЗВЕСТНЫЕ", можно просто "Подающие надежды". Есть такие выражения - скажешь - начинается счастье и какой-то запах весны - "Подающие надежды", или "Молодой человек" - как здорово услышать такое!
"Молодой человек!"
А у меня:
БЕДНАЯ ДЕВУШКА.
В Питере они были двух видов - богемные и научно-технические. У большинства технических был нормированный рабочий день. Вообще они были другие. О них чудно написал Валера Попов, что-то вроде "... Наши девушки, с их чистенькими кухоньками, кофеварками и ликером "Вана Таллин", в уютных однокомнатных квартирках где-то севернее Муринского ручья. ..." Ну, севернее Муринского ручья - это уж попозже, а сначала с родителями, или в коммуналках, и мальчики ихние - тоже. Не было у них ни мастерских, ни котелен, ни подвалов, ни чердаков. И девушек своих они МУЧИЛИ. Нас богемных, наши не мучили - если надо было соблазнить девушку и вообще СКЛОНИТЬ - ее вели в чердаки и подвалы - мастерские - котельные, обкуривали клубами Беломорного дыма, заливали по самое горлышко портвейном "Русский лес" и под победные звуки гитары ... без мебели, без книг, на старом, продавленном диванчике...
А эти! Научно-технические! Они что делали? Помните? Они их - везли на природу! В поход! На СВЕЖИЙ ВОЗДУХ, который на самом деле называется ХОЛОД или ЖАРА! А еще КОМАРЫ! В настоящее Белое море, в настоящий Русский лес!
И там их заставляли - прыгать в байдарках по порогам, удить рыбу, потом еще разводить костры! Ставить палатки! Готовить уху! Ужас какой! И только после всего этого, начинались победные звуки гитары... Мне их всегда было жалко. Причем некоторые уже подсаживались на этот свежий воздух - как на наркоту и жить без него не могли! Бедные БЕДНЫЕ девушки...
А еще вставать рано утром! Трястись в трех видах транспорта в родное НИИ... Ну, дальше там уже было все хорошо - здоровый коллектив, обсуждение последней "Иностранки", Самиздата-Тамиздата, курилка, нарезание овощей для супа прямо на рабочем месте - за пульманом, и всякие иные милые сердцу вещи.
А потом им опять было плохо - домой на трех видах... И всю неделю рано вставать. Как они держались вот такими - ДЕВУШКАМИ, непонятно. Вот такими Иринами-Маринами - без ни хуя денег, после этих трамваев-автобусов,
без шмотья, даже и без информации, о том, что там носят в Париже в этом сезоне, просто в "брючках-свитерках" - задолго до яппи - изобрели эту моду наши итээровские Бедные девушки.
И эти вечные стрижки "под мальчика" - на волосы уж не было сил утренняя очередь в коммунальную ванну... Вот такие они были - невесть откуда вылупившиеся питерские "подснежники - подмальчики".
Они так и не состарились - ТЕ первые - никогда не стали тетками - так и ходят по Питеру в своих неизменных "брючках-свитерках" - Подмальчики - под 70 - немножко морщин - вот и вся перемена. А уж дочки их, сорокалетние - и вовсе сошли бы этим мамам за внучек - если б рядом не было уже и конкретно-реальных внучек - и опять "брючки-свитерочки-стрижечки" - только это все уже "яппи-стиль", и вроде бы не наши Бедные девушки изобрели его от бедности, а где-то там в Париже, Милане - великие дизайнеры - для удобства.
Ирины-Марины... Аллочки-Беллочки... севернее Муринского ручья... с кофеваркой и "Вана-Таллином"... научно-технические.
И, богемные - "подруги поэтов" - счастливые обладательницы ненормированного рабочего дня - моды были другие - все из Апраксинской комиссионки - теперь этот стиль называется "Винтадж" - "Из бабушкиного сундука". И волосы можно было позволить себе подлинней. Да и на Муринский ручей с кофеваркрй не удавалось заработать никогда - эти поили чаем в коммуналках. Зато в центре. Вот, пожалуй, разница и заканчивается - все равно это было одно племя - НАШИ БЕДНЫЕ ДЕВУШКИ. Героически содержавшие себя в такой неистребимо - нестерпимой девичьей прелести, что все в этом ГОРОДЕ писалось, рисовалось, пелось, игралось на гитарах и на сценах - для них, для них ненаглядных.
Мамы, дочки, внучки - внучкам уже по двадцать, и вот они стоят в "Фишке" и слушают "Билли,с Бэнд" - или старого Рекшана, или еще кого... иногда даже и меня. Все они выжили тут в очередной раз - ну да, дома и камни помогают. А ТАМ? А там - ПЕРВАЯ ЗИМА. А за ней вторая...
Что там с ними происходит? И с теми и с другими.
Сначала те - которые не богема, которые НЕ Я, которые "брючки-свитерки:
Во-первых, их образ жизни меняется не очень резко - ну сначала немножко учебы на всяких курсах, а потом - привычная ситуация раннего вставания и тряски в метро.
Там на работе - все другое - работа на износ - нет друзей-подружек, нет задушевных разговоров - в обеденный перерыв нормальное американское общение - обсуждение еды и, увиденного по телеку. А дома - сил хватает только на то, чтобы посмотреть этот телек.
Может быть по этому - от сознания этого, я там, в Америке никаких романов не писала, а только песни или очень короткие притчи - в пару страниц - что-то, что и такая уставшая Бедная девушка сможет воспринять...
Во-вторых, эти Бедные девушки превратились в богатых. И вот я встречаю в кафе "Энивей" такую Ирину-Марину, Аллочку-Беллочку - ну из тех, что стояли в "Сайгоне" с маленьким двойным - НАШУ ДЕВУШКУ - милого Подмальчика с живыми черными глазами, и она говорит:
Мы с мужем наконец съездили в Прагу - это что-то потрясающее!
Ну конешно - ПРАГА! Там - НАШ КАФКА, там НАШ ГАШЕК ... (Кузьминский говорил : "...В одно и то же время, в одном городе жили два человека - Гашек и Кафка - невозможно в это поверить - кажется, что они жили в разное время и в разных местах..."), и там - Пражское Гетто, по которому ходит ОН - НАШ ГОЛЕМ.
- Прага. Здорово! Ну и что там?
Потрясающе! Ты себе не представляешь, как там все дешево!
Я пытаюсь сообразить - Дешево - ЧТО? Голем?
- Дешево - что?
Все! И вкусно! Мы целыми днями, ну просто целыми днями только и делали, что обжирались! Ходили от ресторана к ресторану, от кавярни к кавярне копейки, все - копейки! И это полное вранье, что лучший шоколад брюссельский, глупости, чешский и только чешский!
И дальше она долго рассказывала про шоколад...
Правда, все рекорды побила еврейская девушка, посетившая Польшу. Вот сидит себе Сорокин в Садовом Кольце, и в страшном сне ему сниться туристический маршрут - Дахау. Он страшный сон радостно записывает и получается - очередной модный литературный хит.
Но такое ему, пожалуй, и не присниться: девушка побывала в Освенциме и на вопрос " Что там?" ответила:
Там конешно интересно, но признаться, Я ОЖИДАЛА БОЛЬШЕГО.
Ну, собственно говоря, все честно - туристический маршрут. Люди хотят видеть - ЭТО и испытывать при этом какую-то, (что-то мы такое изучали, кажется у Энгельса) специальную радость - оттого, что это произошло не с нами (там, у Энгельса были бои гладиаторов для примера.) Вместо этого разочарование - какие-то ботиночки... и не очень страшно. Все понятно.... но эта фраза! И ведь не со зла и не с подлости - просто от нежелания больше слышать и понимать русский язык - саму себя в частности.
Нет, современный Выкрест - это не русский еврей, нацепивший на себя крест - это - русский еврей, отцепивший от себя русский язык... Но об этом я напишу позже, когда дойдем до креста.
Да, вот это и есть - Выкрест.
И все же - это не самое плохое, что может случиться с бедной душою Бедной девушки. Сменять БОГА НА ШОКОЛАД?
На этот счет есть разные мнения...
Вот, например, Том Вейтс что-то прорычал по своему по-англицки, а Дима Новик, ну, который на должности "Билли", то есть за контрабасом в "Билли,с Бэнд" - научил этого дикого медведя Вейтса говорить по-русски, и вот что мы услышали:
Я не хожу в церковь по воскресеньям,
Не молюсь там на коленях
И не заучиваю наизусть Библию
У меня свой собственный путь.
Да, я знаю, конешно, Иисус любит меня,
Или, может, даже чуть больше...
А я, КАЖДОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ валюсь на колени...
В кондитерской лавке.
Душа просит Иисуса
ШОКОЛАДНОГО.
А когда солнце жестко жжет, как виски, так,
Что даже в тени пинцет,
Я заворачиваю Его в целлофан,
Тогда Он тает и превращается в мусс,
Вот он, мой Спаситель, в моих ладонях!... МУСС...
поливаешь Им мороженое,
выходит отличное суфле!
Вот видите - Том Вейтс... В общем, ничего страшного - бывает, что душа требует Шоколадного Иисуса... интересно, слушают ли эти девушки Вейтса?
