Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Договорившись с приятелями, чтоб они заняли им всем хорошие места в зрительном зале, на случай, если зайдут в него первыми, он, с бланками заказов в руке, поспешил обратно к своей подруге. А та, подпрыгивая от радости, уже махала поднимавшимся к ним по лестнице своим родителям и Галь, которая шла с мамой под руку.
– Почему вы так задержались? – прозвучал ее первый вопрос после объятий.
Галь, виновато улыбаясь, объяснила, что, если бы не слишком медлительная распорядительница в салоне красоты, где она проторчала последние три часа, после дотошного учебного дня, то все они прибыли бы одновременно. Однако результат ее посещения салона вполне оправдывал себя: Галь была так тонко и выразительно накрашена, так стильно причесана, и так изящно смотрелись на ней ее черное платье и украшения, что, пожалуй, ни одна из присутствовавших здесь девчонок, выставившая напоказ свою сексуальность, не могла сравниться с ней.
Шели тоже выглядела просто великолепно. На ней был бежевый корсет, вышитый коричневыми кружевами, облегающий грудь в форме сердечка, и пышная юбка того же цвета, тоже вышитая. Элегантные темные сапоги на шпильках доходили ей до колен. Прямые волосы девушки, которые из светлых вдруг стали каштановыми, были высоко подняты и заплетены в косу, а вдоль висков спускались две длинные завитые пряди.
– Ты перекрасилась? – выразила удивление Галь, замечая новый цвет волос подруги.
– Да, как и собиралась. Мне идет? – кокетливо завертелась та.
– Надо привыкнуть, – улыбнулась Галь. – Я слишком долго видела тебя блондинкой.
– Знала бы ты, Галь, сколько времени она сегодня тоже проторчала в салоне, – проворчал Хен. – Сначала ее красили, потом укладывали косу при помощи всех лаков и муссов, какие там только были, а потом…
– Не понимаю, в чем твоя проблема? – насупилась на него Шели.
– Нет у меня никаких проблем, – пожал плечами Хен.
– Вот и отлично, – буркнула красотка.
Взрослые, обмениваясь уместными в данном случае любезностями, с гордостью в глазах глядели на своих юных отпрысков, не вмешиваясь в их беседу. Но потом отцы достали фотоаппараты и подали им знаки встать в позу. Они поочередно пофотографировали ребят втроем, а потом Шели и Хена в отдельности.
– Теперь все вместе! – воскликнул увлекшийся отец Хена.
Шимрит сразу же застеснялась и попросила не включать ее в кадр. Но поскольку все, и главное – ее дочь, настаивали, то она покорно согласилась сняться только вдвоем с Галь. Напоследок Галь сама сделала с обоих фотоаппаратов портреты будущей единой семьи.
Весь этот процесс живо напомнил ей кое о чем, но она предпочла не углубляться сейчас в свои мрачные мысли.
– Вы еще не видели Дану? – спросила она у друзей, когда они с родителями разошлись до встречи в зрительном зале.
– Нет, – ответила Шели, беря ее за руку и направляясь с ней в центр фойе. – Но она наверняка должа быть здесь. Сегодня здесь будут все!
– Я так не думаю, – многозначительно проговорила Галь, вспоминая о письме Лиат.
– Ты чего-то боишься? – спросила ее подруга, замедляя шаг.
– С чего бы это? – прыснула Галь.
– Вот я тоже считаю, что тебе бояться нечего, – поддержала ее Шели.
На самом деле, Галь украдкой поглядывала по сторонам. Не от страха, а от волнения. От непередаваемого ощущения, что вот он – последний раз, когда она увидит… не только Шахара, но и некоторых других людей, что сыграли значительные роли в ее жизни. Поэтому, она обращала внимание на все мелькающие в толпе знакомые лица соучеников и преподавателей. Со многими из них они с Хеном и Шели останавливались, шутили, делились планами на будущее. А немного вдалеке, Галь заприметила со спины и саму директрису, которая даже в этот вечер осталась верна своей деловой повадке и одежде. Она решила вообще не приближаться к ней, и, даже если они и столкнутся случайно, быть холодно-вежливой.
В это же время, прямо навстречу им, шли в обнимку Одед и Офира. Оба выглядели великолепно.
– Рад тебя видеть, дружище! – завопил Хен, хлопая друга по плечу. – Прости, что порознь, так уж вышло. Но, вижу, ты не один!
– Еще бы! – с улыбкой воскликнул Одед, заключая Хена в объятия.
– Как дела, Офира? – поинтересовалась Шели у его сияющей спутницы в элегантном мини-платье синего цвета.
– Отлично, спасибо, – поблагодарила та, подставляя щеку для поцелуя и Шели, и Галь.
– Кого вы уже здесь встретили? – спросила Галь.
– Мы особо ни к кому не подходили, – бойко отвечала Офира. – Видели Нааму, Лирон, Керен. Они как раз заказывали себе по пленке. Еще Ави Гросса с родителями. Вот и все. А вы?
– Из наших – только Рана со сладкой парочкой. И тоже – около той стойки, – сказал Хен. – Я едва не брякнул Яниву кое-что насчет его галстука.
– Что? – всколыхнулись все хором при виде его шаловливой гримасы.
– Что он у него так болтается, что Шири может преспокойно задушить его им, если только захочет.
Три девчонки рассмеялись, а Одед заголосил, шутя хватаясь за свою шею:
– Хен, зная твою доброту, я специально не надевал галстука!
– Бедный мой, бедный, – утешила его Офира, – не беспокойся, я не стану тебя душить. Ты – мой самый лучший, – нежно прибавила она, ластясь к нему, и подмигнула Галь и Шели.
– Ребята, – вдруг серьезно произнес Хен, – я договорился с Янивом и Раном, что они займут нам всем места в зрительном зале. Вы сядете рядом с нами?
Одед и Офира переглянулись, и прочли в глазах друг друга то же самое желание.
– Нет, спасибо, – отказался Одед. – Мы бы хотели быть вдвоем.
– Ну что ж, – пожал плечами Хен. – Хоть на дискотеку останетесь?
– Да, – поспешила заявить Офира, слегка наступив своему парню на ногу. – Так что, мы еще увидимся!
На этой ноте приятели разошлись: Хен, Шели и Галь продолжили прогуливаться по фойе, а Одед и Офира отошли к стойке, где раздавали горячие напитки.
Открывающая вечер официальная церемония немного задерживалась. Когда же, наконец, зал начал заполняться, Хен и Шели, повстречавшись там снова с Раном, Янивом и Шири, поспешили на места, одни из лучших в партере, а Галь, тем временем, поднялась к своей матери, сидевшей в отведенном родителям амфитеатре. Оттуда, сверху, она отчаянно всматривалась в партер и во все проходы: не промелькнут ли где-нибудь Дана Лев и Шахар. Она подбадривала себя мыслью, что в антракте, когда пойдет получать выпускную книгу, непременно встретит обоих у стойки их класса.
Шимрит тоже много спрашивала о ее классной руководительнице. Ей очень хотелось пожать, напоследок, руку этой благородной женщине, чьими стараниями ее дочь получила возможность закончить школу. И их молитвы были услышаны: уже спускаясь обратно, Галь столкнулась с Даной лицом к лицу,
