Отличная работа, Роберт! - Ванда Лаванда
Через несколько минут, когда все вопросы были улажены, и Роберт даже принес извинения за сложившуюся ситуацию: "Право слово, не знаю, как мой проказник забрался в сумку! Больше не повторится! Пятьдесят процентов чаевых от суммы заказа смогут реабилитировать меня в глазах Вашего отличного заведения? Чудно-чудно!", он, наконец, вышел на улицу и вдохнул свежий воздух.
– Я видел, как Лиза с родителями покинули ресторан. Как все прошло? Успешно? – спросил неожиданно возникший возле Берти Харт.
– Боги милостивые! Вы меня напугали! – Роберт вздрогнул, но тут же рассмеялся. – Да, все прошло удачно. Мистер Эбигейл уверен, что я психопат, клептоман и вор с маниакальной привязанностью к кошкам, которых считает монстрами. А Лиза еще и уверена, что я анархист, у которого нет вкуса. Пожалуй, Вы бы с ней согласились, – подмигнул Берти, приподняв штанину.
– Насчет вкуса, возможно, согласился бы. Вам не помешает стилист.
– Зачем он мне, когда у меня есть Вы? – хмыкнул Роберт и протянул куратору сумку. – Полагаю, этот кот Ваш? И он не случайно оказался в сумке?
– Нет, кот не мой, но моего знакомого, я его одолжил, – Харт забрал сумку и перекинул ремень через плечо. – Думаю, в ближайшее время повторять такой спектакль не придется.
– Ну, если у отца или тетушек нет в рукаве еще парочки чудесных, подающих надежды журналисток, то я свободен. Кстати, а почему Вы здесь?
– Нужно было убедиться, что все идет по плану. Кроме того, прислать Вам картинку нужно было в подходящее время.
– Точно! Это же было сообщение от Вас! Никогда бы не подумал, что Вы разбираетесь в интернет-культуре мемов, – Роберт снова рассмеялся, а затем, посмотрев на собеседника, тепло ему улыбнулся. – Мистер Харт, я понимаю, что Вы мой куратор, субординация и всё такое, но как Вы смотрите на то, чтобы перейти на "ты"? Вы меня спасли уже второй раз за месяц. Да и Вы столько всего обо мне знаете, что мне как-то странно называть Вас по фамилии. Конечно, если это будет уместно.
Харт молчал меньше минуты, обдумывая предложение, но для Берти это время показалось вечностью. Он уже успел себя обругать, еще раз безрезультатно прочитать мантру про костюм, намекая себе, что не стоит сближаться с человеком, когда между вами пропасть в социальном и интеллектуальном плане, когда Харт, наконец, ответил:
– Конечно, Вы… то есть, ты можешь называть меня по имени.
Сердце Берти заколотилось, как бешеное. Казалось бы, что необычного в переходе на неформальный стиль общения с человеком, с которым работаешь каждый день уже два месяца? Пусть и с начальником. Вот только Харт был явно не из тех, кто легко пренебрегает правилами этикета. И именно потому, что согласие Харта… нет, то есть Бенджамина, перейти на "ты" было таким неожиданным, Берти вдруг почувствовал себя кем-то особенным. Пожалуй, ему стоило отвлечься от внезапно нахлынувшей эйфории, так как его взгляд стал задерживаться то на глазах (невероятно черных и притягательных), то на губах непозволительно долгое время. А Харт… нет, Бенджамин был наблюдательным. Так что, чтобы все не вышло боком, нужно было снова стать собой: веселым, открытым и беззаботным. И впредь быть осторожнее. Он не хотел испортить то, что у него есть.
– Серьезно? Что, и в офисе тоже? – уточнил Форестер-младший, надеясь, что небольшую дрожь в его голосе можно списать на то, что он замерз или устал, а не перенервничал из-за решения Харта.
– Да, я не против, – мужчина кивнул.
– И еще, если честно, я не успел поесть и очень голоден. Поэтому, может, обед в благодарность за спасение проведем сегодня?
– Чуть дальше, через квартал, есть хорошее заведение. Не такое роскошное, как ресторан, в который ты водил кота, но готовят там отменно, – коснувшись локтя Роберта, Харт направил его вниз по улице.
– Кстати, Бенджамин, а как этот рыжий обжора так долго просидел в сумке молчком? – спросил Берти, попробовав на языке имя куратора.
– Снотворное. Кот сейчас проходит особую дрессировку, поэтому его хозяину периодически приходится использовать снотворное для нормализации режима дня питомца. Сейчас он поел и, скорее всего, снова уснул, так что он нам не помешает.
Они дошли до следующего перекрестка, и Бенджамин снова коснулся локтя Роберта, привлекая его внимание, и указал другой рукой на стильную, но не бросающуюся в глаза вывеску. Он открыл дверь и приглашающим жестом пропустил Берти перед собой.
Когда они вошли, то Харт взял на себя ведущую роль, что выглядело весьма естественно. А Роберт выдохнул, чувствуя, как напряжение уходит. Бенджамин тем временем повернулся к хостесу за стойкой и, приняв деловой вид, попросил:
– Столик на двоих, пожалуйста. У окна, если возможно.
Роберт и новые чувства
Роберт сел в кровати, потирая глаза. Часы на комоде показывали радостные одиннадцать утра с хвостиком, но в комнате было сумрачно из-за задернутых штор. Хорошо, что сегодня был выходной, и никто не ждал его ни на какой работе, ни на какой встрече, ни на каком обеде или ужине, и он мог с чистой совестью проваляться весь день в кровати, предаваясь праздности… Правда, еще одной причиной для постельного режима была простуда, а с ней и повышенная температура. Но это так, мелочи, по мнению Роберта.
После разрыва помолвки (еще раз спасибо, Харт), жизнь Форестера-младшего условно разделилась на две части. В одной – вне работы – были родственники. В другой – Бенджамин Харт. И если вторая часть приносила Берти радостное волнение, то первая пыталась его морально уничтожить.
"Происшествие" с Лизой, а Роберт по-другому отказывался называть то, что произошло на той встрече, разозлило всех его ближайших родственников. Как и всегда, они больше заботились о благополучии компании, чем о счастье самого Берти.
Первым, кто высказал свое неодобрение поступком Роберта, был Джордж Форестер. Отец прислал гневное письмо, но слишком официальное и, опять же, по корпоративной почте. И пока Берти его читал, он сомневался, что отец написал его сам. Может, за него это сделал секретарь? Его бы это не удивило.
"Роберт Ричард Форестер!
Мистер и миссис Эбигейл проинформировали меня о твоем недопустимом поведении. Я бесконечно разочарован тобой! У меня было ощущение, что меня отчитывает директор школы. Почему, имея взрослого сына двадцати трех лет, я вынужден краснеть за его поступки и лебезить перед людьми? Ты представить себе не можешь, какой скандал был готов учинить Нейтан Эбигейл. Куда тебе! Ты всегда был эгоистом, который думает только о себе и своих
