Надежда и разочарование. Сборник рассказов - Левсет Насурович Дарчев
– Хороший хрен? – спросил Пато у бабули, слезая с брички.
– Отличный, – похвалила бабуля. – Попробуй, сынок.
Пато снял с банки пластмассовую крышку, понюхал, пригубил и отдернулся, как от оголенного электрического провода, – настолько был сильный хрен.
– Отличный, – повторил Пато. «Я еще поиздеваюсь над кое-кем, – подумал Пато, имея в виду Николая. – Я намочу кусок хлеба и неожиданно запихну ему в рот вслед за водкой. Я покажу ему сладкую жизнь».
* * *
Джамал с отарой овец через два часа был далеко от кошары, на склоне соседней горы. Жажда в нем, по мере того как солнце поднималось ввысь, становилась невыносимой. Его губы иссохли, тело изнемогало от жажды. Он на секунду представил полчища жаждущих войск, пересекающие неизвестные безводные чужие просторы, и как воины, умирая от жажды, выпадают из рядов. «Мне легче, – успокаивал себя Джамал. – Я могу в крайнем случае выйти на дорогу и попросить у водителей проезжающих машин. Или под мост. Нет, под мост не пойду: я туда рыгнул, черт возьми.
Джамал не мог больше терпеть и направил овец в сторону моста. Он остановил две машины, но воды у них не оказалось. Он сверху заглянул под мост. Вода блестела, притягивая его как магнит. Но нет!
Солнце беспощадно жгло землю, траву. Овцы толпились на лужайке возле дороги, учащенно дыша и засунув головы друг под друга. Дорога, соединяющая две сопки, была пуста. У Джамала начиналась паника: ноги в сапогах горели, лицо жгло, тело вспотело.
Через минуту на свое счастье Джамал увидел спускающуюся с горы бричку Пато. «Мое спасение, – подумал он, облизнув иссохшие губы. – Ну, быстрее же», – мысленно подхлестывал он Пато, который полз как черепаха. Он задышал ровнее оттого, что скоро он приложит к губам пластмассовую баклажку с холодной минеральной водой. «Я люблю “Новотерскую” воду, но пойдет и другая», – думал Джамал.
Когда Пато, скрипя колесами и дребезжа железяками, добрался до моста, Джамал вышел на дорогу.
– Дай воды! – сказал он. – Я умираю.
Пато со смешком ответил:
– Нету.
У Джамала сердце забилось, как молот о наковальню, и он замер, настигнутый ударом судьбы.
– Но, если хочешь, у меня есть томатный сок, – предложил Пато, лукаво улыбаясь.
Джамал оторопел.
– Давай хоть что-нибудь, – повелел он, сделав шаг надежды навстречу бричке.
Пато протянул ему банку с красной жидкостью. Джамал сорвал крышку с трехлитрового баллона, поднес его к губам и опрокинул жидкость в горло. Пато замер, предвкушая трагическую сцену.
Все случилось в считанные секунды.
Джамал отбросил банку, которая разбилась на дороге вдребезги, захрипел и упал.
– Воды! – хрипел Джамал. – Воды!
Пато, не ожидавший такого поворота, пришел в ужас. Он спрыгнул с брички, прихватив с собой ведро, и пустился под мост. При этом его кепка упала, штаны сползли. Он, черпнув из лужи ведро воды, быстро поднялся наверх, держа одной рукой штаны. После нескольких огромных глотков Джамалу стало легче: он кашлял и отхаркивал.
Когда он пришел в себя, спросил:
– Ты где воду взял? – Он еле сидел, глаза слезились.
– Как где? – спросил Пато. – В луже под мостом. Джамал тяжело задышал.
– Идиот, – выпалил он. – Я туда рыгнул.
Пато засмеялся.
– Нечего было туда рыгать, – произнес Пато. – Ты знаешь, есть русская поговорка: «Не плюй в колодец, ибо он может пригодиться».
С чужой лошади слезают посередине речки
В конце июня выдался прекрасный день. Селение Исган Ярак с восходом солнца быстро оживало. Первым делом люди спешили в сараи, чтобы надоить молока и отпустить коров на выпас в центре села, откуда они начинали дневное шествие по сочным лугам. Коров в селе уже давно пасли по очереди.
Сабир, учитель сельской школы, с круглым лицом, ровными бровями, прямым носом и с вечной усмешкой на губах, гнал свою корову на выпас с палкой в руке и сумкой, небрежно перекинутой через плечо. У него сегодня самый мрачный день в жизни: пришла его очередь. Еще за несколько дней до этого Сабир начинал нервничать, представляя день, когда он будет бегать за чужими коровами с загаженными костлявыми крупами с самого утра до самого вечера. Это он ненавидел с детства, когда ему приходилось помогать деду. За это он не любил молоко и все виды его переработки, в том числе и айран.
Корова, подгоняемая хозяином, шла не торопясь, шатая массивным крупом из стороны в сторону и всем весом наступая на широкие набухшие копыта.
Сосед Джамал, с квадратным лицом, холодными глазами и шутливым характером, увидев Сабира, остановился, чтобы подождать его и идти вместе. Заметив на лице Сабира мину, готовую взорваться по любому поводу, решил поддразнить:
– Хорошо смотришься, однако – как настоящий пастух.
– Да пошел ты! Лучше бы нашел кого-нибудь, чтобы пас за деньги, – парировал Сабир.
– Кстати, – произнес сосед, сдвинув брови. – Я вчера был на похоронах в Межгюле и слышал, что там есть один человек. Профессиональный пастух, между прочим. Магарыч с тебя, если получится.
Сабир раздраженно спросил, нахмурившись:
– Ты не мог это сказать еще вчера?
– Ну, ничего. Через месяц наступит твоя очередь еще.
– Ладно, – фыркнул Сабир, – сейчас дойдем до годекана и с народом обсудим, как быть. А то и вправду, сколько можно это терпеть – я действительно начинаю чувствовать себя пастухом, раз думаю об этом тридцать дней в месяце, а не учителем математики. Мне надо беречь нервы для школы.
– Будут противники, – вставил сосед. – Первый – твой коллега Селим, у которого три коровы и три взрослых сына, которые с удовольствием ходят пасти. Что, он будет деньги выкидывать? Такие еще найдутся.
* * *
Действительно, Селим и еще несколько человек воспротивились.
– Да я знаю этого типа, – сморщив лоб, нервно начал Селим, со строгими чертами лица. – Он несерьезный и ненормальный, и как можно доверить ему целое стадо – возьмет и загонит в Черный лес, и что потом?
К счастью для Сабира, такие дела в селе решали большинством голосов, и народ согласился отправить к пастуху трех представителей во главе с Джамалом, чтобы согласовать все детали предстоящего договора.
Сабир, убедившись, что к следующему разу он сможет снять с себя тяжелую обузу, с поднятым настроением увел стадо, временами покрикивая: «Гей, гей, чтобы вас волки сожрали». Он вернул губам былую усмешку.
* * *
Красный
