Надежда и разочарование. Сборник рассказов - Левсет Насурович Дарчев
Со стороны колхозного тока засвистел дрозд. Дима тихо повернул голову в сторону тока, причем глаза отставали от движения головы – его начала пробирать жуть. Через секунду сова невдалеке ухнула, начала зазывать свою пару. Дима никогда не думал, что у совы такой неземной голос, голос, от которого пробирает дрожь.
В кустах возле забора что-то зашуршало и подпрыгнуло. Ежик, заяц, лиса, куропатка? Черт знает что.
Толпа приближалась, слышен был смех и громкий говор – через минуту они войдут в калитку.
Дима медленно встал и робко накинул на себя простыню, пристегнув ее на шее прищепкой. Толпа зашла на территорию кладбища – смех прекратился. Тишина. Дима встал во весь рост, и ему померещилось, что кто-то сзади за ним наблюдает. Подул ветер, раздался шорох, потом металлический звук и гулкий звук: кто-то упал за его спиной. Нервы Димы, которые были на пределе, не выдержали, и он, страшно закричав, со всех ног стремглав помчался навстречу толпе. Простыня развевалась за спиной.
Толпа в ужасе заревела. Началась паника. Удодов, который был готов ко всему, но не к такой ужасной сцене, повернул назад и начал убегать впереди всех. Забор кладбища закончился, а он бежал и бежал. Через несколько секунд Козлов мигом проскочил мимо растерянной толпы и пулей вылетел из калитки. Убегающий Удодов, который, повернув голову, увидел догоняющее его чудище, заревел диким голосом, споткнулся и упал. Козлов перепрыгнул через друга и побежал дальше. Он был уверен, что его вот-вот нагонят и растерзают. Он добежал до света фонаря и остановился, не полностью отдавая себе отчет в том, что произошло.
В панике лишь одному Илье удалось сохранить хоть какое-то спокойствие и рассудок. Он увлек всех вперед за собой, взяв ситуацию под контроль. Вдруг сзади раздался душераздирающий женский крик, что подхлестнуло толпу к еще большей панике. Илья остановился и, преодолев в себе страх, побежал назад: кто-то из одноклассников нуждался в помощи. Он в этот момент не думал ни о чем: в нем уже работал инстинкт. В проходе между камнями на земле он обнаружил распростертое тело в белом одеянии. Оно стонало. Илья нагнулся с широко открытыми глазами и прикоснулся к нему.
– Ты кто?
– Помоги! – раздался знакомый голос любимой девушки. Это была Наташа. Она подвернула ногу и боролась со страхом и болью.
Илья подхватил ее и понес на руках от опасного места.
* * *
Окно было открыто. Наташа молча наблюдала, как скворец плел гнездышко на ветке сирени. Одинокая пчела несколько раз залетела в комнату и вылетела.
«Потерял нюх, или мои лекарства внесли суматоху в его нюх и он потерял ориентацию», – подумала Наташа. Ветер приносил в комнату приятные запахи июня – самого любимого месяца. Она тихо лежала на кровати, перебирая в памяти недавние события. Ее перевязанная нога покоилась на стойке кровати.
Вошла мать с чашкой чая на блестящем железном подносе и села у подножья кровати. Она улыбалась.
– О чем думаешь, дочь? – спросила Лидия. – У тебя такой мечтательный взгляд.
– Об Илье, – проговорила благоговейно Наташа после длительной многозначительной паузы. – Он спас меня: если бы не он, я бы умерла от страха или стала инвалидом. А твоя «каменная стена» рухнула. Сразу же. Они бежали как трусы. Так что намотай себе на ус, мама: сильный духом сильнее сильного телом.
Не плюй в колодец, ибо он может пригодиться
– Пато! – позвал Николай молодого племянника, чтобы распорядиться на сегодняшний день. – Ты берешь бричку и едешь за провизией в село. Понял?
– Нет, – грубо ответил Пато. – Не понял. Я как мальчик на побегушках: то туда, то сюда. Надоело. Ты кайфуешь с друзьями – то одних кормишь, то других. А я вкалывай – барана заруби, шашлыки приготовь… – На его щеке дергалась мышца.
– Ты что, не понимаешь? – повторял ему правду Николай. – Эти козлы, которых я кормлю и выпаиваю, могут устроить нам проблемы. Например, выдворить кое-кого из России в Грузию за отсутствие документов. То, что я делаю, тоже работа. Валяй.
* * *
Джамал же, младший брат Николая, худой, прежде чем выйти и освободить овец из база, целый час искал солдатскую фляжку для воды. Он ее искал везде, по всем комнатам, но тщетно: она словно канула в Лету.
– Николай! – крикнул он бригадиру, будучи не в силах сдерживать свой гнев. – Кто тронул мою фляжку?
– Что? – спросил Николай спросонья. У них вчера были высокие гости то ли с таможни, то ли из ментовки – Джамал их с трудом разбирал, для него они были просто гостями, и чихать он хотел на их регалии, как учил его искушенный в таких вопросах друг Мансур. А Николаю пришлось с ними провозиться чуть ли не до утра.
– Я говорю, мою фляжку не видел? – громко проорал Джамал, подойдя близко к окну.
– А я говорю – нет, – крикнул Николай. – Не знаю. Она в одно время была в руках у офицера.
Джамал махнул рукой, повесил на бок пастушескую самодельную кожаную сумку, в которой он брал с собой припасы, и удалился, бормоча под нос проклятия. Приблизительно так начинался его рабочий день уже не один десяток лет.
Он взмахом руки откинул плетеную изгородь, закрывающую проход из база, и, покрикивая, стал выгонять стадо на пастбище. Проходя мимо окна, за которым продолжал досыпать Николай, он еще раз крикнул, чтобы умалить досаду:
– Скажи своим друзьям, пусть вернут мою фляжку.
– Хорошо, хорошо, – согласился Николай. – Ты хоть возьми с собой баклажку с водой.
– Нет, – сказал Джамал, затаив обиду. – Не возьму. – И ушел в поле.
* * *
Через час, когда он добрался до дороги, его начало тошнить. Он рыгнул, затем ушел под мост, зная, что там осталась лужа воды от недавно иссохшей речки: ему нужно было промочить горло. Когда он нагнулся к воде, его вновь затошнило, и он рыгнул туда. Потом, с секунду постояв с сожалением глядя на воду, выбрался наверх.
* * *
Пато, тридцати пяти лет, с круглым лицом и широкими плечами, на бричке еще утром уехал за провизией в село через перевал. Он купил десять буханок хлеба, две упаковки сигарет, крупы и сахар. Он не забыл купить несколько бутылок левой прохладненской водки из-под полы, потому что без акциза водка намного дешевле, чем с акцизом, а
