Эльчин - Смертный приговор
Конечно, это была жуткая и непостижимая весть, но уполномоченный Главного политического управления стоял на своем:
- Вы - прекрасный профессор, товарищ Зильбер, но вы не знаете, на что способны враги народа! Все это - дело кулаков! За всем этим стоят англичане! Чума в Гадруте - не стихийное бедствие, а классовая диверсия!
Пытаясь что-то объяснить Мураду Илдырымлы, профессор Зильбер чувствовал, что подозрения уполномоченного только растут и он начинает подозревать даже самого профессора Зильбера. Иногда, когда профессор Зильбер обследовал больных или проводил бактериологические анализы, Мурад Илдырымлы вдруг подходил, вставал рядом и внимательно смотрел, и профессору был неприятен этот контроль; а с другой стороны, профессору Зильберу было жаль молодого человека, потому что тот ни сыворотки не принимал, ни перчаток не надевал, ни марли не повязывал, хотя с утра до вечера был среди больных и трупов. Он не предпринимал никаких мер предосторожности, будто был убежден, что и чума не сможет ничего сделать с Чека.
Наконец ночью, чтобы люди ничего не узнали, профессор Зильбер в сопровождении Мурада Илдырымлы при свете керосиновых ламп был вынужден заняться вскрытием могил и осмотром трупов.
Уполномоченный прежде видел трупы только на полях сражений и при исполнении справедливых, блюдущих интересы трудового народа смертных приговоров. Но в ту полночь из могил близ Гадрута вытаскивали трупы людей, умерших от страшной болезни (вот что сделали английские шпионы и кулаки!), и трупы были настолько разложившиеся, издавали такой запах, что у уполномоченного кружилась голова, его тошнило... Но он не отводил глаз, он смотрел, как профессор Зильбер обследует трупы, он старался ничего не упустить, потому что его не могло запугать никакое деяние врагов трудового народа! Даже когда, не имея сил сдержаться, он отодвигался в сторонку и начинал блевать, не отводил глаз от трупа и рук профессора Зильбера.
Потом снова вставал рядом с профессором и, трясясь от холода так, что зуб на зуб не попадал, и глядя на трупы, и наблюдая за профессором Зильбером в ту ночь, уполномоченный чувствовал в душе такой гнев против врага народа, такую ярость и злобу, каких не испытывал еще никогда за все долгие годы беспощадной борьбы против контрреволюции.
В ту ночь всех, а в первую очередь профессора Зильбера и его коллег, привело в ужас посильнее, чем далее чума, то, что в четвертом из обследованных трупов - это был труп фаэтонщика Ованеса-киши, погибшего от чумы пять дней назад, - в грудной клетке обнаружилось ножевое ранение. Профессор Зильбер при свете керосиновой лампы внимательно осмотрел ножевую рану: не было никакого сомнения в том, что труп повредили после захоронения, вскрыв могилу.
В ту ночь обнаружили еще несколько трупов с ножевыми ранами, и у всех были повреждены либо грудная клетка, либо область живота.
Профессор Зильбер ни в научной литературе такого не читал, ни в жизни с таким не втречался, и, обследуя очередной труп с порезанной областью живота, ничего не мог понять. Но, конечно, не мог и поверить словам уполномоченного ("Чуму среди трудового народа распространили кулаки, контрреволюцинеры. За всем этим стоят англичане! Стоит заклятый враг трудящихся народов международный капитализм!").
Профессор Зильбер уважал этого человека - Мурада Илдырымлы, с которым пробыл вместе несколько дней в Гадруте. Уважал за неутомимость, за храбрость. Но не мог принять его фантастических суждений, порожденных слепой ненавистью. Ведь если враг вскрывает могилы, вытаскивает и режет трупы, в первую очередь он приговаривает к смерти самого себя. Если враг - не специалист высокой квалификации, то от чумных трупов он непременно сам заразится и погибнет. Уполномоченный считал, что занимались этим грязным делом мусаватские националисты, монархические элементы, дашнаки, английские шпионы, перешедшие иранскую или турецкую границу, а еще местные кулаки - заклятые противники новой жизни и коллективизации, да враги народа, тайно прибывшие из соседних районов. Если бы это действительно было так, то хотя бы несколько мусаватистов, дашнаков, монархистов, шпионов, пришлых непременно заболели бы и умерли. Но погибали от чумы только жители Гадрута и трех близлежащих армянских сел. Незнакомых, неведомых, безвестных, не имеющих родственников среди умерших, не было, напротив, люди гибли от чумы семьями.
Но поврежденные ножом чумные трупы были налицо. Что это могло означать?...
Пройдет какое-то время, сверхчеловеческие усилия бактериологической группы положат конец господству чумы в Гадруте. И тогда совершенно случайно профессору Зильберу станет ясно: местные знахари вскрывали могилы и резали трупы. Они думали, что чума, испугавшись ножа, уберется. Они вели тайную борьбу с чумой своими способами, борьба стоила им дорого, все они умерли, заразившись от трупов.
А в ту жуткую ночь при слабом свете керосиновой лампы профессор Зильбер не мог обнаружить, от какой части трупа, в каком объеме была отрезана ткань, но одного прикосновения ножа было достаточно, чтобы чума, например, перешла на одежду человека, занимающегося дурным делом, и чумные микробы попали на прекрасную благодатную почву для развития и распространения. Конечно, надо было принимать срочные меры.
Профессор Зильбер в пять утра добрался до своей комнаты в Гадруте и упал на кровать. Но поспать не смог и десяти минут, вертелся в тревоге с боку на бок. А чуть только стали различимы в маленьком окошке школьного класса, где жил Зильбер, горы со снежными вершинами, пришла телеграмма Совета Народных Комиссаров Азербайджанской ССР: профессора срочно вызывали в Баку для дачи широкой информации и подготовки плана специальных мероприятий. Сообщение уполномоченного Главного политического управления, направленное в Баку, сделало свое дело.
Еще в дороге профессор Зильбер подготовил план, состоящий из семи пунктов. План внимательно и всесторонне обсудили в Баку на специальном совещании Совета Народных Комиссаров при участии начальника Главного политического управления Азербайджанской ССР, испытанного руководителя азербайджанских чекистов Мир Джафара Багирова3, - и утвердили. План включал следующие пункты:
1. Весь район заболеваний должен быть оцеплен войсками, чтобы воспрепятствовать выходу из района кого-либо, кто мог бы перенести микробы чумы.
2. Все трупы должны быть сожжены.
3. Для всего населения района должны быть присланы утепленные палатки и полный комплект одежды, начиная с белья и кончая обувью и верхней одеждой.
4. Все население должно быть раздето донага, переодето в казенную одежду и переведено из своих жилищ в палатки. Это должно быть сделано под строгим контролем. Вся собственная одежда должна остаться в жилищах.
5. При переселении должны строго соблюдаться правила изоляции лиц первичного и вторичного контакта с чумными больными.
6. В район эпидемии должны быть направлены химические команды, которые должны подвергнуть тщательной дизенфекции хлорпикрином все постройки. Хлорпикрин - одно из лучших дезинфицирующих средств при чуме: он убивает чумного микроба, блох и грызунов, уничтожая таким образом всю цепь, по которой инфекция может попасть человеку.
7. Должны быть присланы в район эпидемии врачебно-питательные отряды.
Когда после совещания профессор Зильбер хотел уйти, перед ним вырос начальник Главного политического управления Азербайджанской ССР Мир Джафар Багиров и несколько мгновений пристально смотрел в глаза профессору. Этот мрачный, суровый человек, чьи губы никогда не посещала улыбка, очень мало говорил на совещании, но профессор Зильбер обратил внимание, что каждое из его редких слов принималось за истину всеми сразу и без обсуждений, хотя другие комиссары, в том числе и председатель Совета Народных Комиссаров, порой спорили друг с другом. Как видно, оттого, что в последние дни профессор Зильбер занимался только чумой, ему показалось, что в глазах Мир Джафара Багирова под круглыми стеклами очков есть угроза чумы...
Профессор Зильбер вздрогнул от этого неприятного чувства. А Мир Джафар Багиров, грозя грубым пальцем, нарушил воцарившуюся на несколько мгновений тишину и сказал по-русски:
- Смотрите, профессор, мы следим за всем ходом событий! А вас мы тоже хорошо знаем! Имейте это в виду! И не забывайте конспирацию! Конспирация обязательна!
Профессор Зильбер хотел что-то сказать... Но не вымолвил ни слова. И не только потому, что был утомлен. И не потому, что беспокоился за Гадрут и хотел побыстрее туда вернуться. Просто у него не было ни времени, ни желания попусту говорить и спорить. И еще потому, что угроза чумы в глазах Мир Джафара Багирова за круглыми стеклами очков исключала возможность возражать этому человеку.
Профессору Зильберу приказали держать в тайне эпидемию чумы в Гадруте. С целью конспирации во всех официальных сообщениях и информациях, посылаемых в Баку (в частной переписке был категорически запрещен даже намек!), слово "чума" предписывалось заменять словом "руда". Бессмысленность и нелогичность такой замены изводили профессора Зильбера, они его путали, и, усталый, обессиленный, он иногда переписывал сообщение по два, а то и по три раза. Представители власти на станции тоже потребовали, чтобы в справках слово "чума" было замененона слово "руда". И однажды, когда профессор Зильбер в очередной справке представителям не досмотрел за запрещенным словом и оно проскочило, представители вызвали его на станцию. Профессор Зильбер стоял перед вагоном, а представители Народного Комиссариата здравоохранения и Центрального Исполнительного Комитета, не осмеливаясь из страха перед чумой выйти из вагона (либо позвать в вагон профессора Зильбера), высунув головы в окно, перебивая друг друга, кричали на него, чуть не объявляли профессора Зильбера врагом и диверсантом...
