Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– А мне можно? – несмело вызвалась Марина.
– Конечно, можно! – не скрывая радости, выдохнули в один голос Денис с Валерьяном.
– А куда его нести? – спросила Марина, осторожно принимая у Дениса малыша, туго запеленатого в полотенце.
– Валька покажет, – торопливо бросил Денис. – Я пошел Кита вылавливать.
– Пошли и мы, что ли, – сказал Марине Валерьян, двигаясь куда-то в сторону столовой.
Марина едва поспевала за ним, изо всех сил стараясь не отставать, осторожно прижимая к груди свою тяжелую тепленькую ношу. Малыш что-то засопел. Марина на ходу чуть приоткрыла полотенце. На нее уставились темно-синие глазищи. Пунцовые губки плотно сжаты, соболиные бровки нахмурены. «До чего ж тут красивые детки!» – с умиленьем подумала Марина и невольно потянулась поцеловать. Из размотавшегося в ее руках полотенца немедленно вынырнула пухлая ручонка и довольно-таки сильно толкнула Марину в грудь. Марина ойкнула и чуть не выронила сверток.
– Осторожней! – не оборачиваясь, проговорил Валерьян, и Марина неловким, судорожным движением так крепко притиснула малыша к груди, что тот охнул.
– Говорю тебе – осторожней! – На сей раз Валерьян обернулся и резким жестом закинул Марине на плечо волочившийся по полу хвост полотенца. – Не дрова ведь несешь!
Да уж конечно, не дрова! Разве дрова могут так изумительно пахнуть, так тепло шевелиться в руках, так сопеть и смотреть так сердито?
Тем временем они миновали дверь в столовую, повернули налево и оказались в неизвестном еще Марине ответвлении коридора. Стены здесь были выкрашены голубыми и розовыми разводами, пол был завален вывалившимися из стенного шкафа игрушками, Марина едва не споткнулась о трехколесный велосипед. Заканчивался этот коридор темно-вишневой дверью, которую Валерьян ловко распахнул ударом ноги.
За дверью находилась детская. Это было ясно сразу, хотя такой детской Марина никогда не видела и даже не воображала. По всем стенам, от пола до потолка, на светло-сером, почти прозрачном, как воздух, фоне изображался райский сад. Во всю противоположную от двери стену высилось и ширилось гигантское древо, обвитое снизу доверху змием и густо увешанное сине-красными яблоками. На стене слева стояла Ева, высокая, обнаженная, вся розовая, в желтых и белых солнечных бликах. Она протягивала яблоко Адаму, занимавшему стену справа и с жадностью тянувшему к Еве сильные, узловатые ярко-розовые руки с синеватыми бицепсами. Впечатление было, что эти двое так и рвутся друг к другу, а древо и змий не дают им соединиться, и из-за этого они просто вынуждены обмениваться чем-нибудь на расстоянии – теми же яблоками, например.
Вдоль этих замечательных стен, совсем теряясь на их фоне, разбросаны были кровати: много узких детских коечек, не подходящих друг другу, разноцветных, разнотипных и разнокалиберных, типичная «мебель для дачи».
– Клади его вон туда! – скомандовал Валерьян, указывая Марине на одиноко стоящую в углу младенческую кроватку, такую старую, бог мой, еще довоенную – с опускающейся веревочной сеткой вместо привычных деревянных прутьев.
Кроватка была уже постелена. На подушке лежала пестрая байковая пижама с розовыми и зелеными слониками. У Марины у самой была когда-то такая. Марина развернула полотенце и осторожно, как дорогую куклу, одела малыша, флегматично протягивавшего ручки-ножки. Покончив с этим, Марина уложила Ванечку на подушку, укрыла одеялом и повернулась было уходить, но уже на пороге ее догнал басовитый требовательный голос:
– Сосу!
Марина беспомощно обернулась к Валерьяну.
– Под подушкой должна быть! – крикнул он, стремительно исчезая в дверном проеме. Дверь за ним закрылась. Под подушкой соски не было. Ванечка начал подвывать. Близнецы из своего угла противно захихикали одинаковыми голосами.
В отчаянии Марина перевернула всю кроватку, с трудом перегнувшись через не по-современному высоченный бортик, потом опустилась на четвереньки и облазила все пространство под и вокруг – ни намека на соску. Ванечка уже откровенно ревел во все горло.
– Ну что тут у тебя? – спросил вернувшийся с Китом Валерьян. – Что он орет-то?
– Соски нету! – В Марининых глазах стояли слезы.
Наскоро уложив Кита, Валерьян сам принялся за поиски, бросив перед этим на Марину уничтожающий взгляд. Однако он нашел не больше нее. Близнецы уже просто стонали от смеха, Кит с готовностью присоединился к ним. Валерьян высунулся из детской и громко, буквально на весь дом, рявкнул:
– Ольга! Ты куда соску задевала, мать твою так!
Марина невольно поежилась. Крепких выражений она не любила, ни дом, ни школа ее к ним не приучили, и теперь ей сделалось отчаянно неприятно. Так громко, да еще при детях! Дети, правда, и глазом не моргнули, продолжая отчаянно веселиться. Еще бы – такой цирк, да еще перед сном, небось не каждый день бывает.
Валерьян же, случайно взглянув на Марину, смутился.
– Извини, пожалуйста, – неловко пробормотал он.
Дальнейшее потонуло в истошном вопле доведенного до ручки Ванечки:
– Сосу дать!!!
Наконец появилась Ольга, неся в руках вожделенный предмет. Она так спешила, что крыса не смогла удержаться на ее плече, сползла на шею и царапала теперь белоснежное Ольгино горло острыми коготками передних лапок. Хвост ее в тщетных попытках удержать равновесие буквально ходил ходуном. Ловко, как затычку, Ольга сунула соску в широко разинутую вопящую пасть, и в комнате сразу же воцарилась благодатная тишина.
– Надо же! – пробормотала в наступившей тишине Ольга. – Совсем забыла, что он после обеда спал у меня, а не здесь.
Марина, у которой с непривычки еще стоял в ушах детский вопль, потрясла головой, медленно приходя в себя. Все трое, не сговариваясь, резко повернулись и поспешно вышли, не глядя ни друг на друга, ни на детей, и в дверях едва не столкнулись лбами.
12
Вечернее купание и укладка детей знаменовали в Крольчатнике конец рабочего дня. Покончив с этим гвоздем программы, все, так или иначе, снова сбрелись в столовую. Все казались усталыми, даже Руслан не прыгал и не скакал, как утром или за обедом, а сразу тихо лег в угол между окном и роялем и задремал, вытянув могучие лапы. Розовое нижнее веко прикрывало глаза, и от этого они казались страшными, налитыми кровью, хотя на самом деле он сейчас просто спал и ни о чем таком даже не думал.
Валерьян и Денис принесли дрова, растопили камин, в центре стола возник вчерашний серебряный чайник, появился – также чудо из чудес – настоящий самовар, огромный, пузатый, прямиком со страниц детской книжки.
Рассаживались не как за обедом или завтраком, а так, в беспорядке, и вообще не за стол. Ольга
