Глубина резкости - Тери Нова
Три года назад
(утро после костра)
Неслышно одеваюсь, подхватывая с пола в спальне Элли свои шорты и футболку. Раннее утро, за окном еще темно, но не включаю свет, чтобы не разбудить девушку, уткнувшуюся носом в подушку. На самом деле я мечтаю распутать одеяло, обернувшееся вокруг ее великолепного тела, и снова неторопливо изучить каждый дюйм этой нежной кожи, но скоро вернутся ее родители и Дэн, а моя мать уже наверняка давно проснулась и вот-вот отправится на работу.
Присаживаюсь на корточки у кровати и мягко провожу кончиками пальцев по голому плечу девушки.
– Элли, я ухожу, – шепчу, все-таки решив поставить ее в известность. Не хочу, чтобы она подумала, будто я свалил прямо посреди ночи. Снова веду пальцами по ее коже, глажу по лицу, целую. Чувствую, как щека под моими губами дергается от улыбки.
– Который час? – сонно бормочет Элли. Я смотрю на свой телефон.
– Почти пять.
– Ооох, такая рань, – стонет она, на что смеюсь, прижимаясь губами к ее виску.
– Знаю. Спи. Просто хотел сказать, что мне пора. Напиши, как проснешься.
Переворачивается на спину, обвивает мою шею руками, притягивая к себе и скользя носом от моей шеи к подбородку. Когда наши губы соприкасаются, я просовываю руку под одеяло и сжимаю ее ягодицу, она стонет. Этого звука хватает, чтобы вызвать волнение у меня в шортах. Отстраняюсь.
– Детка, если мы не остановимся, боюсь, я не уйду никогда.
– Так не уходи. – Игривый тон заставляет меня стукнуться лбом о край кровати и застонать.
– Мы продолжим в следующий раз, обещаю. – Еще раз целую ее и встаю, после чего иду к окну. Элли приподнимается на локтях и смотрит на меня как на идиота своими сонными влюбленными глазами.
– Мы одни, выйди, пожалуйста, как все нормальные люди, пока не сломал себе что-нибудь, – хмурится.
Смеясь, пожимаю плечами, отодвигая штору и отпирая окно.
– Думал, тебе нравятся отчаянные парни.
– И желательно с целыми конечностями.
– Не запирай его, вдруг я захочу проведать свою девушку однажды ночью. – Подмигиваю и залезаю на подоконник, свесив ноги. Переворачиваюсь, цепляясь руками за раму, и спрыгиваю вниз, приземляясь на корточки, слышу над головой громкий шепот:
– Ты там цел? – Выпрямляюсь и развожу руки в стороны, выпячивая грудь с видом победителя. Она смотрит из окна, закутавшись в одеяло и улыбаясь, затем закатывает глаза. Такая растрепанная и сонная. И такая моя. Машу рукой и бегу в сторону дома, оглядываясь по сторонам. Не хотелось бы, чтобы соседи меня застукали. Если кто-нибудь начнет трепать языком, тогда Элли влетит от предков.
Вхожу в дом, в кухне горит свет и жужжит машина для кофе.
– Мам? – зову я.
Она высовывается из кладовки, взмахивая рукой.
– Здесь.
– Что ты там делаешь? – Подхожу ближе и включаю свет у нее над головой.
– Ох, спасибо! Зачем делать выключатель так высоко, когда твоя жена ростом всего пять футов, – ворчит она на отца, который уже давно не живет здесь.
– Давай помогу, что ты ищешь? – Игнорирую ее слова, ведь если начну защищать отца, то снова окажусь крайним и ее недовольство перекинется на меня.
– Охранник на станции просил захватить фото для нового пропуска. Помню, что сделала их целую кучу и закинула куда-то сюда.
Я помогаю выудить коробки с полок и начинаю разбирать содержимое.
– Вот здесь какие-то альбомы.
– Ой, это другая, – безразлично машет мать. – Детские фотографии в основном.
Ну конечно, зачем они ей. Вынимаю потускневший альбом и переворачиваю обложку, листаю страницы, улыбаясь черно-белым и цветным фото. Многие из них смазанные и вообще странные, но мне они нравятся. Отец – дерьмовый фотограф, но он компенсировал это своей заботой и любовью сполна. Мой взгляд цепляется за маленькую цветную карточку: на ней я стою в кузове отцовского пикапа, рядом на земле стоит Дэн, а у моих ног, упершись руками в колени, сидит маленькая Элли; ее волосы заплетены в низкие хвостики, и она смотрит на меня, закинув голову вверх. Нам с Дэном лет по двенадцать, а Элли, наверно, всего восемь. Провожу указательным пальцем по снимку и улыбаюсь.
– Я видела тебя, – говорит мать, закончив копаться в своей коробке, при этом не глядя на меня. Перебирает в руках свои маленькие снимки. В жизни она точно такая же холодная, какой будет выглядеть на своем пропуске.
– Что? – Я не понимаю.
– Видела, как ты залезал в дом Пирсов. Рискну предположить, что это окно той девчонки, – кивает на снимок в моих руках.
– Это не твое дело, – не сдерживаюсь, ведь не могу допустить, чтобы об этом узнали родители Элли или Дэн. По крайней мере, не так. Это лучшее время в моей жизни, я не собираюсь выпускать любимую девушку из объятий, уважая ее желание притормозить с публичностью, и последнее, чего хочу, чтобы об этом трепался кто угодно, включая мою мать.
– Ну, с этим я давно смирилась, – спокойно отвечает она. – Твоя жизнь перестала быть моим делом, как только твой отец решил увезти тебя черт знает куда.
– Это произошло гораздо раньше, не смей обвинять отца. – Встаю и иду на кухню, не готовый слушать это дерьмо. Не сегодня, когда моя жизнь вдруг свернула с пыльной проселочной дороги на лучшую из автострад.
– Ты испоганишь ей жизнь, – летит мне в спину. Резко останавливаюсь и оборачиваюсь.
– Не. Смей. Говорить. Об. Элли! – отрывисто произношу я, отчеканивая каждое слово.
– Речь не о ней, а о тебе, Райан. У тебя дурные гены, ты сломаешь ее и оставишь погибать.
– Если ты продолжишь и дальше поливать отца грязью, я соберу вещи и улечу в Бостон первым же рейсом, – блефую. Все прошлое лето стажировался в Гарвардской бизнес-школе, чтобы в следующем учебном году получить шанс строить собственное дело; изнывал, скучая по соседской девчонке, и не мог дождаться этих каникул. А теперь, когда она моя, черта с два покину Брейдвуд так скоро.
– Я говорю не о твоем отце, – почти шепотом произносит мать и проходит мимо меня в кухню.
Иду за ней следом, хотя знаю, что не хочу продолжать разговор. Она достает две чашки, наливает кофе и ставит на стол. Я сажусь, наблюдая, как она бродит по кухне, не глядя на меня: достает сахар и ингредиенты для сэндвичей, потом встает напротив и начинает нарезать помидор.
– Ты не похож на своего отца, Райан, и лучше меня это знаешь. Каждый раз, глядя на тебя, я вижу свое отражение. И дело не только в том, что снаружи. – Внешне я и правда очень похож на мать, от отца только высокий рост, крепкое телосложение и умение работать головой. – Внутри ты еще больше мой сын.
Не знаю, что ответить, анализируя ее слова. Кофе передо
