Санаторий - Алексей Анатольевич Притуляк
— Я ненавижу время, — говорил он. — Я всегда ненавидел его, даже в те годы, когда о времени вообще не думают, потому что его впереди навалом, когда воспоминаниям ещё не тесно в твоей голове, зато мечты и чаяния толпятся в ней — не продыхнуть, когда совесть зовёт тебя не по имени-отчеству, с холодной вежливостью, а лишь изредка окликает с наигранной и ласковой материнской суровостью… Да, даже тогда я ненавидел его, время. Почему? Не знаю. Ведь время-то тогдашнее, прошедшее, или вернее даже давнопрошедшее — das Plusquamperfekt — было замечательное, в отличие от настоящего.
— А вы тоже делите время на прошлое, настоящее и будущее? — перебила психолог.
— А как ещё можно его разделить? — усмехнулся Иона. — Мы живём в трёхмерном мире, а значит, и время у нас тоже трёхмерно.
— На первый взгляд, — кивнула роза Шарона. — Но если присмотреться хорошенько?.. Можно увидеть, что на самом деле время неделимо. Будущее — его почти не существует, случится оно или нет — всегда под вопросом. Настоящего не существует, оно есть только в человеческом понимании, которое слишком медленно и склонно оперировать отрезками времени побольше — днями, месяцами и годами, историческими периодами и эрами, в лучшем случае часами и минутами, а потому стремится максимально обездвижить время, задержаться на происходящем, растянуть текущее мгновение, чтобы успеть хотя бы наспех осмыслить его, а заодно и отодвинуть от себя неопределённость будущего с его неизбежным концом всего… Но на самом деле этого мгновения настоящего нет — оно либо ещё будущее, либо уже прошлое. И что же остаётся у человека? А остаётся у него только прошлое. Только будучи уверенным в своём прошлом он может доказать хотя бы самому себе, что существует на самом деле. Преврати прошлое человека в выдумку, заставь его усомниться в адекватности воспоминаний, подсунь ему иной вариант былого, вместо того, с которым он живёт — и всё, он сойдёт с ума в попытках остаться в границах реальности, в безуспешных стараниях убедить себя и других в собственном существовании. Да что там — в существовании мироздания даже. Ведь человек не мыслит мироздания без себя.
— Значит, вы считаете время одномерным? По вашему, на самом деле существует только прошлое?
— На самом деле и его не существует, — улыбнулась психолог. — Ведь оно уже прошло. Возможно, давно прошло и стало плюсквамперфектом, как вы выразились. Оно существует только в сознании человека, в его памяти. Вот тут-то мы и упираемся в вопрос достоверности этого самого прошлого и адекватности этой самой памяти. По крайней мере, прошлое — не то настоящее прошлое, которого нет, а то каким человек хочет его помнить — это всё, что есть у него. Всё, что время позволяет ему иметь.
— Ну хорошо… А как же быть с людьми, потерявшими память? — нашёлся Иона. — Они же как-то живут и не сходят с ума от возможной нереальности себя.
— Это другое, — пожала плечами Таилиэта. — Они не помнят своего прошлого. Скажем, ни один человек не способен вспомнить себя в возрасте нескольких месяцев, но это не мешает нам жить. Примерно то же и с людьми, пережившими тотальную амнезию. Другое дело, когда вы помните своё прошлое и вдруг лишаетесь уверенности в том, что помните именно своё прошлое, а не приснившуюся вам однажды или придуманную кем-то за вас жизнь. Понимаете? Ужас наступает тогда, когда вы не можете отделить своё реальное прошлое от вымышленного. Вы, например, помните, что учились в школе номер двадцать семь, в девятом «гэ» классе и любили девочку Аню, сидевшую за соседней партой. И вдруг выясняется, что в школе номер двадцать семь нет и никогда не было классов под литерой «гэ», и на фотографии вашего класса, которую вы откапываете в куче хлама на чердаке, нет ни одной Ани. Вы идёте на очередную встречу выпускников, на которую не ходили вот уже двадцать лет, и никто там не разделяет ваших воспоминаний, на вас странно смотрят и перешёптываются за вашей спиной. Что это? — думаете вы. Я сошёл с ума? Но — когда: тогда, в девятом классе «гэ», когда любил несуществующую девочку Аню, или сейчас, когда приписал себе вымышленное прошлое?.. Когда вы сошли с ума? Ведь вы почти не сомневаетесь в своём сумасшествии, вам только важно понять — когда это случилось, и в каком месте заканчивается реальность и начинается безумие. И больше всего вас бесит именно невозможность это выяснить. Вы не можете даже понять, безумны ли вы на самом деле, или всё происходящее — просто чудаковатая цепь событий, у каждого из которых есть банальное объяснение, нужно только увидеть его. Вы думаете: у Бога так легко получилось отделить свет от тьмы одним усилием воли, почему же я не могу? Так ведь, Иона?.. Вот тут-то и приходит вам в голову спасительная мысль: сон! Всё это затянувшийся дурацкий сон. Нужно всего лишь проснуться, и всё встанет на свои места, всё снова пойдёт своим чередом, и девочка Аня из девятого «гэ» опять будет жарить на кухне омлет на завтрак и варить кофе, запах которого донесётся к вам в спальню, где на смятых простынях вы стряхиваете с себя последние обрывки нелепого сна…
— Так значит… значит, она всё же стала моей женой? — перебил Иона.
— Я не знаю, — пожала плечами Таилиэта. — Я просто хочу, чтобы вы проснулись, Иона. Но вы, вы, кажется, этого не хотите.
— Ну хорошо, — упрямо мотнул головой Иона, — хорошо, вот вы говорите, что я не могу отделить свет от тьмы одним усилием воли, как Бог, хорошо… Но тогда…
— Что? — роза Шарона остановилась, воззрилась на него непонимающим взглядом. — Вы о чём, Иона?
— Как о чём?.. Всё о том же. О предмете нашего разговора.
— Какого, Иона?
— Вы что, не помните, о чём мы с вами только что говорили?
— Только что? А мы разве о чём-то говорили? — нахмурилась Таилиэта.
— Ну
