Невероятная и печальная судьба Ивана и Иваны - Мариз Конде
Что и требовалось доказать, подумал Эль-Хадж Мансур.
Когда концерт окончился, зрители устроили музыкантам бурную овацию. Но это вовсе не было признанием безупречности их искусства, подумал Эль-Хадж Мансура, неисправимый скептик. Просто люди хотят продемонстрировать, насколько хорошо они усвоили западный стиль поведения.
Через четыре дня имам снова поехал к знахарю. Он обнаружил его перед входом в дом – тот развел костер и теперь раздувал огонь.
– Я все понял, – сказал он. – Вот что, принеси мне белую курочку без единого пятнышка на оперении и рыжего петушка. Обе птицы должны быть не старше пяти месяцев. Я их разделаю и приготовлю из них, скажем, пюре, которое ты должен будешь добавить в начинку пирожков с голубятиной и угостить ими Лансана и его детей, пригласив их на ужин к себе домой, – думаю, это будет нетрудно.
Однако времени, чтобы выполнить эти указания, понадобилось немало – особенно на то, чтобы уговорить Лансана прийти в гости, да еще вместе с обоими детьми. А во время перемены блюд Ава, главная жена Эль-Хадж Мансура (или «бара муссо» на бамака), которая взялась за приготовление всех кушаний, выбросила в мусор банку с паштетом, что передал ей имам, потому что ей «не понравился цвет». Так что дело и впрямь оказалось очень непростым.
С того времени у Ивана появилась очень веская причина не покидать Кидаль и жилище отца, хотя чувствовал он себя там довольно плохо из-за вечного галдежа своих «братьев и сестер». Солдаты «Армии теней», которые в целях конспирации носили милицейскую форму, каждый вечер собирались в просторном дворе за домом, в котором жил Измаэль, и слушали лекции. Их читали различные специалисты, самым выдающимся из которых, бесспорно, был сам Измаэль. Он обращался к ним ласковым и одновременно назидательным тоном:
– Нас упрекают в том, что мы не любим музыку, запрещаем ее. Но это неправда. Мы хотим донести до людей совсем другое: чтобы услышать голос Бога, необходима тишина. Поэтому всякий шум и всякий ненужный звук необходимо пресекать.
Слушая Учителя, Иван вспоминал речи мсье Жереми и ругал себя за то, что в свое время уделял им недостаточно внимания. Конечно, тогда он был еще слишком юным, слишком незрелым… Новобранцы усаживались под навес из синей ткани и делали записи в одинаковых тетрадях. Стоя на небольшой сцене, Измаэль и другие избранные обращались к ним в микрофон и рисовали на большой доске, почему-то зеленого цвета, схемы, помогающие им иллюстрировать свои доводы. Темой первого занятия была эпоха Крестовых походов. Измаэль доказывал, что в их основе лежала ненависть, которую Запад испытывает в отношении ислама. Например, человек, которого на Западе причисляют к мученикам, – король Франции Людовик IX, на самом деле был первым в истории агентом империализма. Империализма, цель которого постоянно угрожать миру на земле.
Второе занятие было посвящено рабству. Некоторые арабские султаны тоже его практиковали, заполняя свои гаремы чернокожими красавицами, купленными за золото. Но подобное «рабство» не было бесчеловечным и не идет в сравнение с безжалостной торговлей, когда миллионы людей были превращены в товар, подобно диким животным. Измаэль подробно описывал устройство кораблей работорговцев, невыносимую вонь, царившую в трюмах, бесконечное насилие над женщинами и юными девочками, еще не достигшими возраста пубертата. Он пускал по рукам гравюры с изображением невольнических рынков, устроенных на Карибских островах. У рабов, выставленных на продажу, проверяли зубы, у мужчин вручную взвешивали яички и проверяли глубину ануса, чтобы убедиться, не скрывают ли они какую-то заразную болезнь.
Занятия начинались после завершающего вопля муэдзина и продолжались до половины одиннадцатого. Около девяти подавали легкий ужин. Всегда одно и то же: копченая рыба, вареные яйца и кускус из проса. Но, как ни странно, этот аскетизм вовсе не вызывал раздражения. Напротив! Он будил в юношах мысли. У Ивана в голове роились самые разные вопросы. Почему эра Великих открытий выродилась в угнетение и страдания миллионов человеческих существ? Почему конкистадоры так быстро превратились в бандитов и убийц? Измаэль объяснял все кристально ясно. Эти «открытия» совершались не из любопытства или желания разделить богатства с аборигенами. Нет, они были спланированы с целью захватить новые земли и ресурсы и искоренить все, что не соответствует тому, что им знакомо.
Как-то раз Измаэль по-дружески ухватил Ивана за руку и увлек в свой кабинет.
– Я тобой очень доволен. Теперь нужно, чтобы ты стал одним из нас. Чтобы ты принял ислам.
– Я, ислам? – вскричал Иван. – Да с какой стати? Я не собираюсь предавать свою мать и бабку, которые истово верили в католическую религию.
– Это потому, что их ввели в заблуждение выдумками, лживыми и противоречивыми, – возразил Измаэль. – Если ты примешь ислам, то станешь нашим полноценным братом. И сможешь сделать все, чтобы вернуть нашей прекрасной религии – пока недооцененной и оболганной – былое величие и мощь.
Всю ночь Иван так и эдак прокручивал в голове слова Учителя. Сказать по правде, это обращение сблизило бы его с отцом, да и со всеми остальными родственниками. И в то же время усыпило бы подозрительность Кобры и прочих ограниченных личностей.
Утром решение Ивана созрело окончательно. И если Лансана не скрывал своей великой радости по этому поводу – наконец-то норовистый мальчишка согнул голову! – то реакция Иваны была иной. Когда брат рассказал ей о своем намерении, она решительно замотала головой.
– Этот путь тебе придется пройти без меня. Их религия мне отвратительна. Только погляди, что происходит в Нигерии: девушек силой похищают из школ и продают в жены мужчинам, которых они впервые видят, а юношей убивают.
Впервые в жизни мнения брата и сестры разделились. Задетый за живое, Иван попытался доходчивее объяснить ей логику своего решения. Для него принять ислам означало не более чем способ интегрироваться в общество, которое, откровенно говоря, его отвергало. Таким образом, разрешив свои разногласия, близнецы обнялись, счастливые, что снова пришли к согласию.
Католический и мусульманский обряд посвящения отличны, как небо и земля. Католическое крещение – это истинный парад торжественности и роскоши. Когда новообращенный готов к крещению в католичество, его крестные мать и отец несут за ним белую кружевную мантию, напоминающую шлейф новобрачной. Священника едва можно различить за дымовой завесой, которую напускают мальчики-служки в алых стихарях, размахивая своими кадилами. Затем он произносит длиннющую проповедь, в которой непременно называет христиан «воинами во имя веры». Тогда как принятие ислама сводится
