Неизвестен Автор - Без названия (Я вскочил с дивана)
Нагрузка действительно была глубинная, рассчитанная, как выразился ее автор: "На все тайники души вашей!.."
Я все время старался забыть о существовании позади меня Остапа Моисеича, о страшной птице во дворе, но, все-таки, присутствие Остапа Моисеича, его взгляда в упор, ощущалось, и это немало мешало мне сосредоточиваться, особенно поначалу.
Мы с Викой выполняли всевозможные растяжки, укладывали тело в удивительные позы, постоянно сопровождая все это особой конструкцией дыхания, с его обязательными задержками.
В общей сложности, занятие длилось четыре часа, из которых мы очень долгое время не дышали. По словам Долланского, мы копили молочную кислоту, чтобы организм проглотил ее, - это и была генеральная линия его системы...
По окончании упражнений мы с Викой, казалось, изрядно устали, но когда мы вышли на улицу, то, не знаю, как Вика, но я почувствовал, как мое тело, словно парус, будто само по себе, стремительно продвигалось по тротуару, увлекая Вику под руку! Это торжествовал во мне снова Человек-Ветер. Куда девался после занятия Остап Моисеич, я не углядел. Я все-таки забыл о нем! И это было прекрасно! Я забыл даже о чудовищной птице!.. Забыл, потому что выполнял, учился выполнять первое наставление Ивана: "Ни к чему не привязывайся!"
БУРЕЛОМ
На следующее утро я направился на работу. В свободно дрейфующем настроении, не обращая внимания на уныло раскачивающихся пассажиров троллейбуса, я, все еще ощущая ветреный ореол вокруг себя, привычно вышел на конечной "Лесного поселка". После вчерашнего выходного дня я чувствовал себя хорошо. На площади, напротив моего кинотеатра, прямо на остановке стояла парочка, парень лет двадцати пяти и девочка лет шестнадцати. По всей вероятности девочка вышла провожать парня на троллейбус. Оба они были изрядно пьяны. Парень был одет по-зимнему, а девочка, видимо, жила недалеко, совсем рядом. На ней были красные полусапожки на голые ноги, белое короткое платице и легкая куртка нараспашку. Девочка то и дело подтягивалась на цыпочках, ухватив парня за шею, жадно целуя его в губы. Я незаметно для себя приостановился. Многие, вышедшие из троллейбуса пассажиры, тоже приостановились. Парень грубо обшаривал груди у девочки. Он залезал обеими руками под ее платье, и его руки крепко прижимали девочку, а она будто пыталась слабенько вырваться из его рук.
- Проститутка! - выкрикнула и отплюнулась толстая бабка.
- Надо милицию вызвать, - начала убеждать толпу солидная женщина лет пятидесяти.
Все женщины переговаривались и спорили между собою, только несколько мужчин даже будто одобрительно обменивались улыбками и короткими репликами.
- Ну, дает!
- Да-а!
"Вот она - расслабленность!" - вначале подумал я. - "Может, это и есть человеко-ветренное состояние? Да нет! Скорее, его отголосок!" рассуждал я про себя. Мне даже захотелось так же вот, сию минуту, свободно и непринужденно жить, как эти парень и девочка. Нет. Я не приветствовал их поступок! Скорее, наоборот: считал его аморальным! Но, в сокровенной глубине души, там, где никого, кроме меня, я был солидарен этому состоянию легкой ветрености!
Может быть, и в самом деле надо, хотя бы иногда, хотя бы на мгновение, но срываться с цепи предопределенности? Не для этой ли цели существовали кулачные бои когда-то?!
Интересное дело: в кинотеатре мы специально собираемся и смотрим такие эротические сцены! А здесь, на площади, - этого делать нельзя! Почему?.. На экране кинотеатра можно, а на экране жизни - нельзя?! Где тут разврат: в кинозале или здесь, на остановке? Там специально отснято на пленку и специально смотрится, не разврат ли это? А здесь не специально, все естественно, но мы возмущены! Почему мы не вызываем милицию, чтобы арестовать кадры кинофильма, почему мы не вызываем милицию, чтобы арестовать двух сношающихся на улице собак?.. Человек - не собака?! Верно! Он предпочитает гнусно скрывать свое нутро, а собака - нет!
Учительница делает замечание ученику, чтобы тот не приставал к однокласснице.
"И все-таки, я не отказался бы испытать подобное, хотя бы ради укрепления духа своего..." - подумал я и вдохновенно зашагал в свой кинотеатр...
- Доброе утречко, Сергей Александрович! - услышал я голос уборщицы Марины Ивановны, поднимаясь по ступенькам кинотеатра.
Я остановился и повернулся лицом на голос. Марина Ивановна, озорно улыбаясь, видимо, только что шла из-за угла кинотеатра, а может, и поджидала меня. В одной руке у нее было мусорное ведро, из которого густо торчали горлышки бутылок, а в другой - широкая лопата для уборки снега.
- Здравствуйте, Марина Ивановна! - почтительно улыбаясь, приветствовал я. Марина Ивановна подошла ко мне как можно ближе. Росточка она была небольшого, я возвышался над нею головы на полторы!
Как бы поглядывая мне в глаза исподволь и, как всегда, - осматриваясь по сторонам, она поведала мне новости.
- Сергей Александрович! - начала она и сделала таинственную паузу.
- Да, - сказал я. - Что случилось?
- Вы знаете, Лидия Ивановна вчера те доски, ну вы помните, что я прятала под лестницей, - утащила домой!.. Вот как!..
- Да?! - сказал я с видом, будто ничего не понял.
- Ага! Я сама видела. На почту как раз шла! - подтвердила Марина Ивановна и приняла гордый вид человека, бдительно озабоченного за имущество кинотеатра, верного соратника.
Она вообще очень любила докладывать, доносить на кого-нибудь. Я никогда не воспринимал ее всерьез, на что она обижалась, но всегда аккуратно выслушивал, потому что к чему сокрушать старого человека!
Отними у Марины Ивановны эту способность, мягко говоря, подсказывать, кто и что сделал, так она же будет невзрачной, бесцветной старушонкой, как тысячи других, а так, пожалуйста, светится вся, торжествует, и сейчас видно, как настроилась услышать мой гнев. Словом, живет человек, и не безынтересно, зачем же отнимать у него смысл существования!
Но гнева не последовала.
- Я ей разрешил, - спокойно сказал.
- Да-а?.. - то ли спросила, чтобы убедиться в моих словах, то ли просто машинально подтвердила сама себе вслух Марина Ивановна, но разочарованно пожала плечами, мол, на нет и суда нет!..
- Марина Ивановна! - окликнул я уборщицу, когда та уже намеревалась уйти в кинотеатр.
- Что, Сергей Александрович? - будто ожила, обрадовалась Марина Ивановна. Возможно, у нее промелькнула надежда на то, а вдруг как пошутил директор в отношении Лидии Ивановны и досок, и сейчас же распорядится немедленно вызвать ее сменщицу из дома на разговор! С каким наслаждением она побежала бы тогда к той домой и успокаивала бы ее по дороге!
- Марина Ивановна, у нас еще есть песок? - поинтересовался я, и мне стало жалко Марину Ивановну в ее разочаровании...
- Да, там же, под лестницей! - ответила она.
- Присыпьте, пожалуйста, ступеньки песком, погуще, - вежливо попросил я и направился в кинотеатр.
Марина Ивановна уже находилась позади меня, шагах в десяти, как вдруг, спохватившись, выкрикнула мне вслед:
- А Лидия Ивановна вчера не присыпала ступеньки, вот так!
Но я сделал вид, что уже не расслышал ее слов, и поторопился скрыться в кинотеатре.
В малом фойе, возле дверей моего кабинета стояла Зоя Карловна.
- Здравствуйте, Зоя Карловна, - врастяжку поздоровался я, не останавливаясь. Я было направился пройти в большое фойе, дабы заглянуть в кинозал, как там обстоят дела, как библиотекарь тут же выказала свои намерения: оказывается, у дверей кабинета она ожидала меня.
- Сергей Александрович! Cережа! - окликнула она меня. - Подожди, пожалуйста, ты мне нужен, - иногда она позволяла себе называть меня на ты.
- Да, - остановился я, но краем глаза успел приметить, что контролер, сидевший возле огромного фигурного зеркала в большом фойе ко мне лицом, почему-то вскочил с лавки и моментально юркнул в кинозал, словно как от меня...
- Дайте мне ключи от кабинета, - попросила Зоя Карловна. - У меня телефон в библиотеке не работает, а мне срочно позвонить нужно!
- А почему не работает? - поинтересовался я.
- Да черт его знает, - возмутилась она, - вчера еще вечером перестал. Я уже договорилась на заводе с мастером, после обеда обещал посмотреть.
- Хорошо, - сказал я, - держите, - я достал из кармана связку разноцветных ключей от кинотеатра и подал ее Зое Карловне. - Вот, этот, желтенький... - указал я ключ от кабинета.
- А вы где будете, Сергей Александрович?
- А что такое?
- Ключ от кабинета мне надо вернуть.
- Ну, вернете, не беспокойтесь, не на Луне же я!
- Да чтобы вас долго не искать! У меня библиотека открыта, Сережа!
- А что же вы ее бросаете?
- Да там подруга!
- Екатерина Васильевна?! - обрадовался я.
- Она самая!
- Ну, тогда и нечего волноваться! - сказал я.
- Да, вам нечего! Люди собираются. Она книги не оформляет, только присматривает, - словно пожаловалась Зоя Карловна.
- Так она там не одна? - спросил я.
- Нет, конечно!
