Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
– Спасибо, что предупредила, – лаконично сказала Галь, глядя прямо перед собой.
Шели понимающе затянулась сигаретой и порадовалась, что они так быстро закрыли эту тему.
– А как дела у ребят? – поинтересовалась Галь после короткой паузы.
– Нормально, – отозвалась Шели, пуская дым. – Каждый занят собой. Ран сразу после школы улетает за границу на целых четыре месяца. Лирон все так же кусает себе локти. Янив и Шири побывали на юге в эти выходные. А Одед встречается с Офирой, – как бы вскользь обронила она напоследок.
– Не может быть! – воскликнула Галь резко обернувшись, и вряд ли кто мог бы сказать, чего было больше в ее голосе: удивления от неожиданности или радости за бывшего ухажера.
– Да, представь себе! Офире удалось найти к нему подход, и они, кажется, хорошо ладят друг с другом. Лично я очень довольна за них, – прибавила Шели, впрочем, не сомневаясь, что Галь сполна разделяла ее чувства.
– И я! – мгновенно подхватила та. – Мне, правда, очень жаль, что у нас с ним все так печально сложилось, но в душе я всегда желала Одеду только самого хорошего.
"Да, видела бы ты его в тот день, когда вернулась в школу, и особенно после того, как ты ушла", – пронеслось в голове у Шели. Но она зареклась не рассказывать Галь о том дне, и поспешила оставить эту тему, как и предыдущую. Больше у нее не осталось никаких новостей о жизни их одноклассников. Кроме одной детали, о которой она должна была, все-таки, сообщить:
– Ты ведь знаешь, что это Одед предоставил следствию почти все материалы о тебе. Сейчас ему вернули часть этих материалов, вместе с твоей пляжной фотографией. Сказали, что больше она не пригодится, так как твое дело закрыто, а у них, во всяком случае, есть копия. Поэтому, он передал ее мне, с просьбой вернуть тебе. Он не хочет хранить ее у себя, и еще раз извиняется за ее кражу.
Разумеется, Одед расстался с фотографией своей первой и единственной любимой девушки не раньше, чем когда Офира официально стала его подругой, но о том знала только Шели.
– Где она? – неловко подала голос Галь.
– У меня дома. Я принесу ее тебе завтра.
Галь Лахав ответила задумчивым кивком. Отчасти она обрадовалась, что ее легендарный снимок наконец-то вернулся к ней. Но это лишний раз показывало ей, что круг замкнулся, окончательно. Ее взгляд вновь упал на распаханный, исковерканный, полуогражденный сквер, где все началось с одной проклятой фотографии их былой «неразлучной» шестерки. Вместе с воспоминанием о том мистически искаженном снимке в ней проснулось и другое воспоминание: о сожжении ее прочих фотографий, о которых она сейчас так сожалела! Казалось удивительным, что самый значимый снимок в ее судьбе, перекочевав из рук в руки, несмотря ни на что, полностью сохранился. Галь не знала, что она сделает с ним теперь, но все равно, ей было приятно.
– Знаешь что, Шели? – сказала она с неизьяснимой теплотой. – Давай-ка я пойду обратно в библиотеку и продолжу заниматься.
– Мы продолжим заниматься! – недоуменно возразила та.
– Нет, я сама, – уточнила Галь. – Мне неудобно тебя задерживать. Ты и так делаешь для меня все, что можешь. Но сейчас ты нужна не только мне. У тебя есть Хен.
Загорелое лицо красотки Шели вновь зарделось от смущения. Она попыталась убедить Галь, что ее неловкость была напрасной, но та настаивала на своем. Галь не хотелось, чтобы у Хена возник хотя бы малейший повод к недовольству их тесным общением, и поэтому она сама просит Шели уделять ему больше внимания. Ведь впереди у них целая совместная жизнь, тогда как ей в скором будущем придется оставить их в покое.
– Что значит: "оставить нас в покое?" Что за ерунда? – возражала Шели.
– Я знаю, что говорю, – не уступала Галь. – Шели, я слишком злоупотребляю вашей добротой, и не хочу пользоваться ею бесконечно, если мы хотим сохранить нашу дружбу. Поэтому, прошу тебя, во имя нашей дружбы: иди к Хену, и дай ему все, чего он жаждет получить от тебя. Поверь, с английским я уж сама как-нибудь справлюсь!
Слушая ее вкрадчивые убеждения, Шели Ядид не смогла не расчувствоваться и, в конце концов, не принять их. Благодарно прижав Галь к себе, она, в свою очередь, горячо заявила ей, что еще не встречала более преданной подруги, чем она. Потом обе девушки, взявшись за руки, поспешили к библиотеке: одна – чтобы взять оттуда свои вещи, другая – чтоб остаться там еще надолго.
За их спиной оглушительно буравили землю скверика строительные машины, разрушая то последнее, что осталось от их прошлой беспечной жизни. Но и Галь, и Шели знали, что было то, что никто, никогда не сумеет разрушить: союз их юных, но уже очень зрелых душ, скрепленный здесь, на территории их роковой школы, который обе они пронесут в себе всю жизнь, и который всегда будет озарять им воспоминания об их последнем, трагическом школьном годе.
Глава 6. В тесном кругу
В преддверии выпускного вечера, Дана Лев устроила своему классу прощальную вечеринку у себя дома. У нее была довольно просторная квартира в одном из зажиточных районов, зал которой вмещал до сорока человек. Так что места хватало всем.
Хотя Дана не была уверена, что придут все, она занялась приготовлениями к вечеру, имевшем и для нее большое личное значение, с такой же страстью, как и любыми делами своего класса. Галь, вместе с Шели и двумя детьми самой учительницы, активно помогала ей во всех приготовлениях: закупила продуктов, расставляла мебель в гостиной, накрывала на стол. Из закусок были несколько видов сыров, овощные салаты, запеканки, горячие булочки, соленья, и на дессерт – орехи, быстрые сладости, газированные напитки и, конечно, вина. Дана отклонила предложение своих помощниц собрать с класса деньги на угощение, так как это был не общий, а ее собственный вечер, устраиваемый ею для них.
– Сегодня вы все – мои гости, – сказала она, и по ней было видно, что и расходы на еду, и все связанные с мероприятием хлопоты доставляли ей только радость.
Ее дочь и сын, сверстники Галь и Шели, к концу дня немного сдружились с обеими, но от участия в вечеринке отказались. У них были свои занятия и друзья, которые их ждали, и поэтому они ушли в около шести вечера, и, по всей видимости, не собирались ночевать дома.
Встреча одноклассников у классной руководительницы была назначена на восемь часов вечера.
