Американские девочки - Элисон Аммингер
– Ты что, полный психот? – спросила меня она. Теперь я видела, что всему виной большая зеленая ящерица, которая только что спрыгнула с моей головы ей на колени. – Ты доведешь Игги до нервного срыва.
– Игги?
– Все в порядке, Иг-г-г-и-и-и. – Она поцеловала ящерицу в голову. – Это Анна. Она не хотела тебя напугать.
Ящерица устроилась у нее на ноге, Оливия нежно поглаживала ей голову. Я оглянулась назад, чтобы проверить, не водятся ли на заднем сиденье еще какие-нибудь рептилии, и постаралась угомонить свой пульс. Оливия въехала на парковку за торговым центром, остановилась под табличкой «Только для сотрудников» и взяла ящерицу под мышку.
– Значит, у тебя есть ящерица.
– Игуана, – поправила меня Оливия. – А известно ли тебе, что они могут прожить столько же, сколько и люди? Но, в отличие от людей, они никогда, абсолютно никогда не срут тебе на голову. – Она показала мне жестом, чтобы я вылезала из машины, и спросила: – У тебя же есть кредитка, да?
По ее взгляду вполне можно было предположить, что она оставит меня в машине, если я дам неправильный ответ.
У меня была кредитная карта от папы, просто на случай экстренных ситуаций, и были все шансы, что она еще действует, так как я ни разу не общалась с папой с того момента, как он месяц назад уехал в Мексику. Оливия еще что-то говорила, а у меня в голове зазвучал папин голос: «Неужели я даже не могу себе позволить отвлечься и съездить куда-нибудь с Синди? Даже на выходные? Вот так, значит? Почему мне никто ничего не говорит?» А потом вступила мама, вероятно, углядев прекрасный повод лишний раз ему напомнить, какой он отстойный отец: «Тебя не было целый месяц, а не пару дней. И чисто формально ты все еще являешься ее отцом, так что потрудись оторваться от своей бесконечной пина-колады». Бла-бла-бла.
– Это только для экстренных ситуаций, – предупредила я.
– Что ж, ситуация как раз экстренная.
Она провела меня в бутик, похожий на щель в стене, с толстой стеклянной дверью и с безголовыми голыми манекенами в витрине.
– Ты расплатишься своей кредиткой, а я верну тебе деньги. Все должно выглядеть так, будто мы делаем покупки для тебя.
Когда мы зашли в магазин, одна из сотрудниц закрыла за нами дверь на ключ. Оливия опустила свою ящерицу на пол, и та побежала под стойку с одеждой. Обычные правила больше не работали. Мы оказались в параллельной вселенной, где с появлением Оливии активизировался целый набор секретных правил. Игуаны – это хорошо. Другие покупатели – это плохо.
Магазин балансировал на грани между шиком и полным отстоем. Вещи выглядели так, будто их приобрели в самом обычном и дешевом сетевом магазине, при условии, что там за простенькую футболочку выставляют цену в сто пятьдесят баксов.
– На тебе это будет смотреться обалденно, – сказала Оливия, взяв в руки вешалку с тем, что сначала показалось мне рубашкой, но при ближайшем рассмотрении превратилось в платье. – Будешь выглядеть как человек, которого уже на третьем свидании нужно как следует оттрахать, правда? Я слышала, что все южанки в душе шлюхи. Они открывают для парней заднюю дверь, потому что фасад предназначен Иисусу, мужу или типа того. – Она резко замолчала и посмотрела на меня: – Ты же не девственница, правда?
Ближайшая к нам продавщица еле удерживалась от смеха. Я так смутилась, что в тот самый момент, когда лицо мне заливала жаркая краска, я возненавидела Оливию Тейлор. Она ужасный, просто ужасный человек. Хоть бы моя кредитка оказалась заблокированной. Хоть бы кто-нибудь просканировал свалку радиоактивных отходов, которая у нее вместо мозга, и слил все содержимое прессе.
Оливия же двинулась дальше, не дожидаясь моего ответа.
– Вот. – Она протянула мне рюкзак с геометрическим рисунком и широкими металлическими полосами поверх лямок. – Вот это ты просто обязана иметь. Я ж говорила, тебе подойдет идеально. Беспроигрышный вариант. Обожаю, обожаю эту вещь.
В процессе разговора она даже не смотрела на меня, впрочем, как и на всех остальных. Она была как торнадо, взвивающийся в небо и приземляющийся на мгновение, но с каждой минутой я все яснее понимала, что все ее порывы и движения спонтанны и хаотичны, что я для нее всего лишь жалкий кемпинг, который она может смести с лица земли, прежде чем снова исчезнуть среди туч.
– Тебе придется это купить, – сказала она. – Уверена, именно такую вещь папочка хотел бы подарить тебе на день рождения. Ей скоро исполняется шестнадцать.
Слово «папочка» она выплюнула с таким отвращением, будто это было самым грязным ругательством в нашем языке, словно наконец-то нашлось выражение, которое ей физически больно произносить вслух. Сотрудница магазина изобразила сочувствие. Вероятно, ей приходится наблюдать проявления такого рода мании по три раза в день, семь дней в неделю. Раньше я считала, что жители Лос-Анджелеса благоговеют перед славой и что им страшно льстит случайное взаимодействие с теми, кого обычно видишь только на экране. Теперь же я начинала понимать, что их это, скорее всего, просто изматывает.
Я достала предназначенную для чрезвычайных ситуаций кредитную карту и приобрела зеленый рюкзак из кожи питона за четыреста девяносто восемь долларов. Большей суммы я в жизни не тратила, включая билет на самолет до вычета налогов. Когда я доставала карту, у меня дрожали руки. Я почти мечтала, чтобы кредитка оказалась заблокированной, а когда платеж все-таки прошел, я тут же представила, как папе звонят в Мексику и сообщают, что в Лос-Анджелесе произошло странное списание средств. Наверное, там уже бьют тревогу, пока продавщица аккуратно сует рюкзачок в фетровый мешочек, а потом в пакет побольше и вручает мне покупку:
– Возьмете чек или положить его в пакет?
Я бросила взгляд на Оливию, которая закрыла лицо волосами и практически целовалась со своим телефоном. Она махнула мне рукой.
– Думаю, возьму, – сказала я.
Продавщица протянула мне листок бумаги, и я вяло попыталась передать его Оливии, но та снова отмахнулась, не прерывая разговора ни на минуту. Я положила чек к себе
