Сильвия - Майтрейи Карнур
На восстановление сил и возвращение к привычному образу жизни ей потребовалась почти неделя. В то утро она обняла Суджита перед его уходом на работу. Он был таким нежным и заботливым во время ее болезни. Возможно, его небольшой моральный проступок можно было списать на случайную ошибку. В конце концов, он очень ценил мораль. Его решение не покупать мясо у охотников было абсолютно правильным. И вообще, у них все только начинало налаживаться. Они были далеко от города, сводящего их с ума, и работали на ферме в поте лица, как всегда об этом мечтали. Свежий воздух и позитивные эмоции окружали их. Резкий стук в дверь прервал ее размышления.
– Шайла! – В голосе Суджита звучала настойчивость.
Она открыла дверь.
– Что случилось? Все в порядке? Не прошло и часа, как ты ушел.
– Быстро. Закрывай дверь. – Он вытащил из пластикового пакета тяжелый мешок с кровавыми подтеками.
– Что…
– Ш-ш-ш. Это оленина, – хрипло прошептал он.
– Я думала, ты сказал, что нам не следует покупать…
– Я не покупал. А поймал. Всю прошлую неделю олень постоянно совершал набеги на наш участок. Пропал почти акр кукурузы. Промучившись несколько дней, мы с Мудкаппой решили поставить ловушку. Мы не хотели его убивать. И думали, что выпустим его на свободу утром. Мы надеялись напугать его, чтобы он не возвращался. Но собаки добрались до него раньше, чем мы.
– Ох, нет… Как ужасно. Ужасно.
– Я прекрасно понимаю, Шайла. Но он мертв, и вместо того, чтобы выкинуть его, сделав его смерть напрасной, я посчитал, что лучше его съесть. Я поделился с Мудкаппой, Анилом и манчи.
– Кто снял с него шкуру и разрезал на части?
– Я.
– Откуда ты знал, как это делать?
– Посмотрел видео в интернете.
Шайла отправилась в их спальню и закрыла за собой дверь. Суджит отлично знал, что ее не следует беспокоить в моменты, когда ей хочется побыть одной, наедине со своими мыслями. Некоторое время спустя она вышла с покрасневшими глазами, но спокойным выражением лица.
– Конд паапа, тинд парихаара, – сказала она мягким, но твердым голосом. – Искупите грех убийства, съев свою жертву.
Она нашла в интернете рецепт и, вооружившись имбирем, чесноком, кумином, зеленым чили, кориандром, анисом, корицей, кардамоном, черным перцем, луком, банкой кокосового молока, мятой и лаймом, приготовилась к искуплению. Аромат карри разносился по всему дому, переполняя их безумным, неотложным, всеохватывающим желанием очиститься, признаться, полюбить. Он обнял ее и со слезами заглянул в ее глаза.
– Извини за Бангалор, – сказал он.
Она заплакала, обнимая его в ответ:
– Извини и ты, что я спросила.
В тот вечер, прежде чем начать есть, Суджит предложил:
– Может, дадим немного Рукку?
– Но она не одержима сегодня. Мясо предназначается духу. Сама она не будет есть.
– Мы можем спросить.
Шайла замешкалась:
– Мать Рукку уехала на лечение от отеков ног. Я никогда напрямую не разговаривала с Рукку. У нее дикий взгляд… немного пугающий…
– Тогда спроси ее отца.
Шайла подошла к дому Кулкарни и осторожно постучала в приоткрытую дверь.
– Дядя? – тихонько позвала она. Ответа не последовало. Она постучала еще раз: – Дядя-ри…
С наружной стороны в дверь швырнули стальной стакан, который с гулким звоном упал у ног Шайлы.
– Маар’к сата-тун! – закричала из-за двери Рукку мужским голосом.
Синяя бочка
Решме хотелось помыть волосы. Прошло уже больше десяти дней с последнего раза. Ей больше не нужно готовиться к визиту своего школьного друга. Он перестал приходить. По телефону они тоже не разговаривают. Но они не делали этого даже тогда, когда он регулярно навещал ее. Их отношения никогда не были такими. Не было долгих, наполненных вздохами телефонных разговоров, переписок поздней ночью, глубоких взглядов друг другу в глаза, ужинов и подарков. Она просто крала воду, мылась перед его приходом, и они тихо занимались любовью в темноте в небольшом сарае, который служил ей домом. Отец, который слонялся по комнате в одном лунги, улыбался парню, когда тот приходил, и расспрашивал о здоровье родителей, после чего брал свои костыли и, прихрамывая, уходил, чтобы оставить молодую пару наедине. Он садился снаружи на сломанный табурет и курил биди, делая вид, что вовсе не стоит на страже.
Как только отец выходил, Решма приставляла синюю бочку к пластиковой двери, чтобы закрыть большую дыру. Ее мама уходила готовить и убирать в больших домах на соседней улице – скорее всего, в доме школьного друга. Возможно, именно так друг узнавал, когда к ней приходить. Сколько времени прошло с его последнего визита? Три года? Четыре? Кто вообще считал? Он женился. Решма начала мыть голову для самой себя. Ее густые прямые волосы прикрывают лопатки. Мама не втирала в них масло и не завязывала тугие косы с тех пор, как дочь поступила в престижную школу. Это было очень давно. Решма перестала заплетать волосы и только в особенно жаркие дни поднимает их в высокий хвост. Она не особо утруждает себя их расчесыванием или смазыванием маслом. Она сама подстригает их, когда они становятся слишком длинными. Небрежная прическа соответствует остальным чертам ее характера.
Ее дом в трущобах находился рядом с большим перекрестком – в стратегически выгодном месте, чтобы воровать воду из автоцистерн, которые везут ее в элитные жилые комплексы в километре отсюда. Большинство машин вынуждено останавливаться перед светофором на перекрестке трижды (дважды, если на дороге свободно), прежде чем пересечь его. Водители автоцистерн, которым нужно было повернуть налево, всегда занимали крайнюю левую полосу, чтобы плавно совершить маневр, никому не мешая. За то время, пока они ждали свой черед, Решме удавалось дотащить огромную синюю пластиковую бочку от своей двери до дороги, поставить ее под выступающую трубу цистерны и повернуть вентиль. Водители чаще всего нетерпеливо поглядывали на светофор и были слишком сосредоточены, чтобы заметить девочку, ворующую несколько литров воды из задней цистерны. Тем не менее ее отец выходил на дорогу, чтобы загородить зеркало заднего вида. Решма всегда тщательно закрывала вентиль, прежде чем грузовик уезжал.
Ее семья, как и все в их поселении, набирала воду из колонки. Мама с рассветом вставала в очередь, чтобы набрать несколько ведер и пластиковых кастрюль.
