Мне всегда будет 44 - Ляйсан Юнусова
«Может, там что-то срочное, о чем ему надо сообщить по телефону», – подумала Флора, потянувшись к коробочке с экраном. Он радостно засветился при прикосновении к кнопке и начал выплескивать на Флору все непрочитанные сообщения. Ее ошарашенный мозг успел выцепить из них только одно, когда пейджер выпал из ее внезапно ослабевших рук. «Жан-кисэк-кэем! Сколько можно тебя ждать? Мне холодно без тебя!» Флоре тоже стало холодно. И очень пусто.
Она понимала, что это бывает. Татарок учат не обращать на шалости мужа внимания, быть мудрее, выше этого. Она понимала, что мужские загулы и посиделки, на которые все чаще стали отлучаться их с Альфией мужья, не могли обходиться без женщин. Но он возвращается с них домой, к ней. Возвращается, полный любви и нежности к своей богине и хозяйке семейного очага. Каждый год выбирает для нее духи, стараясь угадать, какого аромата у нее теперь настроение…
…Она долго вглядывалась в темноту за окном, пытаясь осознать то, с чем, наверное, сталкивается каждая женщина. Но она не была каждой. Она сама была «жанкисэккэем» – кусок его души, он выбрал ее из десятков других женщин. И ее Альфред тоже не был каждым. Он был ее драгоценным, ее внимательным, сильным, надежным и ласковым мужем. Главой их крепкой семьи. Мужем, чей покой, здоровье и репутацию она берегла столько лет! Мужем, для которого она готовила любимые блюда, растила его сыновей, вила уютное гнездо, где ему всегда комфортно и тепло. И теперь он понес это свое, созданное Флорой тепло к другой женщине. К женщине, которая замерзает без него.
«Наверное, она в шелковой блузке и капроновых чулках, – машинально подумала она. – и, конечно же, без шапки на красиво уложенных волосах.»
И она представила, как молодая женщина стоит в холодном телефоне-автомате, диктуя операторше для абонента такого-то срочное сообщение. Представила, как та быстро набирает его на своей клавиатуре, и как оно несется сквозь пространство вечера, чтобы пропищать на пейджере ее мужа. Пропищать – нет, не пропищать, а пробить набатом в ее доме, в ее жизни.
Глава 22. После. 1999
Компьютер подает сигнал о поступившем новом сообщении. Я кидаюсь его читать. От Алекса, как я и думала. С Айсылу мы переписывались вчера. Ребята пишут пореже, но тоже регулярно – соединившие нас узы душевного родства не разрываются. Великая вещь – интернет. Он стирает грани и пространства, делая мир единым. Я вчитываюсь в письмо и улыбаюсь. «Привет, цветочек – так окрестили меня в санатории. – как тебе цветется дома? Я уже весь погрузился в труды и заботы – работаю по сети, выполняю разные заказы. Часто вспоминаю наши веселые деньки. Скучаю по нашим. Что нового у тебя?»
Я быстро набираю ответ: «Привет! Я тоже скучаю, но так плотно забила свой график дня, что не оставляю себе на это времени. Приезжай в гости, напеку тебе пирогов, накормлю пловом по-казански.» Я ставлю смайлик и продолжаю просматривать почту. Обнаруживаю еще пару писем – уже подлиннее и сажусь за переписку. Каждое утро после тренировок я теперь провожу за этим приятным занятием.
Ответ приходит неожиданно быстро: «Рад, что ты все время занята! Приехать не смогу, а вот от плова бы не отказался. Пришли рецепт, посмотрим, чем отличается казанский плов
»Я набираю рецепт. Он очень прост:
Отварить полкило говядины или баранины, промыть и отварить до полуготовности шестьсот грамм риса. В растопленное сливочное масло положить нарезанное небольшими кубиками или брусочками вареное мясо, сверху – морковь, нарезанную кружочками и репчатый лук, нарезанный кольцами. Затем положить рис, добавляют бульон и, не перемешивая, тушить в закрытой посуде полтора часа. Перед подачей в плов положить предварительно замоченный изюм. Готовый плов перемешивать не надо.
«Действительно, отличается, – пишет Алекс. – Мы обычно готовим по-другому: хорошенько обжариваем в утятнице мясо с луком и морковью, затем кладем рис, добавляем соль и воду – так, чтобы была выше риса на сантиметр и тушим минут двадцать-двадцать пять. Потом даем постоять еще полчаса под закрытой крышкой, потом перемешиваем.».
Я соглашаюсь, что так проще и быстрее, и продолжаю изучать содержимое почтового ящика.
«Здравствуй, Флора! – это уже от Марины. Она из тех, кто обездивижился недавно, и все еще не может научиться с этим жить. – Как прошло твое возвращение в большой мир? Я все еще не могу к нему приспособиться. Как легко было в санатории, а здесь все сложно! Продолжаю физиотерапию и массаж. Ты тоже? Чем ты занята целыми днями, как проводишь время?» Марина не замужем, семьи у нее нет, она живет у родителей. Они о ней заботятся, как могут. Но ей и самой надо о ком-нибудь заботиться – она женщина, и хочет любить и быть любимой, дарить кому-то свое тепло и нежность.
«Тебе нужно замуж – за кого-нибудь из наших ребят. Тогда тебе тоже будет, чем заняться, – пишу я ей. Она молодая и красивая, многие в санатории на нее заглядывались, так что мой совет вполне уместен. – Я тоже продолжаю лечение, и ты не бросай! Время я стараюсь проводить с пользой – готовлю для моих близких, веду хозяйство с помощью своей сиделки, занимаюсь саморазвитием, читаю. Кино мы смотрим дома, с сыновьями или подругой, но выезжаю я из дома каждый день, чтобы не замкнуться опять в четырех стенах. У меня тоже были периоды отчаяния, не поддавайся! Руки-то у тебя двигаются – вот и не опускай их!». Я стараюсь подбодрить девушку, заменив ей психолога, и взбадриваюсь от этого сама.
До обеда я отвечаю на письма, то улыбаясь, то хмурясь – каждый пишет о своей жизни в «большом мире». Кто-то сетует на то, что до сих пор нет пандусов у подъездов и магазинов, кто-то радуется тому, что нашел работу – все пытаются жить полноценной жизнью. Я тоже.
– Что готовим сегодня? – Галия напоминает, что наступило наше ежедневное время подумать об ужине для семьи.
– Картофельное пюре с печенкой, – решаю я. Камиль – а он уже студент – побледнел, ему нужно поднимать гемоглобин.
– По-строгановски? – спрашивает Галия, уже довольно поднаторевшая в готовке.
– По-Флориному, – шучу я и объясняю, что печень надо сначала очистить
