Хулиганка и бунтарь - Виктория Александровна Килеева
— Значит, больше не буду к тебе с шоколадкой ходить.
— Ага, ты лучше с мужиком приходи.
Мимо них прошла жгучая блондинка с пакетами. Некрасива, но одета со вкусом — сразу видно, что не сама одевалась. Первой её узнала Люся:
— Смотри — это же Ксюха! Какое на ней платье классное.
— Эх, к такому платью бы
Да ещё бы... голову[29], — не то проворчала, не то продекламировала Катя.
— Надо её позвать.
— Не надо!
— Ксю-ю-ю! — уже трубила Люся.
Институтская приятельница Ксю обернулась и рассеянно сфокусировала на девушках взгляд. По мере узнавания объектов её взгляд становился всё осмысленнее, а губы — всё растянутее.
— Люся! Катя!
— Привет. Ты откуда?
Ксюша приблизилась к их столику и плюхнулась на стул.
— Я уже уходить собралась. Хотела чай попить, но он тут такой паршивый.
— А мы вот пьём, — с вызовом сказала Катя.
— Я вижу… А я три часа в свадебном салоне провела, так устала. Девчонки, я же замуж выхожу.
Девчонки восприняли новость без энтузиазма.
— Мои соболезнования… жениху, — холодно сказала Катя.
— Это она так шутит, — соврала Люся.
Ксюша изобразила улыбку.
— Да, я поняла. Смешно.
Люся продолжала нагло врать:
— Мы тебя от всей души поздравляем!
— Спасибо. А вы ещё случайно не замужем?
— Замуж, как и на тот свет, торопиться никогда не стоит, — важно изрекла Катя. — Лично я вот замуж не хочу, меня и не зовут. Но это же лучше, чем когда не зовут, а ты хочешь?
Катина логическая цепочка звонко разбилась в Ксюшином мозге на звенья, и девушка тряхнула головой, будто пытаясь избавиться от ненужных мыслей.
— Как вообще дела? Как работа? — без интереса спросила она.
— Так же, там же, тем же, — отбила Люся.
— А с личной жизнью как?
— Никак. Но есть любовник. Это считается личной жизнью?
— Нет, это скорее половая, — смутилась Ксюша.
— А у меня тогда потолочная, — встряла Катя.
— Какая?
— Ну, если половой жизни нет, значит, она — потолочная, верно?
— А-а? — Ксюша снова услышала звон в голове и страстно захотела домой. — Ну я пойду. За мной уже, наверное, жених приехал.
— Ага. Пока. — Люся равнодушно чмокнула бывшую одногруппницу в щёку.
— Пока, девчонки. Очень рада была вас увидеть.
— Ненавижу её, — тихо сказала Катя, глядя Ксюше вслед. — Всегда ненавидела. — Она залпом допила свой чай и окликнула официанта: — Человек!.. Кипятку!
— Вот ведь как. Даже у Ксюхи жених появился.
— Ну знаешь, женихи — товар тёмный. Ещё неизвестно, кому из нас больше повезло.
— Все с парнями, а я, как неполноценная, с любовником, — загрустила Люся.
— У тебя хоть любовник, а у меня один Хорда, — весело констатировала Катя. — Главное ведь не то, как оно есть на самом деле, а то, как ты к этому относишься.
— Хреново отношусь. Я ненавижу свою жизнь.
— Что-то ты, Люська, совсем забуксовала в болоте уныния.
— Потому что меня всё бесит, но я ничего не могу изменить.
— Отчего же не можешь? А кто, если не ты? Добрый дядя-волшебник?
— Я не могу понять, почему у меня так криво складываются отношения с Денисом.
— Il y a des filles dont on reve
Et celles avec qui l’on dort[30], — пропела Катя.
— А по-русски? Звучит красиво.
— Только звучит. «Есть девушки, о которых мечтают, и те, с которыми спят».
Люся скривилась от отвращения.
— Знаешь, как говорят? — продолжила Катя. — Есть дорогая фарфоровая посуда, есть практичная алюминиевая, а есть одноразовая пластиковая. Так же и с людьми.
— Цинично.
— Согласна. А что делать? Но ведь кому-то и алюминиевая дороже любой фарфоровой.
— То есть с этой ценностью рождаются, что ли?
— Иногда — да. А иногда эта ценность создаётся искусственно — развиваются определённые черты характера, воля, ум. Я уже про внешность молчу… Пустоту всегда можно заполнить, только достигается это кропотливой и долгой работой над собой.
— А работа над собой — это всегда борьба с собой.
— Необязательно.
— А почему, чтобы быть счастливой, я должна в себе что-то искусственно менять? А если я хочу оставаться собой? — не на шутку возмутилась Люся. — Да кто это вообще решает: почему с одной девушкой — серьёзно, а с другой — только секс? Кто?!
Катя улыбнулась.
— Ты решаешь.
На другое утро позвонил Денис.
— Люсёнок, я вечерком зайду?
— Ага.
Люся не поверила, а ведь он в кои-то веки говорил правду.
— Я, если честно, не надеялась, что ты придёшь… — пробормотала она, суетливо пряча в шкаф разбросанную одежду.
— Почему?
— Басню про мальчика и волков слышал?
— Нет, — заулыбался Денис. — Но голоден как волк.
— Ты пропускаешь мысли не через тот орган.
— Когда ты рядом, Люсь, другие органы мне вообще не нужны.
После секса Люся, как обычно, решилась на серьёзный разговор.
— Денис… — робко начала она, а потом зажмурилась и выпалила: — Давай поженимся.
Денис не отвечал.
«Спит», — с облегчением подумала Люся и отвернулась. Ну и пусть! Всё равно она начала жалеть о произнесённых словах ещё во время их произнесения.
Но Денис не спал — он думал.
— Люсь, — сказал он наконец, — я как бы… не готов.
Люся замерла и задрожала мелкой дрожью.
— Дело не в тебе. Просто я ещё слишком молод.
— А я слишком хороша для категории «только секс», — вырвалось у Люси. Спасительная темнота — её союзник — побуждала девушку говорить не только всякие глупости, но и то,
