Пир у золотого линя - Владас Юозович Даутартас
— Куда ей деваться, раз воздух пошел. А может, ее и нет тут вовсе, рыбы-то… Не то, что прежде… — наконец задумчиво произносит он.
Домой мы возвращаемся унылые. Только у самой деревни Юшка решительно заявляет:
— Завтрашний день за все вознаградит. Эх, и заработаем, вот посмотришь!
VIII
Медленно ползут зимние дни, ничего нового не приносят они рыбакам. Никому не удается наловить рыбы. Она ушла далеко в глубину и не двигается с места, а где она скопилась — этого рыбаки не знают. Люди, затянув пояса, слоняются по деревне, словно сонные мухи, и не знают, за что приняться. Как нарочно, и весна не спешит. Глухая, студеная, злющая зима держит в плену реку — единственный источник заработка.
Однако как-то раз утром Юшка пришел из леса с мешком сосновой коры и заявил:
— Идет весна-то, идет. Деру кору и слышу: шумят у сосен вершины, шумят… Стало быть, к перемене погоды…
— Если этак долго продержится, спятить можно, слышь, Мотеюс. Монеты кончились, хлеба нет, а жира и запах позабыли, — кряхтит отец.
— Уже, уже… уже подходит. Уж и река веселее разговаривает. На отмелях течение пробило лед. Полыньи на версту тянутся. Успеть бы только сеть ссадить.
Отец крякает и, встав с постели, подходит к столу.
Берет нож, садится на табурет и начинает вытачивать из коры поплавки. По избе распространяется свежий запах смолы.
— Сеть я сам ссажу. Окреп уже, могу за дело приниматься, — медленно произносит он, глядя в пол.
Юшка в это время наматывает нити для ределя. Заслышав отцовские слова, он перестает работать.
— И редель сам вязать станешь?
— С Йонасом.
— И рыбачить, чай, пойдешь?
— Ну да.
Юшка несколько раз глотает воздух и отворачивается к стене.
— Так вот… тут я записал, сколько мы с Йонасом связали. Его двадцать саженей, остальные — мое.
Отец берет со стола моток нитей, предназначенный для ределя, и протягивает Юшке.
— Бери, Мотеюс. Весной заработаю, отдам долг. Ну, и не сердись. Сам понимаешь…
Юшка резко отворачивается. Почему-то он проводит ладонью по глазам и делает шаг к отцу.
— Ничего я не говорю. Сплету парочку вентерей, — проживу, только…
— Еще раз прошу тебя, не сердись. И спасибо тебе, что семью от голода спас.
Хоть и знал я, что все так кончится, а все равно не мог спокойно слушать. В груди что-то закипело. Мне было страшно жаль Юшку. И тут же я понял другое: отец еще слаб, один рыбачить он не станет. С ловлей я так быстро не распрощаюсь…
Юшка взял нити и наклонился над своим ватником в углу.
— Мотеюс, ты бы вынул сеть из-подо льда. Гниет только, а пользы никакой, — просит отец.
Юшка соглашается. Он сразу забывает обиду и велит мне:
— Одевайся, Йонас. Мы забросили, мы и вытащим, как же иначе.
Берем санки, мешок на всякий случай, идем за сетью. На улице не холодно, снег плотный, осевший.
Гр, гр, гр… Ох, ох, пых… — и снова через минутку: — гр, гр… пых, — набухает, трещит лед, отступая от берега.
— Вода падает. Вздыхает реченька, — говорит Юшка и сам вздыхает глубоко-глубоко.
Расширив прорубь, проверяем сеть. Сразу находим там двух больших окуней, крупную щуку.
— Лед затрещал, напугал рыбу. А то и весну почуяла, — рассуждает Юшка. Нашарив в сети ракушки, хватает их горстями и выкидывает на берег. — А эти чего тут… — Юшка сердит.
Ракушки прямо на глазах растаскивают вороны. Они до того наголодались, что уже не боятся людей и дерутся тут же возле нас.
Обнаружив рыбу, Юшка колеблется: то ли вынимать сеть, то ли снова расставить подо льдом. Сомнения его разрешает Пранайтис. Он тоже проверяет сеть и, склонившись, все время что-то вытаскивает. Юшка приглядывается повнимательней. Гляжу и я в сторону Пранайтиса. Дело ясное: рыбу достает. Охваченные любопытством, мы подходим поближе. Сеть Пранайтиса прямо бела от рыбы. У самого рыбака дрожат руки, глаза так и горят.
— Прочь, прочь от меня! — заметив нас, выкрикивает Пранайтис.
Юшка пятится, а мне велит бегом бежать к отцу. Не чую, как влетаю в избу.
— Пранайтис прорву рыбы поймал, — задыхаясь, выговариваю я. Отец бледнеет, а мать так и прислоняется к печке. Сначала оба они ни слова не могут вымолвить. Я смотрю на них и не могу понять, отчего они так растерялись: то ли от зависти, то ли оттого, что заработок появился.
— Бери вторую сеть и беги к Юшке. Я тоже иду, — первым спохватывается отец.
Вскоре уже вся деревня хлопочет на льду. У кого только есть сети, расставляют их подо льдом. Рыбаки стараются опередить друг друга, выбрать место получше. Высматривая, что делают остальные, все, не переводя дыхания, колют лед.
Пранайтис никого и близко не подпускает. Делает круг, чтобы никто не видел, и увозит свой улов домой.
А река бормочет, вздыхает, расталкивает рыбу, несет рыбакам добычу.
IX
Рыба, как назло: показалась и снова исчезла. Через несколько дней мы с отцом проверили сети и ничего там не обнаружили. Не ловится больше и у Пранайтиса, и у остальных. Отец возвращается
