Константин Станюкович - Том 8. Похождения одного матроса
— Плохо северяне блокируют! — весело усмехнулся он. — Нас раньше прозевали! Теперь крейсеров бояться нечего. Они держатся мористее. Ну, пойду напьюсь кофе, а вы, Гаук, все-таки не зевайте… Да пусть часовые на марсах смотрят в подзорные трубы…
Капитан спустился на палубу и, увидав Чайка, кивнул ему головой и сказал:
— Ну, Чайк, несите свои деньги.
— Они со мной, капитан.
— Так идите ко мне!
Молодой матрос вошел вслед за капитаном в его каюту и, удивленный роскошью ее убранства, осматривал красивую мебель, ковер и стены, увешанные ружьями и фотографиями.
Тигр не ворчал на гостя. Напротив, он соблаговолил даже подойти к нему и, вильнув хвостом, лизнул его руку, после чего улегся на полу.
Блэк между тем открыл железный ящик, в котором Чайк увидел много золота.
— Сколько у вас, Чайк, денег? Сто долларов ровно?
— Сто десять, капитан.
И Чайкин стал вынимать из карманов доллары и разложил их кучками, по десяти долларов в каждой, на круглом большом столе перед диваном.
— Да вы садитесь, Чайк! — пригласил капитан. — Я вас позвал как гостя, а не как матроса!
— Я постою, капитан.
— Как хотите, но удобнее сидеть, и тем более что вы, Чайк, я полагаю, не прочь будете напиться со мною кофе… Что вы на это скажете? Хотите?
— Благодарю вас.
— Да вы не благодарите, а отвечайте, хотите или нет.
— Хочу, капитан.
— Ну, вот это ответ… Эй, бой!
В каюту вошел негр лет пятнадцати.
— Дай нам кофе. Вы с коньяком?
— Нет, капитан.
— Вовсе не пьете?
— Совсем не пью.
— Решительно вы удивительный человек, Чайк, и не будь вы таким доверчивым ротозеем, я сказал бы, что вы наживете деньги. Ну, вот вам банковый билет… Советую вам спрятать его на грудь. Оно будет верней.
И с этими словами капитан подал матросу билет и, взяв со стола сто долларов, положил их в железный ящик и, замкнув его, сел на диван.
— А десять долларов спрячьте. Еще вам за месяц жалованья придется получить от Гаука, — у вас и хватит на переезд во Фриски, если вы в самом деле хотите сделаться фермером… Хотите?..
Но Чайкин не отвечал и смущенно повертывал в руке банковый билет.
— Вы, верно, ошиблись, капитан, — проговорил он, кладя билет на стол, — это билет не в сто, а в пятьсот долларов.
— Я не ошибся, Чайк. Я в деньгах не ошибаюсь, Чайк. Вы можете спокойно взять этот билет и спрятать так, чтобы у вас не вытащили его добрые ребята. Четыреста долларов прошу принять в награду за вашу службу. Вы по совести заслужили их. Лучшего рулевого я не видал.
— Очень вам благодарен, капитан. Дай вам бог всего хорошего! — благодарно и взволнованно проговорил Чайкин.
— Ну, бог едва ли пошлет что-нибудь хорошее такому, как я… А вам, Чайк… наверное, будет в жизни много хорошего. И вот что я вам еще скажу, Чайк. Если вам в Америке — вы ведь простофиля! — плохо придется, если вам нужны будут деньги, — напишите мне. Я вам дам после адрес. Ну, а теперь возьмите свои деньги и давайте пить кофе. И ни слова больше об этом!..
Чайкин благодарно глядел на этого странного человека, наводившего трепет на всех матросов и на него, Чайкина, и теперь казавшегося далеко не таким страшным. И Чайкин никак не мог понять, что это за человек, но чувствовал более, чем понимал, что он находится в какой-то «отчаянности», и пожалел его.
И эту-то невысказанную жалость, вероятно, и прочел Блэк в необыкновенно добром взгляде серых глаз, и от нее и сам Блэк словно почувствовал себя смягченнее и добрее.
И он, видимо заинтересованный Чайкиным, подробно расспрашивал об его прошлой жизни, о службе, о том, как он остался в Америке.
— Еще чашку кофе, Чайк?
— Благодарю. Не хочу…
И Чайкин поднялся с места.
Поднялся и капитан, крепко пожал руку Чайкина и проговорил:
— Письма вам дам, как придем в Нью-Орлеан. Вы в день прихода можете уходить. Разгружать будут негры, и, следовательно, вы не нужны. А чем скорее вы уберетесь с «Диноры», тем лучше… И никому не говорите, что у вас пятьсот долларов.
— Я не скажу.
— А вечером сегодня зайдите ко мне в гостиницу «Юг». Я туда переберусь с брига… Там я вам дам рекомендательные письма. И знаете, Чайк, что надо вам сделать, когда съедете на берег?
— Что, капитан?
— Купить себе новый костюм, а этот выбросить…
Чайкин вышел из капитанской каюты.
Шутка ли сказать — пятьсот долларов! Таких денег он и не думал иметь когда-нибудь, а между тем банковый билет у него в кармане, и он крепко держит его.
А капитан Блэк в отличном расположении духа допивал вторую чашку кофе, заедая его маленькими галетами и предвкушая получку сегодня же крупной суммы за доставленные ружья, как вдруг над его головой раздался звонок.
Это Гаук звал капитана.
В одну минуту он уже был около Гаука, который внимательно смотрел на горизонт в подзорную трубу.
— Что такое? — отрывисто спросил Блэк, взглядывая по тому же направлению, по которому глядел штурман, и не видя ничего невооруженными глазами.
— Подозрительный рангоут, капитан…
— С марсов кричали?
— Нет. Подозрительный, говорю, рангоут… Издали и не отличишь.
— Вы думаете, военное судно?
— А вот посмотрите сами!
И Гаук передал трубу капитану.
Тот так и впился в горизонт. На голубом фоне неба выделялся силуэт трехмачтового судна, одетого во все паруса и шедшего наперерез курса «Диноры».
— Это «Вашингтон»! — дрогнувшим голосом проговорил Блэк, и тень омрачила его лицо.
— «Вашингтон»? — упавшим голосом повторил и Гаук. — Лучший крейсер северян! Уверены ли вы в этом, капитан?
Пораженный неожиданной встречей, Блэк, казалось, не слыхал, что говорит штурман.
Так прошла секунда, другая.
— Я им живой не дамся! — проговорил Блэк. — Вызовите всю команду наверх и будьте готовы к повороту. Будем жарить прямо к берегу и выбросимся на мель. Там «Вашингтон» нас не поймает, если это он.
И с этими словами капитан спустился на палубу и полез на грот-марс.
Несколько минут прошло, а капитан все смотрел в трубу.
Наконец он спустился с марса и поднялся на ют.
— Отдавайте рифы! Попробуем удрать сперва, а если нет…
— Как бы не залило нас волнением, капитан…
— Выбросим часть груза… Живо отдавать рифы!
Через несколько минут рифы были отданы, и «Динора» полетела скорей. Капитан не спускал глаз с судна, которое так напугало его. Теперь уже ясно были видны в трубу три высокие мачты клиперского вооружения. Не было сомнения, что это был знаменитый парусный ходок и вместе с тем имевший сильную паровую машину — клипер «Вашингтон», перехвативший немало судов, направлявшихся к южанам.
Волны начинали захлестывать «Динору» сильнее; «Вашингтон» уже был виден простым глазом. Расстояние между ним и «Динорой» постепенно уменьшалось.
А ветер крепчал.
— Не бросать ли груз?
— Подождите… Еще, может быть, мы успеем добежать раньше до какого-нибудь военного судна южан… И, может быть, «Вашингтон» повернет!.. — говорил Блэк, стараясь утешить себя и не отрывая глаз от красивого «Вашингтона», который, чуть-чуть накренившись, летел тем же курсом наперерез «Диноры».
Прошло еще четверть часа. Расстояние видимо уменьшалось.
— Кидайте часть груза за борт! — наконец приказал капитан, полный злобы, что приходится кидать в воду большие деньги.
Гаук пошел на бак. В скором времени тяжелые ящики полетели за борт.
Облегченная «Динора» понеслась быстрее.
— Сколько выбросили, Гаук?
— Триста…
— Это пять тысяч долларов, Гаук… Но больше они не возьмут у меня… Глядите… Подняли флаг…
— Какой нам поднять, капитан?
— Поднимите французский.
На гафеле «Диноры» взвился французский флаг.
— Поставьте брамсели, Гаук! — крикнул капитан.
Гаук только пожал плечами и послал людей ставить брамсели.
«Динора» оделась верхними парусами.
Через минуту и на «Вашингтоне» взлетели брамсели.
— За нами гонятся… Ясно! — сказал капитан.
— Сигнал на «Вашингтоне»! — объявил Гаук.
Гаук справился в сигнальной книге и доложил капитану.
— Требуют уменьшить парусов.
— Не отвечать!..
Минуты три висел на «Вашингтоне» сигнал и был спущен.
Вслед за тем раздался выстрел.
— Сколько до Нью-Орлеана, Гаук?
— Миль двадцать пять…
— А близко ли до мели южнее?
— Миль пятнадцать, капитан!
В эту минуту снова раздался выстрел, и ядро шлепнулось в воду в значительном расстоянии от «Диноры».
— Не долетело! — усмехнулся Блэк.
Прошло с четверть часа. Снова раздался выстрел. На этот раз ядро шлепнулось в воду невдалеке от кормы «Диноры».
