Снять «Сталкера» - Ирина Всеволодовна Шанина
Итак, прекрасная Маргарет отвергла его. Почему-то Мерлинус совершенно этому не удивился. Так и должно было случиться, сработало проклятие имени. В легендах великого Мерлина тоже погубила красавица Нимуэ. Правда, в сказке о Мерлине и Нимуэ ничего не говорилось про бейсболиста, но, если подумать, бейсболист – мелочь, в сравнении с предательством любимой девушки.
В тот день Мерлинус вернулся домой в довольно возвышенном состоянии духа. Пожалуй впервые он почти гордился своим необычным именем. Войдя в квартиру, он даже сделал руками несколько волшебных пассов. Пламя с кончиков пальцев не сорвалось, не сверкнула молния, грома тоже не было…
– Как все скучно, – тихо произнес Мерлинус, посмотрелся в зеркало, еще раз поводил в воздухе руками и открыл дверь в гостиную.
Там его ждали. Посередине комнаты около рояля (подарок бабушки, мистер Войт не хотел его принимать, но, выяснив, что хороший «Стейнвей» стоит больше пятидесяти тысяч, скрепя сердце, согласился) стоял отец. За почти два десятилетия совместного существования Мерлинус хорошо изучил отцовские эмоции. В настоящий момент выражение лица мистера Войта недвусмысленно говорило о том, что он сильно разгневан. Определить источник раздражения отца не составило труда. Все эти годы в одиннадцати случаях из десяти источником раздражения мистера Войта был Мерлинус Бенджамен Войт. В руках мистер Войт держал какую-то книгу. Видимо, книга добавляла к раздражению еще несколько градусов, так как держал он ее брезгливо, двумя пальцами, далеко отведя руку в сторону.
Увидев сына, мистер Войт скривился и, вытянув вперед руку, в которой была книга, громко произнес:
– Что это такое? Как ЭТО оказалось в моем доме?
Мерлинус увидел обложку и ужаснулся. В последние месяцы тема нацизма и превосходства одних представителей людского племени над другими потеряла для него остроту. И он совершенно забыл про заказанный «Майн Кампф» Адольфа Гитлера. Дважды ему приходили письма из магазина, что товара пока в наличии нет. Хочет ли он вернуть деньги или будет все-таки ждать книгу. Мерлинус привычно кликал на кнопку «ожидание» и заявку не снимал. Но вот когда, разочаровавшись в нацизме, он решил аннулировать заказ, оказалось, что книга уже выслана. Все это время Мерлинус бдительно проверял почту, но, захваченный событиями последних двух дней, совершенно об этом забыл. Как назло, в день, когда прислали книгу, почту вынимал мистер Войт. Ни минуты не колеблясь, он вскрыл адресованный сыну пакет, увидел содержимое и теперь жаждал поговорить на эту тему. Миссис Войт, бледная и нервная, сидела в кресле, стараясь не смотреть на сына.
Не дождавшись ответа, мистер Войт слегка повысил голос:
– Что это такое? – повторил он свой вопрос.
Мерлинус разозлился. Какого черта спрашивать очевидные вещи.
– А что, непонятно разве? – огрызнулся он, – Книга это.
Видимо, мистер Войт рассчитывал услышать другой ответ.
Или, по крайней мере, другую интонацию. Столь очевидный протест сына потряс его настолько, что примерно полторы минуты он молчал. Через полторы минуты, слегка оправившись от первого шока, мистер Войт ткнул пальцем в кресло и скомандовал:
– Садись, мерзавец! – немного подумал и добавил, – Я не могу называть тебя сыном!!!
Примерно что-то в этом духе Мерлинус и ждал. Отец оставался верен себе. Всякий раз, когда Мерлинус нарушал некие рамки «приличного поведения», отец устраивал грандиозные спектакли, где сам был и автором, и режиссером, и исполнителем главной роли.
Репертуар мистера Войта не отличался большим разнообразием, его основу составляли вариации на тему древнегреческих или древнеанглийских мифов. Сейчас он собирался разыграть пьесу под названием «бог Тор убивает всемирного змея». Придав лицу соответствующее выражение, мистер Войт начал свою обличительную речь. Мерлинус попытался отключиться, мысленно возведя между собой и отцом стеклянную стену (этот прием он узнал на форуме, где подростки делились способами борьбы с надоедливыми родителями). Получалось не всегда, но, если уж получалось, Мерлинус мог выдержать даже два «воспитательных часа». В таких случаях он сидел и смотрел, как шевелятся отцовские губы, но слов, слов почти не было слышно. И это было главное. Когда не слышно слов, они тебя не задевают. Тем более что тексты всех отцовских нотаций он знал наизусть.
Мысленная стена не получилась. Наверное, он был слишком взволнован разговором с Маргарет. И как назло, сегодня мистер Войт начал излагать одну из самых длинных «нравоучительных историй». Мерлинус давно уже дал свои собственные названия отцовским байкам. Гвоздем сегодняшней программы была волнующая повесть, классифицированная Мерлинусом как «героическое прошлое нашей семьи».
Лет сто с лишним назад, когда предки Войтов прибыли на Североамериканский Континент, фамилия их звучала несколько иначе, – Войтыла. И были они родом из сравнительно небольшой (Мерлинус посмотрел на карте) европейской страны Польши. Но не этот факт был предметом гордости мистера Войта (полно народу, чьи предки приехали из самых разнообразных мест, среди них немало поляков). Самым важным мистер Войт считал тот факт, что их семья была однофамильцами самого известного в истории ХХ столетия Папы Римского – Иоанна Павла II. Когда будущий Папа был еще человеком светским, не влившимся в лоно церкви, его звали Кароль Войтыла.
Мистер Войт неоднократно выражал свое сожаление по поводу отсутствия родства. Мерлинус же был втайне этому рад, потому что страшно было даже представить, какими бы были проповеди отца, если бы они были родственниками того самого Кароля Войтылы.
Кстати, тот самый Войтыла был совсем неплохим парнем. Мерлинус поискал информацию в сети и вот что ему удалось выяснить. Папа оказался таким популярным, что был причислен к лику святых практически без канонически положенного испытательного срока длиной примерно в сотню лет. На одном южноамериканском сайте он нашел и даже заказал себе комиксы о приключениях Супер-Папы, выпущенные после смерти Понтифика. Комиксы были обнаружены миссис Войт во время уборки комнаты, что стоило Мерлинусу неделю отлучения от компьютера и двухчасовой лекции о национальной гордости поляков. Эта тема была у мистера Войта одной из самых любимых.
Вот и сейчас он поднял указательный палец, обычно это означало, что приближается кульминационный момент речи, Мерлинус сделал последнюю попытку не слушать, но сегодня явно был не его день.
– Итак, – пророчески вещал мистер Войт, – ты принес в наш дом эту пакость, – тут он еще раз взмахнул рукой, книга «Майн Кампф» отлетела в сторону, но мистер Войт даже не повернул головы, освободившуюся руку он простер в сторону сына, – ты не только опозорил нашу семью, ты
