Фанаты. Сберегая счастье - Юлия Александровна Волкодав
— Мы начинаем наш праздник, друзья! — раздаётся бодрый голос ведущего. — Праздник в честь короля стиля, эталона вкуса, великолепного Якова Моисеевича Покровского! Ваши аплодисменты!
Все хлопают, играет музыка, Покровский пытается встать, причём не по собственной инициативе, а по инициативе бритого затылка, стоящего за его спиной. И при его же помощи. Всеволод Алексеевич поддерживает именинника со своей стороны, мужик в бабочке со стразами — со своей. Вместе им удаётся кое-как удерживать Якова Моисеевича в вертикальном положении. А Сашке некстати вспоминается фильм «Уикенд у Берни», очень популярный в её детстве. У них дома кассета даже была, мама часто её ставила. Потом Сашка на эту же кассету какой-то концерт Туманова записала, разумеется.
Так вот, в том фильме два парня повсюду таскали труп своего босса, всячески демонстрируя, что босс жив. Сашка уже не помнит, зачем им это было надо. Но какой-то шкурный интерес точно присутствовал. И тут прямо очень похожая ситуация.
Сашка обрывает собственные мысли, ругая себя за цинизм. А рассуждала бы ты так спокойно, если бы речь шла о твоём сокровище? Тьфу! Да она бы никогда в жизни не позволила такое с её сокровищем сотворить. Она бы загрызла любого, кто попытался бы. Не дай бог, конечно. Самыми страшными болезнями Сашке всегда казались те, которые забирают не только физические возможности, но и саму личность.
— Давайте разольём по бокалам кто там что хочет и поднимем их за здоровье именинника! — бодро орёт в микрофон ведущий.
— Сашенька, попробуй компотик, пожалуйста, — спокойно говорит Всеволод Алексеевич, наклонившись к её уху. — Мне его стоит пить или просто воды налить?
Сашка отпивает из бокала, который он ей протянул.
— Это не компот, это морс, кисленький. Пейте на здоровье. И мне заодно налейте. А что, тут официантов нет, что ли?
— Меньше, чем хотелось бы, — с удивлением отмечает Туманов.
— А что вы по морсу-то пошли? Вам водку можно, вы же помните?
В разумных пределах, конечно, но водку ему действительно можно. Вина и ликёры нельзя, коньяк с осторожностью, а водка как раз не особо для него опасна. И Сашке кажется, что здесь, на банкете в честь старого друга, можно расслабиться. Дома-то ему банально не с кем выпить, не с Сашкой же.
— Не стоит, — Всеволод Алексеевич с таким сомнением смотрит на расставленные по столу бутылки, будто видел, как их наливали за гаражом. — И вообще, пусть еду принесут сначала. Закусывать же нечем.
Он прав. На столе три скромные тарелки: с соленьями, с мясной нарезкой и с овощами. Бедненько для банкета. Сашка в принципе есть не планировала, ей кусок в горло не полезет под всеобщими взглядами и объективами. Но так ли хорош этот ресторан, как о нём писали классики?
Второй тост говорит Туманов. Опять задвигает про дружбу, про первый костюм, в котором он в Сопот поехал, про заслуги Покровского, сформировавшего первые представления о вкусе у советских людей. Сашке сдаётся, что простые советские люди о костюмах Покровского даже не слышали. Но это детали. Главное, что сокровище вдохновлённо размахивает рукой с бокалом морса, толкает речь и выглядит вполне довольным жизнью. Именинник всё так же улыбается, и если в глаза ему не смотреть, тоже выглядит довольным. Только ни хрена не соображает, чем именно. И когда Всеволод Алексеевич подносит свой бокал к его, намереваясь чокнуться, Покровский явно теряется. Не понимает, что нужно делать. Или не может поднять бокал. Он у него на столе стоит, а Яков Моисеевич за него держится.
— Давай, Яша, за твоё здоровье!
Всеволод Алексеевич легонько звякает своим бокалом о стоящий, не переставая улыбаться. Вот же артист. Хорошая мина при любой игре. Сашка только головой качает.
На тосте Туманова официальная часть и заканчивается. Дальше начинают разносить горячее, включают музыку, и гости расползаются по залу. Перед Сашкой ставят тарелку с каким-то мясом, обильно политым соусом. Всеволод Алексеевич подозрительно смотрит на свою порцию, не спеша пробовать, очевидно, ждёт Сашкиного вердикта. Странно, что никакого выбора не предложили. Всё же праздник, а не поминки, где гости жрут то, что заказали хозяева. Сашка поспешно берётся за вилку и нож, чтобы попробовать. Сомнения у неё только по поводу соуса, но даже если он сладкий, не оставлять же сокровище голодным. Ну скорректируют инсулин, если что. И тут раздаётся:
— Всеволод Алексеевич, можно с вами сфотографироваться?
Барышня какая-то, в спортивном костюме. На вид моложе Сашки. Вот на кой чёрт ей селфи с Тумановым, интересно? Но Всеволод Алексеевич покорно встаёт, ибо нельзя же перед стоящей женщиной сидеть, выходит из-за стола, чтобы сфотографироваться. Барышня делает пару кадров и пристраивается для фото к Покровскому. Тот, понятно, остаётся сидеть, но барышню ничего не смущает. Едва Всеволод Алексеевич возвращается за стол, возникает другая барышня. А за ней ещё одна.
Сашка с удивлением наблюдает, как к Туманову и имениннику выстраивается очередь. Она никогда прежде не бывала на звёздных банкетах, но всё же логика подсказывала, что они выглядят как-то иначе. Местное же празднование плавно перетекает в фотосессию с поклонниками. Хотя какие это поклонники-то? Туманов для них просто декорация, такая же, как колонна «Яра». Ещё одна часть интерьера для хорошей фотки.
Всеволоду Алексеевичу явно не дадут сегодня поесть. Но он мило улыбается, фотографируется, и Сашка решает, что всё идёт по плану. План, на её взгляд, полное говно, но мало ли, как у них в шоу-бизнесе принято. Она решает воспользоваться ситуацией и сходить в комнату для девочек. Во-первых, дико начала болеть голова, а пить таблетки на глазах у журналистов не хочется. Уж лучше из-под крана запить, но без свидетелей. Во-вторых, умыться холодной водой не помешает. И больше она с ним не пойдёт ни на какой банкет, даже если президент в Кремль позовёт. Пусть один шастает, он вон прекрасно себя чувствует в этом дурдоме.
Сашка выскальзывает из-за стола, обходит колонну. Табличку с направлением она давно уже приметила. В туалете проводит минут пятнадцать, много больше, чем требуется. Тут, по крайней мере, тихо, и никого постороннего. Заодно дожидается, пока таблетка начнёт хоть немного действовать. Но когда Сашка наконец выходит, то видит перед собой сразу
