Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев
* * *
Москва, Россия. Осень 2012 года
Все пространство по периметру многоподъездного дома было заставлено легковушками. Сергею пришлось сделать по двору пару кругов, прежде чем удалось втиснуться в узкое пространство, ограниченное бетонными блоками. Часы показывали половину четвертого утра. Поднявшись на свой этаж, он открыл дверь, перед этим повозившись с большой связкой ключей, каждый из которых имел свое, иногда скрываемое от посторонних глаз назначение. Жена, весь вечер авансом заигрывавшая с ним, сейчас спала, и будить ее уже не имело смысла. Как у всех людей с хорошим достатком и здравым рассудком, комнаты этой квартиры были заставлены добротной мебелью, чьи полки украшали горы хрусталя и разных безделушек. Пара глянцевых журналов лежали на низком столике, стоявшем в окружении двух кресел напротив большой плазмы, висевшей на стене. Спать не хотелось. Отключив звук, хозяин дома выбрал спортивный канал. Показывали футбол. Ему было все равно, главное, изображение должно было постоянно меняться, не давая мозгу заскучать.
Он чувствовал себя волком-одиночкой без стаи и без друзей. Земцов, пообещавший не забыть его при дележе большого куша, который мог им обломиться в случае успеха, давно уже не был для него таким опасным, как хотел казаться. Взаимоотношения воспринималось обоими как данность, от которой Сергей устал и все больше раздражался. Пора было поговорить с ним о равном партнерстве. Он решил поставить ультиматум на ближайшей встрече. Много дел сделано вместе, и перспективы каких-то разоблачений со стороны старика приняли иллюзорный контекст. Теперь можно попросить равную долю и полную картины происходящего. Как провода телефонных подзарядок, оставленные на ровной поверхности, спутываются без видимых причин, так и отношения между людьми меняют изначальные позиции незаметно для неискушенных простофиль и в правильном направлении для заинтересованных в этом нейтворкеров. Ему стало спокойнее от этих мыслей, и он незаметно задремал, сидя в кресле.
* * *
Той же ночью, распрощавшись с Сергеем, Земцов взглянул на часы, висевшие напротив входной двери в просторном холле, вмещавшем большой диван с низкими резными ножками и атласной обивкой нежно-зеленого цвета. Два кресла из того же гарнитура и журнальный столик делали помещение похожим скорее на гостиную, чем на прихожую. Стрелки приближались к одиннадцати вечера, и он с сожалением подумал, как быстро летит время. Идти к ожидавшим его девицам внезапно расхотелось, и, достав из кармана халата так и не использованный шприц, он засунул его в верхний ящик угловой витрины, заставленной стеклянными безделушками. Опустившись грузным телом на одно из кресел, он подключился по внутренней сети к скрытым видеокамерам, установленным в его спа.
Обе девицы со скучающими лицами копались каждая в своем телефоне. «Любви все возрасты покорны» — бессмысленность этой фразы приводила его в отчаяние. Увидь он сейчас вызванных им русалок резвящимися в бассейне или, на худой конец, обсуждающими какие-то городские сплетни, его настроение не испортилось бы так внезапно. Наибольшая порция закипавшей в его сердце злобы напрямую адресовывалась Лене. Только пару часов назад такая желанная и почти любимая, она на глазах превращалась в виновницу его старости и импотенции. Оба эти понятия, даже в форме отдаленных эвфемизмов не обозначались в его сознании. Все это перемешивалось гораздо глубже, на уровне звериных инстинктов, моментально подающих сигналы тревоги самцу, теряющему свои силы в глазах самок.
После того как его карьера все-таки пошла вверх и пришедшие вместе с властью деньги открыли перед ним неведомые доселе возможности, он иногда ловил себя на мысли, что в нем живут два существа, два разных «я», не вступая между собой в особо острые противоречия. Этим вечером, сидя в мягком кресле и пытаясь понять причины внезапной смены настроения, он ощутил пустоту в той части своей души, где раньше легко находил самоотверженного романтика, левого крайнего полузащитника, без которого футбольная команда университета гарантированно теряла очки в турнирной сетке.
«Ты даже не сходил к нему на похороны», — попенял он самому себе.
От констатации этого факта ему вдруг стало легче. Еле заметные язычки адского пламени, поднимаясь откуда-то снизу и едва касаясь сердца, обжигали его ледяным огнем. Саркастическая улыбка скривила краешки его тонких губ. На экране планшета, который он все это время не выпускал из рук, ничего не изменилось, зато его взгляд теперь скользил не по отрешенным лицам проституток, а по голым ногам, едва прикрытым небрежно накинутыми полотенцами. Виктор Павлович потянулся было обратно к ящичку за шприцем с необходимой дозой лекарства, но, подумав, что с этими лапочками ему незачем стесняться и пытаться казаться моложе, Земцов, не запахивая полы расползшегося в стороны халата, решительно направился в свой домашний Эдем.
Проснувшись, как обычно, довольно рано, немного уставший от вчерашней оргии вельможа сделал несколько важных звонков прямо из постели. Все в этом доме было продумано и предусмотрено до мельчайших деталей. Для припозднившихся гостей имелись отдельные апартаменты со своим выходом в ближайший переулок. Оставленной «на булавки» мелочи безмятежно спавшим распутницам должно было хватить на новые шубки. Впереди была зима, и их нежным тельцам требовались забота и тепло. Такое доброе расположение к ним не вызывало у молодых красавиц никакого чувства признательности или благодарности. Уверенность в своей чудесности находила ежедневное подтверждение в виде востребованности среди многочисленных поклонников, аккуратно записанных в телефонных книгах их смартфонов. Этим утром девушки спали безмятежным сном в квартире ценою в несколько миллионов долларов, и им снились приятные сны.
