Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Черногорский клюнул на предложение безоговорочно. Ещё бы! По наводке Соснина, который очень ценит журналистский талант Никиты, его приглашает встретиться некий крупный бизнесмен, чтобы поговорить о ситуации в СМИ. Для Филоныча это любимейшее занятие. Вдохновляла возможность показать себя во всём блеске своего незаурядного мышления. Да вдобавок – пообедать! То есть оттянуться по части классического коньяка. На водяру он в данном случае не согласится; не-ет, держать себя надо высоко!
Это единственное условие Филоныч не таясь выложил по телефону, и Соснин охотно успокоил Никиту, похвалив себя за то, что сделал правильный выбор.
Отзвонив Подлевскому, поинтересовался, о каком укромном местечке говорил Аркадий, но тот отделался смешком, сказав, видимо, в шутку:
– Пообедаем на конспиративной квартире. Вернее места не найти.
Между тем Подлевский не шутил. Когда-то эту большую квартиру на седьмом этаже дома сталинских лет – угол Тверской и Пушкинского бульвара, с окнами на «Известия» и «Труд», а из крайнего правого окна и на памятник Пушкину, – купил Гусинский. Не в личных целях, не для проживания – это была собственность МОСТа, чья штаб-квартира находилась практически рядом, в Трёхпрудном. Недвижимость на Тверской использовали для специальных случаев, чаще всего для приватных встреч с нужными людьми. Когда империя Гусинского рухнула, квартиру начали перекупать друг у друга новожалованные олигархи путинской эпохи, и в итоге она оказалась во владении банка, где Председателем Правления был Валерий Витальевич. В ней по-прежнему никто не жил, слегка перепланированная и осовремененная, она продолжала служить своего рода явкой, куда порой наведывались для откровенных бесед члены Правления, сам ВВ и карьерные, большой руки люди из его добрых знакомых, – самый центр Москвы, удобно! Их ритуал был отработан чётко: в назначенный час в квартиру прибывал официант из ресторана на Пушкинском бульваре – всегда один и тот же! – с набором закусок и готовых блюд; посуда и напитки «пребывали» в квартире постоянно и в избытке. Официант, которому доверили ключи, сервировал стол, менял тарелки и приборы, подавал блюда, а после завершения трапезы наводил порядок. Ни государственные, ни корпоративные секреты здесь не обсуждали, и квартиру не «чистили» техническими средствами, выявляющими жучки, – впрочем, возможно, они там были, чтобы уведомить хозяев в случае, если их недвижимость попытаются использовать без разрешения или не по назначению, под шуры-муры. Она была оборудована только для деловых встреч.
Подлевский снова предложил встретиться у станции метро «Парк культуры». На этот раз он занял переднее сиденье, а Соснин и Филоныч, слегка обалдевший от шикарного белого «порше», расположились сзади. Когда по узкому проулку с тыла подъехали к дому, Аркадий передал водителю взятый у Хитрука «напрокат» электронный ключ от дворового шлагбаума – «Иван, пусть пока он будет у тебя». У подъезда нажал нужную комбинацию цифр и официант открыл дверь.
– Это наша корпоративная квартира, – на правах хозяина пояснил Подлевский, когда они расселись за накрытым столом, напустив туману словом «наша». Чтобы создать непринуждённую атмосферу, с улыбкой как бы пожаловался: – Место для деловых встреч, но, увы, не для свиданий… Ну что, приступим к трапезе? Дмитрий, займись, – указал глазами на непочатую бутылку «Хеннесси».
Соснин шустро откупорил, сорвав знакомую ленточку, и плеснул всем коньяка – понемногу. Но когда Подлевский провозгласил «За встречу!» и поднёс фужер ко рту, чуть помедлил. В Америке его однажды пригласили в еврейскую семью на праздничный обед по какому-то религиозному поводу. Пока глава семейства читал молитву, Дмитрий, подобно остальным гостям, держал в руке полную рюмку водки и, когда пришло время, с удовольствием опрокинул её в себя. Но поставив на стол пустую рюмку, вдруг увидел, что все с удивлением на грани осуждения уставились на него. Присмотрелся, – мать честная, оказывается по ритуалу надо было под первый тост делать лишь маленький глоток. С тех пор Соснин взял на правило в незнакомой компании сперва глянуть, как пьют другие. Не подвела осторожная сноровка и на сей раз. Филоныч-то осушил бокал сполна, а Подлевский только губы коньяком помазал.
Так и пошло: Филоныч – до дна, а Подлевский с Сосниным – по чуть-чуть.
– Никита, с вашими публикациями я знаком, регулярно читаю статьи за подписью «Черногорский», – грубовато польстил Подлевский, потому что Филоныч статьями не славился, редко выдавал что-то крупное.
Но Никита, польщённый приглашением в потаённую корпоративную квартиру какого-то олигарха – пуп Москвы! Пушкинская площадь! – лихо и быстро освоился в роли одного из ведущих мэтров журналистского цеха и на общий вопрос Подлевского, как дела, принялся отвечать мудрёно, витиевато и задумчиво, словно был не рядовым бойцом информационного фронта, а по меньшей мере командармом, ворочающим политикой СМИ.
– Дело в следующем, уважаемый Аркадий Михайлович. Если раньше СМИ чаще всего называли четвёртой властью, то ныне применительно к информационной сфере нередко используют термин «шестая держава». Термин, кстати, родившийся не сегодня и не вчера, а ещё на закате девятнадцатого века. В ту пору Китай ещё не звучал, и среди великих держав числилась Австро-Венгерская империя. – Патетически воскликнул: – Держава СМИ! Звучит… Власть запросто можно теперь менять через выборы, как в Штатах дерутся сейчас ослы и слоны. А держава, она незыблема!
– Но разве СМИ не зависят от власти? – поднял брови Подлевский.
– Уважаемый Аркадий Михайлович, ещё как зависят! Власть всегда играет белыми, у неё первый ход. Мы же не средний класс, а очень средний. Очень! Нас со стороны люди несведущие как честят? Мошенники пера, разбойники печати! А зря! Да, не за копейку бьёмся – за гривенник. Но и не за рубль, лишнего рубля в нашем деле не высочишь. Тянемся из последнего. Хотя есть, конечно, в нашей братве и сермяжники, и бархотники. Однако, право слово, живём-то всё равно по своим законам, правилам и – запнулся – понятиям. Табель о рангах свой. Кстати, подавляющее – подчеркнул с нажимом, – подавляющее большинство тех, кто блеет у микрофона, стажировались в США. Вот и соображайте… Пиар-лакеев целая дивизия, не перечтёшь. Другое дело, что… Эйнштейн как говорил? Образование – это то, что остаётся в человеке после
