Южный Ветер - Даша Благова
– Поздравляю с Восьмым марта! – сказала Саша, когда зашла в класс и вытянула вперед свои тюльпаны. – Желаю вам быть здоровой и не работать в школе, если вам не хочется!
Учительница засмеялась, потому что была в веселом настроении, как накануне Саша, и сунула тюльпаны в трехлитровую банку к остальным букетам. Сашины цветы на их фоне выглядели растерянно, жалко, они были короткими и заканчивались там, где на других стеблях еще росли листья.
Потом были уроки: математика, окружающий мир, русский язык и чтение, после – макаронно-тефтелевый обед и рисование. Учительница сказала нарисовать портреты мам, чтобы подарить их своим родительницам после школы и вроде бы их этим обрадовать. «И не забудьте изобразить какое-нибудь мамино украшение, чтобы она могла себя узнать, – добавила учительница. – Положите альбомы вертикально, это же портрет».
По партам зашелестела бумага, Саша не хотела рисовать ничьи портреты, поэтому решила подсмотреть, что делают другие. Все дети, как было показано на доске, выцарапывали карандашом овалы. Потом шлепали на них нос, глаза-пауков, жирную дугу там, где должен быть рот. Саша совсем-совсем не хотела рисовать портрет, тем более своей мамы, потому что мама обязательно скажет, что Саша изобразила ее толстой, страшной, слишком носатой.
Саша решила нарисовать гору. Никто из ее семьи, соседей, знакомых, одноклассников и друзей, насколько знала Саша, не поднимался на их гору или какую-нибудь другую. А ей хотелось, сильно хотелось, Саша даже попросила об этом папу, но он удивился и сказал, что подумает. Саше казалось, что именно на горе она найдет волшебную книгу, олененка, карту сокровищ или потерявшегося человека, которого надо спасти, ей хотелось посмотреть с горы на небо – оттуда солнце должно выглядеть больше и желтее, – а еще на город, чтобы понять, большой он или маленький. Саша сидела рядом с окном, и оттуда ей было видно самую макушку Остапки.
Саша положила альбом горизонтально и в точности срисовала каменную остапкинскую вершину. Потом повела карандаш вниз, влево и вправо. Добавила холмы, речку и маленький замок, внутри которого могло быть все, чего она хотела и что искала. Внизу горы Саша нарисовала дырку – это была пещера, – а у ее входа поставила две крохотные фигурки, повыше и пониже. «Ну как, получаются портреты?» – спросила учительница. «Двойку поставит», – испугалась Саша и намалевала посреди поляны, растекшейся у нижней границы листа, пенек, а на него усадила женщину в платье. Женщина получилась сгорбленной и какой-то грустной, поэтому Саша поставила рядом с ней ведро для грибов, а в руки вложила нож, которым эти грибы надо было срезать. Теперь женщина собиралась перебрать урожай и очистить грибы от лишних корешков и земли. Потом Саша взяла акварель и покрасила лист в зеленый, голубой, желтый, светло-зеленый, синий, темно-зеленый. Платье женщины Саша закрасила красным, праздничным, а ведро хотела сделать металлическим, но бухнула слишком много черного.
– Это что такое? – учительница надвинулась на Сашу.
– Портрет мамы на природе, – сказала Саша, закрашивая желтым огромное солнце.
– Я же сказала, как нарисовать! Почему ты опять делаешь так, как не надо? Тебе что, двойку поставить за поведение?
– Можете поставить, – ответила Саша. – Только мама расстроится, праздник же.
Учительница ушла к своему учительскому столу, дневник Саши брать все-таки не стала. Саша выдрала рисунок из альбома и оставила его на парте сушиться. Ей очень нравились гора, холмы, замок и пещера, в которую они как будто переехали с Женей. После урока Саша вложила лист в альбом, сунула его в портфель и пошла домой, как всегда, одна. Ее догнал Сережа.
– Саш, на, это тебе, с праздником, – Сережа нацелил в Сашу желтый нарцисс, Саша его взяла, не улыбнувшись и не глядя на Сережу.
– Почему не сказал мне, что все видел вчера?
– А я не видел, я догадался. Все, пока, мне на футбол пора.
Когда Сережа ушел так далеко, что его уже было не видно, Саша сунула нос в цветок. Он пах еле-еле, конфетой и ветром.
Дома никого не было. В одиночестве Саша любила учиться на кухне, потому что здесь чувствовала себя хозяйкой квартиры, владелицей всего, что было в доме. Она открыла шкаф под мойкой и достала оттуда пыльную банку. Сполоснула ее и налила воды. Поставила на обеденный стол, внутрь сунула нарцисс. Рядом положила рисунок.
Когда домой пришла мама, Саша уже закончила все уроки и собрала портфель на завтра. Она никогда не встречала маму у двери, просто сидела на кухонной табуретке и ждала, пока та зайдет в кухню.
– Это что? – мама сразу заметила рисунок.
– Это портрет мамы к Восьмому марта.
Мама взяла рисунок двумя пальцами, другой рукой она разматывала длинный шарф.
– Я правильно понимаю, что мать тебе совсем не нужна?
– Я нарисовала, как ты собрала грибы и сейчас будешь их чистить.
– Очень трогательно. – Мама посмотрела в Сашино исподлобье. – А я вижу, что ты оставила меня одну посреди поля. Но я не удивлена, потому что ты бы так и сделала.
Мама бросила рисунок на стол, изнанкой кверху, и вернулась в прихожую, чтобы повесить шарф. Потом снова пришла, уже елозя тапочной подошвой по линолеуму.
– Я тоже в начальной школе рисовала такие портреты, – сказала стоящая мама сидящей и нешевелящейся Саше. – Все дети рисовали, и у всех получалось это делать с любовью, у всех были нормальные мамы, на весь лист и с цветами. И у меня была нормальная мама.
Сашина бабушка умерла, когда Саша была еще совсем новенькой в этой жизни, а Женя даже не планировался. Про мамину маму Саша знала только, что та часто оставляла свою маленькую дочь одну в центре города, на рынке или в дальней аптеке, чтобы она научилась сама добираться домой. Точно так же маму учили плавать, то есть забрасывали в озеро, чтобы та сама выбултыхалась на берег. Еще Саша слышала, что бабушка свою дочь «драла как сидорову козу», но не до конца понимала, что это значит. Мама смеялась, когда это
