Раннее, раннее утро - Павел Вежинов
Наконец он тихо заговорил, глядя прямо перед собой.
— Давайте договоримся в последний раз… Если кто-нибудь не готов, еще не поздно отказаться…
Мальчик затаил дыхание, охваченный чувством смутного страха и сладостной свободы. Никогда еще Евгений не говорил так с ними, никогда не спрашивал их согласия.
— Конечно, мы готовы! — поспешно ответил Вас.
— Отвечай за себя! — сухо заметил Евгений. — Вили!
— Что? — встрепенулся мальчик.
— Отец ведь еще ничего не знает?
— Нет, не знает…
— За два-три дня я добуду деньги, — сказал Евгений. — Так что вопрос совсем не в этом…
— Как же ты их добудешь? — тихо спросил мальчик.
— Знаю как… Отверну фары у профессора…
— Не хватит, — неуверенно сказал мальчик…
— Не беспокойся — есть еще одно дело… Так что вопрос не в этом…
Мальчик молчал. С чего бы это у Евгения такой мягкий, необычный голос? А вдруг Евгений сам дрогнул и ищет поддержки, чтобы спасти свою гордость? И, не подумав как следует, он порывисто выпалил:
— А может быть, так было бы лучше…
Евгений так резко вскочил с места, что у мальчика перехватило дыхание. Евгений выглядел разъяренным до предела, его голос дрожал.
— Подлец! — процедил он. — Гнусный трус!.. Проваливай отсюда!
Вас, не спускавший взгляда с площадки, дернул его за рукав.
— Евгений! — испуганно воскликнул он.
— Ты слышишь?.. Сейчас же проваливай…
— Евгений! — снова крикнул Вас.
Лишь тогда Евгений опамятовался и огляделся вокруг. К домику кто-то шел. Очевидно, это был старик — он семенил вялой, нетвердой походкой. Евгений снова уселся на место. Старик стал медленно спускаться по лестнице, осторожно придерживаясь о стену, будто ступеньки были вырублены в скользком льду. Когда он исчез в темнеющем проеме, Евгений обернулся к мальчику и сказал уже изменившимся, спокойным голосом.
— А ты уходи отсюда!
— Никуда я не пойду! — в отчаянии воскликнул мальчик. — Ты же дал слово!..
— Я-то дал слово, а ты меня обманул!..
— Вовсе я тебя не обманывал!..
— Нет, ты обманул меня!.. Почему ты вдруг сдрейфил?
— Я не сдрейфил!.. Я думал, что тебе так хочется!
Лишь тогда Евгений обернулся и оглядел его.
— Мне так хочется! — сказал он хмуро, но уже не прежним беспощадным тоном. — Я тебя испытывал…
— А я не понял… Думал, что ты хочешь…
— Я чтобы отступился?.. Меня с собой равняешь? — грубо спросил Евгений.
Немного поразмыслив, он мрачно добавил:
— Уходи!..
Мальчик резко встал и шагнул к тротуару. Чувство свободы исчезло без следа. В душе не было ничего, кроме обиды, и все вокруг стало безразлично. Пройдя по темной площадке и ступив на тротуар, он остановился. Чувство одиночества и отверженности было так сильно, что не давало идти. Никуда он не уйдет, будет стоять здесь, что бы с ним ни сделали! Будет стоять, как столб, если даже все им сорвет!
Старик снова появился в темном зеве выхода, словно вылез из могилы. Лицо у него было испитое и бледное, как у тяжелого больного, но бедняком он вовсе не выглядел. Пальто было сшито из дорогого материала, тощую шею обвивал новый красивый шарф. Может, он и есть тот!.. Нет, не таким представлял он его себе!.. А возможно, как раз такой он и должен быть, ты слышишь — жалкая душонка — ожесточайся… Плевать, теперь уже все равно…
Мальчик ясно увидел, как Вас встал и направился к нему. Старик уходил, его беспомощные шаги затихали во мраке бульвара.
— Пошли, — сказал Вас враждебным тоном.
— Ты меня зовешь?
— Нет, Евгений…
Оба снова подошли к скамейке. Евгений все еще курил и смотрел себе под ноги.
— Оставайся, — сухо сказал он. — Но со мной пойдет Вас… Ты будешь страховать нас снаружи…
— Ладно, — чуть слышно ответил мальчик.
Удар был серьезный. Никогда до тех пор Евгений не ставил Васа над ним. Все трое стояли превыше всех, но Евгений хорошо понимал, кто у них мыслитель. Евгений никогда не забывал, кто выдумал девиз, которому подчинялись они все.
В это время какой-то прохожий свернул к темной площадке. Они заметили его, еще когда он тяжелой походкой прошел под фонарем. Это был грузный человек, на котором едва сходилось узкое обтрепанное пальтишко. Синий берет обтягивал ему голову, из-под него виднелось жалкое посиневшее, опухшее лицо. Добравшись до площадки, человек вдруг остановился, скорчился, словно от острой боли в животе, и заспешил вниз по лестнице. Ребята переглянулись.
— Нет! — коротко сказал Евгений.
2
Тот, кого они выбрали жертвой, подошел с южной стороны бульвара. Часы показывали без двадцати девять, на остановке только перед этим останавливался красный рейсовый автобус. Глухой рев дизеля уже замирал вдали, когда они разглядели светлое пальто и желтые кожаные перчатки. Когда он проходил под фонарем, они увидели и его лицо — красивое, но осунувшееся и расстроенное. Человек явно спешил. На площадке он мгновение поколебался, потом повернул к лестнице. Правый карман его пальто вздувался, но отчего — неизвестно.
Ребята снова переглянулись. Как ни было темно, они поняли друг друга.
— Пошли! — сказал Евгений.
На какую-то секунду мальчик почувствовал приступ дурноты, будто его ударили кулаком под ложечку. Когда он встал со скамейки, во рту густела соленая слюна, колени дрожали. А в сознании — сплошная пустота — ни мысли, ни чувства, — лишь бесконечная пустота. Ступив на тротуар, мальчик немного пришел в себя и поглядел по сторонам — сначала к северу, в сторону моста, а затем — на юг. Вокруг было безлюдно, лишь вдали еще мерцали зеленые габаритные огни автобуса. Мальчик дал знак. Словно в ответ, с моста блеснули синие молнии, брызги искр растаяли во мраке. Там прошел трамвай.
Евгений, кивнув, стал быстро спускаться по лестнице. Его окаменелое лицо ничего не выражало. На третьей ступеньке Вас поскользнулся и еле удержался на ногах. Евгений, стиснув зубы, пропустил его вперед. Внизу человек стоял лицом к стене, по которой стекала вода. Вас встал рядом, но руки у него так дрожали, что он не мог расстегнуть нижние пуговицы у шинели. Евгений стоял у человека за спиной, глядя в упор на широкую спину с покато спадающими плечами реглана. Светло-серая шляпа была под цвет пальто, над воротником выступала складка желтого шерстяного шарфа. Не раздумывая больше, Евгений выхватил из правого кармана пиджака обрезок водопроводной трубы и замахнулся сплеча. Удар попал точно в цель — в самую складку шляпы.
У человека подкосились ноги, и он упал навзничь на грязный пол. Неожиданный звук бьющегося стекла вдруг огласил тесный закуток. И снова стало тихо; лишь вода журчала, обливая гладкую стену. С потолка, из своей проволочной клетки, безучастно
