Александр Солженицын - Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

Вечером в Морском собрании шёл эстонский концерт, по соседству заседал Исполнительный комитет – вдруг толпа с гулом и криком притащила схваченных Альмквиста и его отца, уже уезжавших из Кронштадта. Перепуганные комитетчики объявили с крыльца: «Сейчас вызываем сюда членов следственной комиссии. Если они окажутся виновны – мы поступим с ними так, как вы найдёте нужным!» Крики: «Арестовать всю комиссию! Они заодно с офицерами, предатели, буржуи! Казнить прокурора!» Пришли. Переверзев, безстрашный адвокат на царских судах, и по «Потёмкину», теперь выложил подробно и о Керенском, и о Максимове – но лязгали затворы, не дали докончить, хотели поднять на штыки. Особенно неистовствовал юноша в фуражке Психоневрологического института, матросы звали его «доктор Рошаль». Едва уговорил Исполнительный комитет: дать им ночь на разбирательство, а утром – митинг на Якорной площади и суд над комиссией. За ночь решили: комиссия допустила ряд ошибок (отпустила ещё трёх офицеров с согласия команд, теперь уже и их всех арестовали), сама слагает свои полномочия, и будет отпущена в Петроград. А здесь будет создана своя следственная комиссия (с участием «доктора Рошаля»).

Утром пришлось не только долго убеждать разъярённую толпу отпустить комиссию – но снова вырывать у них обоих Альмквистов, которых вели казнить на Якорную площадь, старика заодно.

«Приезжаешь в Кронштадт – там воздух другой!» (бестужевка Бакашева, большевичка)

Радость великая, радость царитВ сердце воскресшем народа.Клич наш победный весь мир облетит —Братство, любовь и свобода.

Двенадцатое – восемнадцатое апреля

9″

Что вожди левых партий спешат на родину – это чрезвычайно желательно, они должны быть на арене борьбы. Но обстановка, в которой прибыл большевистский вождь, не может не вызвать в лучшем случае недоумения. Ни один гражданин России не считает возможным принять услуги от врага. Это элементарное правило политической этики признаётся всеми социалистами, и особая щепетильность требуется от тех, кто проповедует конец войны во что бы то ни стало. Должны были спросить сами себя: почему германское правительство с такой готовностью спешит им оказать безпримерную услугу? И как же можно было воспользоваться этой любезностью? – или полная отчуждённость от родной страны, или сознательная бравада. Путь к сердцу и совести России не идёт через Германию.

…Германия в нашем тылу!.. При проезде пользовались в Германии более чем дипломатическими преимуществами: у них не осматривали ни багажа, ни паспортов. Их бы не пропустили, если б это не было выгодно Вильгельму.

Письмо в редакцию. Протопопов вёл беседы с частным лицом – и какой шум подняли тогда. А Ленин заключил договор с официальным германским правительством – тем правительством, которое отравляет русских ядовитыми газами и топит госпитальные суда. Хотя бы Англия и совсем вас не пропустила – вы не смели вести переговоров с Германией… не смеете ссылаться на ваши интернациональные чувства.

Люди без родины баламутят наше общественное море, требуют до хрипоты, чтоб армия и народ сложили оружие перед немцами. Это даже не изменники: изменник должен иметь родину, чтобы ей изменить. Зачем анонимной, в 30 человек, компании Ленина надо было мчаться в немецких вагонах, как если не на выручку немцев? Как и его немецкие хозяева, Ленин кричит о «разбойных французском и английском правительствах» и, конечно, ни слова о Гинденбурге и Вильгельме.

…Сотрудники парвусовского института ещё раньше были пропущены из Швейцарии через Германию…

Идите вы к чертям с вашим Циммервальдом! Для вашего уха это немецкое слово звучит важней, чем Россия. После нашей победы смешны вы будете: придёте клянчить обратный проезд через Германию…

…Конечно, Ленин не провокатор и не подкуплен немецкими деньгами. Запломбированный вагон – смехотворная деталь. Ленин не может дискредитировать идею социализма.

Все газетные бабы сочинили грязную сплетню про поездку через Германию. А в «Правде» всё чаще – призывы к порядку и спокойствию. Как орган мирной социалистической пропаганды «Правду» надо приветствовать…

4 апреля Ленин проиграл перепалку с Церетели. Он не изменился с 1906 года. И кто помнит его характерную фигуру на митингах времён 1-й Государственной Думы, тот и теперь сразу узнает «твердокаменного»: та же характерная голова и беганье по трибуне, ни минуты не может стоять спокойно, а всё время бегает и скачет. Слегка картавящая речь, но и своеобразное красноречие, всё направленное к тому, чтобы захватить массу лозунгами, ей понятными. Людей требовательных он удовлетворить не может, но на массовых митингах, где требуется не логика и разум, а резкие выпады и демагогия – он противник опасный. Его схема – совершенно оторванная от жизни, фанатическая. Он поднимает знамя гражданской войны между разными слоями демократии. Не пожал бурных аплодисментов, но сторонники у него есть.

…Церетели ответил Ленину: он не учитывает соотношения сил. По конкретным русским условиям, пролетариат не мог бы удержать захваченную власть. Против диктатуры пролетариата возникли бы глубокие протесты значительной части населения. Наш пролетариат стал на единственно правильный общенародный, а не классовый путь. Как сказал Лассаль: индивидуумы могут ошибаться, классы – никогда.

Сочувствие аудитории было целиком на стороне Церетели.

…Первое впечатление от тезисов Ленина: приехал эмигрант, который ничего не понимает в русских условиях…

Чем скорее фракция большевиков обнаружит свою истинную сущность – тем лучше. Русские большевики ставят себя вне революции.

Был наделён умом небыстрым он богамиИ продолжал ходить он вверх ногами.«Мой долг, – он восклицал, – вовлечь странуРоссийскую в гражданскую войну!Германия – не враг! Взгляните на меня:Когда я рвался к вам – не только что погониЗа мною не было, но высоко ценяТу пользу, что принесть способен я, – в два дняМеня в запломбированном вагонеДоставили сюда культурные германцы».

…Если гражданской войны нет, то её надо выдумать…

…Ленин именно и дорог немцам как человек убеждённый, которого не сведёшь к провокации. Но он хуже всякого провокатора, его демагогия безсовестна (хотя лично он, может быть, и совестлив)…

…Его демагогия опасна именно сейчас, когда массы ещё обожжены революцией, и каждое грубое прикосновение болезненно.

…При всяком строе такая погромная агитация является обычным уголовным преступлением.

…А если бы списки с Черномазовым и Малиновским сожгли бы, как в Окружном суде, – они бы сейчас кричали в «Правде»? У них нет родины, и они не задумаются продать родного отца…

…После многолетнего отсутствия прилететь в родное гнездо с единственной целью нагадить…

Ленин предлагает свергать все троны – английский, японский, итальянский, но только союзные нам.

Теперь в Петербурге находится Ленин, очень искусный именно в практических вопросах внутренней политики, лучший знаток русского аграрного вопроса, имя которого с 1905 г. знакомо каждому крестьянину… Ленин – коммунист, и именно поэтому его слова проникнут в сердце и душу коммунистически настроенного русского крестьянина.

С 1905 целиком погрузился в партийные споры тактического характера и всё больше отдалялся от подлинного марксизма… Его предложения о «пятёрках» и «десятках» 1905 года – от необузданного характера… Объявил себя коммунистом, сторонником гражданской войны – и вокруг него идейная пустота (а вокруг Плеханова – толпа идейных приверженцев). Но он будет отрицательно полезен: как яркий указатель, чего не надо делать…

…В заслугу Ленину: он не играет терминологией, а называет вещи своими именами… Его фраза, к сожалению, действует на массовый ум…

…Он уже зовёт к борьбе не только против Временного правительства, но и против Совета рабочих депутатов, ему не нравится состав…

Первое же его выступление имело крупное политическое значение: он довёл до конца все идеи большевизма. Русские социалисты отвернулись от него – и в этом их здоровый государственный инстинкт…

…Стали говорить: для него уже красного знамени мало, ему чёрное бакунинское? Нет, Ленину не дотянуться, Бакунин был всё же русская душа…