Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
– Понял, понял… – кивнул Донцов, поднимаясь на неверных ногах и слегка пошатнувшись.
Жора, нащупавший на полу бутылку и пытавшийся что-то нацедить в свою рюмку, заблеял:
– Ва-аше бла-агородие, госпожа удача… М-мужики, вызывайте т-такси и по д-домам. А я Ирке убраться помогу.
– Пришли ниоткуда и уйдём в никуда, – покачиваясь, галантно прощался с Ириной Добычин.
Глава 13
Соснин, известивший своего московского куратора Тэда Кронфильда о затянувшемся из-за пандемии пребывании в столице, не получал от него никаких советов и начал привыкать к беззаботному ничегонеделанью, даже слегка жирком заплыл. «Подъёмные», как он называл средства, поступавшие по линии Винтропа, шли регулярно, – уже не на карточный счёт, как в Вильнюсе, а учитывая российские строгости, через некоего забавного субъекта, назвавшегося Алёшей. Он позвонил, обратившись к Соснину по имени-отчеству – Дмитрий Евгеньевич, и сказал:
– Завтра в шесть вечера жду вас у выхода из метро «Серпуховская». Вы будете держать в левой руке газету трубочкой и по три раза, с перерывами, похлопывать ею по ладони правой руки. – Прощаясь, акцентировал: – Левой, три раза.
Есть приёмы, которым не надо обучать, понять их не ахти как сложно.
Соснин понял сразу.
Алёша оказался непримечательным невысоким очкариком с растрёпанной чёрной шевелюрой и обязательным для такого типажа рюкзачком «Робинзон». По возрасту и глубокомысленному выражению лица он походил на личность аспирантского сословия. С видом крайне занятого делового человека, хотя был всего лишь курьером, он передал Дмитрию файлик с листками писчей бумаги, между которыми прятался конверт. «А почему этот курьер Алёша, подвяжи калоши, и впрямь не может быть аспирантом? – думал потом Соснин. – Наверняка развозит конверты не только мне, ему доверяют, приплачивают и что-то обещают. Для креативной популяции, – а он явно из них, – двойная жизнь стала едва ли не нормой».
Алёша звонил раз в месяц и говорил:
– Дмитрий Евгеньевич, завтра в шесть.
Но не финансовые приветы от Винтропа делали московский этап жизни абсолютно безмятежным. Соснин крупно заработал на левой заказухе от Суховея. За бешенный двадцатитысячный гонорар пристраивая «джинсу» в СМИ, он, не будь дураком, содрал с барана две шкуры, хорошо завысив расценки за размещение компромата. Наличка!
Однако сытая, бездельная, безмятежная жизнь, да ещё в тисках принудительного масочного режима, ограничившего тусовки, постепенно стала тяготить. Одолевали скука и пошлость. Мода Соснина не слишком заботила. В плясуны рок-н-ролла он никогда не лез. Не был ни сексуальным неудачником, ни страдальцем от непотребства, падким на платных девок. У него случилась пара быстротечных вульгарных романов с девицами, всплывшими из давних-давних столичных связей в журналистской среде. Впрочем, это были всего лишь дежурные, не жаркие встречи с теперь уже замужними женщинами, откликавшимися на его предложения скорее из любопытства. Желалки – только и всего! К ним и клинья подбивать не надо, с амурами подъезжать незачем – глаза с блядинкой. Куда до них вавилонским блудницам! Простота нравов, рождённая новейшей моралью, шагала под руку с разгулом потребительских страстей. Иногда Дмитрий не мог понять – это утеха или бремя?
Однажды, скуки ради «листая» старые записи в смартфоне, он наткнулся на телефон какой-то Полины и долго вспоминал, кто такая. Потом сообразил, вернее, вычислил по датам: та, с короткой стрижкой под мальчика, которая прошлым летом мелькнула в Поворотихе с долговязым хахалем. Как-то Соснин встретил её в «Засеке» одну, стал заигрывать, и она на удивление легко согласилась скинуть свой телефончик. От нечего делать Дмитрий нажал кнопку вызова и услышал приятный, спокойный, строгий голос:
– Я вас слушаю.
– Здравствуйте, Полина, – игривым тоном начал он. – Вы наверняка меня не узнаёте. Мы с вами в прошлом году пересекались в Поворотихе, в «Засеке». Меня зовут Дмитрий.
После короткой вспоминательной паузы Полина ответила менее строгим голосом, но с иронией:
– Да, это была незабываемая встреча.
Разговор пошёл, и Соснин без проволочек, с неотразимым холостяцким напором предложил увидеться снова. Но ответ был неожиданным:
– Понимаете ли, Дмитрий, сейчас я очень занята. Не в смысле данного момента, а с учётом ближайших двух-трёх недель. Когда освобожусь, если вы не возражаете, позвоню, и мы продолжим беседу.
Соснин недоумевал: телефонная Полина ну никак не походила на простушку-хохотушку из Поворотихи, которую он помнил. Но через несколько минут забыл о несуразном телефонном порожняке, снова погрузившись в затяжную скуку. Тягучая безынтересность жизни продолжала угнетать. Ему необходимо было чем-то заняться. И он запросил у Валентина встречу – давно не прогуливались по старому маршруту вдоль Кремлёвской набережной.
Тема была одна.
– Валь, помнишь, когда шёл левый заказ, ты говорил, что выведешь меня на серьёзные банковские круги?
Суховей на миг растерялся, но быстро извлёк из памяти тот разговор в квартире Димыча. Чтобы разжечь азарт и кураж, ему пришлось «метать икру» – перейти на дешёвый трёп с несбыточными обещаниями.
– Ты чего молчишь, Валь? Забыл?
Но теперь у Суховея были на руках козыри, и он выложил их на стол.
– Как не так! Вопрос гораздо глубже. После Поворотихи ты в обойме, на тебя рассчитывают и кое-что разработали под Соснина. – Суховей намеренно говорил о Димыче в третьем лице, как бы намекая, что решение принимал некий синклит. И выложил отработанный в годы учёбы именно для таких случаев приём: – Ты просто опередил события, я намечал наш разговор примерно через неделю.
– Как всегда, интригуешь?
– Тут не до интриг, ситуация архисерьёзная. Скажи: Подлевский знает, что ты написал и разместил компромат на престижный банк?
– Ты что, спятил? Конечно, не знает. За кого ты меня принимаешь?
– Отлично! Мы так и думали.
– Но при чём тут Подлевский?
– Не задавай вопросов, пока я не изложу всё, что отныне тебе предстоит учитывать. Пожар в Поворотихе – дело тёмное, нас он не касается. Но позднее выяснилось, что именно после того ЧП, всколыхнувшего село, на верхах приняли решение вести газопровод в обход Поворотихи и бросили на это бешеные деньжища. Что же получается? Ты помнишь, мы слегка притормозили публикацию твоей статьи. Почему? Да потому, что был расчёт спровоцировать сельский бунт ближе к осени, а ещё лучше – когда зима у дверей. Тогда вариант обходной трубы сорвался бы наверняка, до холодов не успели бы, а в снегах ковыряться – пропащее дело. Их ведь сроки поджимали, до Нового года не управятся, весь проект лопнет.
И вдруг этот пожар, резко ускоривший события. В итоге газопровод проложили, а Боб рвал и метал. Теперь скажи: на кого сработал Подлевский, получивший, кстати, сто тысяч долларов? Я вот этими руками их передавал, – раскрыл перед носом
