Дорогой враг - Кристен Каллихан
— Звучит… как что-то легкое.
— Так и есть. — На его кухне идеальный порядок, поэтому я легко нахожу несколько мисок и венчик.
— Делайла.
Я напрягаюсь. Разбиваю яйцо и отделяю желток от белка.
Он снова вздыхает.
— Многие люди зовут меня Сэйнтом. И только ты зовешь меня Мейконом со сладкой горечью в голосе.
Сладкая горечь? Это описание творит со мной что-то такое, что мне не нравится, что выбивает меня из колеи. Положив руки на прохладную стойку, я молчу, но больше не игнорирую его. В его тоне нет ни капли нежности, он наполнен густотой, будто признание застряло у него в горле, перед тем как он вымолвил его.
— Мне это нравится.
От этих слов я немного расслабляюсь. Но понятия не имею, что ответить.
Как бы то ни было, Мейкон не закончил.
— А как насчет этого? Ты обещаешь не называть меня Сэйнтом, а я сокращаю договор сделки на три месяца.
Я оборачиваюсь.
— Что? С тобой все в порядке? Хотя, очевидно, нет. Тебе последние мозги отшибло в аварии?
Ухмылка Мейкона становится широкой и коварной.
— Купилась.
Секунду я просто смотрю на него. Он разыграл меня? Разыграл! Кровь приливает к лицу.
— Ты… ты… — Не думая, я запускаю в него помидор.
В кресле он не такой уж изворотливый, тем не менее я целюсь левее, и помидор попадает ему в плечо. Однако это не мешает ему смеяться до упаду.
— Проваливай с моей кухни, гаденыш, — кричу я, размахивая венчиком.
— Ухожу-ухожу, — говорит он, все еще смеясь, когда разворачивается и начинает отъезжать. Почти скрывшись из виду, Мейкон окликает через плечо:
— Я тоже скучал по тебе, Картофелька.
К счастью для Мейкона, мне до него не добраться. Поэтому, взяв еще одно яйцо, я продолжаю работать. Однако не могу сдержать улыбку во время приготовления завтрака.
Глава седьмая
Делайла
На следующий день я мечусь между составлением меню на неделю, покупками продуктов, распаковкой вещей и приведением в порядок моей новой кухни. От Мейкона почти ничего не слышно. Он посылает записку, что пропустит завтрак, затем следующую, что будет обедать — жаренной курицей и салатом из авокадо в лимонном соусе — наверху в кабинете. Норт приходит, чтобы забрать поднос, а я иду по своим делам. Кроме того, Мейкон через СМС сообщил, что ко всем обязанностям помощницы я приступлю позже. Я пользуюсь случаем и отправляюсь к своему любимому торговцу морепродуктами, а после возвращаюсь домой с мясистыми и свежими креветками и морскими гребешками.
Моя кухня в ресторанчике представляла собой стерильное промышленное помещение со стойками из нержавеющей стали, бетонными полами, покрытыми тускло-серой эпоксидной смолой. Ее освещали резкие флуоресцентные лампы, а ряды потолочных вентиляционных люков издавали постоянный гул. В утренние часы при подготовке там было прохладно, а во время готовки в течение дня становилось жарко. Не особо комфортно, тем не менее достаточно, чтобы накормить огромное количество людей.
На кухне Мейкона же тепло и уютно. Полы выложены из широких досок из твердой древесины, по которым приятно скользить босыми ногами. А через окна проникает солнечный свет, который прокладывает дорожку по мраморным столешницам в течение дня.
В углу спрятана уютная деревянная беседка, из которой открывается вид на океан. Мне нравится сидеть там и пить латте, приготовленный в обычной кофеварке для эспрессо. Я листаю журналы, которыми уже несколько месяцев пренебрегала — не могла найти время расслабиться, пока управляла бизнесом.
В окружении солнца, океана и невероятной красоты дома меня начинает покидать давнее напряжение, поселившееся во мне за последние несколько лет.
На этой кухне я работаю в более медленном темпе, чем на своей. Готовка здесь приносит иного рода удовольствие. Я не спеша погружаюсь в атмосферу блюда, в хруст перца под острием ножа, в свежий запах очищенных овощей, когда их мякоть соприкасается с лезвием.
Мое дыхание становится медленным и глубоким, как будто я медитирую.
Я перестала так готовить для определенного человека — самой себя. Каким-то образом готовка стала гонкой, необходимостью доказать свой талант, и в процессе этого я забыла о том, что люблю.
— О чем ты задумалась, Картофелька?
Голос Мейкона рывком выводит меня из мыслей. Он сидит у кухонного островка, окутанный пятном янтарного солнечного света, который окрашивает его кожу в темно-бронзовый цвет. Свет также подчеркивает синяк вокруг его глаза и напряженные морщинки вдоль рта. Мейкон откидывается на спинку кресла с небрежным видом, в его позе есть притворное спокойствие, но это все ложь. Ему больно.
— По правде сказать, я думаю о том, насколько сильно люблю готовить, — говорю я ему, направляясь к холодильнику.
— Это пока ты не решишь запустить в меня еще один помидор, — беспечно говорит Мейкон.
Я бросаю на него взгляд, и он удивленно смотрит на меня, строя из себя саму невинность. Фыркая, достаю пакет молока.
— Увы, все помидоры кончились. Но у меня есть лишний кочан цветной капусты, так что не искушай меня.
— Ой. — Он поднимает руку в знак капитуляции. — Теперь я буду вести себя прилежно. Честное слово. — Сдерживая улыбку, он перекрещивает руки на своей широкой груди, следя за моими действиями, пока я хватаю мед и специи. — Ты всегда кружилась по кухне так, словно танцевала под музыку, которую могла слышать только ты.
С замиранием сердца я вскидываю брови.
— Серьезно?
— Ты никогда этого не замечала? — он проводит кончиком большого пальца по подлокотнику кресла, следя за мной. — Раньше я завидовал той легкости, благодаря которой ты нашла идеально подходящее для себя место.
— Только одно место, — поправляю я. — Тогда как ты можешь вписаться куда угодно.
Мейкон подтверждает это коротким вздохом, сжимая губы во что-то похожее на улыбку и гримасу одновременно.
— Внешность обманчива. — Он кивает в мою сторону. — Что ты готовишь?
— Латте на основе куркумы. — Я выливаю молоко со специями в капучинатор кофемашины, вспениваю его и нагреваю. Аромат корицы, гвоздики, кардамона и куркумы заполнили всю комнату.
— Пахнет Днем благодарения, — говорит он, когда я разливаю латте по двум чашкам.
— Держи, — протягиваю ему кружку, а после сажусь за островок.
Мейкон подъезжает к концу стола, затем делает глоток.
— Восхитительно.
— Ммм… куркума — прекрасное противовоспалительное средство, которое может облегчить боль.
Мейкон перестает пить, встречаясь со мной взглядом поверх края своей фарфоровой чашки.
— Все не так уж плохо.
— Почему мужчины притворяются, что им не больно, когда на деле все иначе?
— Потому что мы не любим,
