Сергей Лукницкий - Начало Водолея
Наш Герой был черноволос и кареглаз, роста для нашего времени акселератов - выше среднего, имел красную "Ниву", крошечную собаку, кота, неувядающую мамочку, полную свободу духа и бесконечное количество знакомых. Он не ссорился с людьми никогда, даже когда описывал их пороки в своих книгах.
Наш Герой любил хорошо закусить, пригублял вкусные напитки и столь был охоч до женского пола, что так и не женился.
В ближайшем будущем постоянный участник его многочисленных произведений собирался уволиться из милиции и работать где-нибудь в Союзе юристов, поэтому, торя ему дорогу, НГ сам поступил туда недавно на службу, заняв скромную должность заместителя секретаря, правда, с окладом, согласно штатному расписанию и в соответствии с инфляцией, таким же, какой был несколько лет назад у пяти министров сразу.
Николай Константинович Нестеров был полковником и много работал, поэтому виделся с ним Наш Герой довольно редко.
Двадцать повестей написал про него Наш Герой, а в двадцать первой изобразил его столь реально, что Нестеров материализовался. Но уже через пять страниц сообразил, что выжить в этом солнечном мире не сможет, и попросился назад в литературу.
Сегодня, когда Наш Герой снял хибару на месяц отпуска возле платформы Переделкино Киевской железной дороги с видом на церковь бояр Колычевых и первое, что сделал, поставил на качающийся стол пишущую машинку, он вдруг понял, что ему очень нужен хороший забористый современный сюжет, и поэтому не поленился пойти на станцию, позвонил своему другу на службу, чтобы пригласить его на денек побродить и потрепаться.
Он знал, что у Нестерова в производстве серьезное дело, ибо и сам косвенно принял в нем участие, но теперь вроде бы оно должно быть уже завершено.
По телефону, однако, сказали, что Нестеров будет только через два дня, и НГ, неприкаянный перед пишущей машинкой, затеял себе литературный роман, который начал сентиментально и легко.
"Поверить своей памяти, - писал он, - много легче, чем попытаться восстановить все так, как оно было на самом деле. Но бывают моменты, когда стирается грань между прошедшим и настоящим, и тогда уже не вырваться из этого заколдованного круга, и на помощь приходит музыка.
Вот и теперь я хочу рассказать про то время, когда я был очень влюблен и несчастлив, и я ставлю на проигрыватель пластинку, хотя хорошо помню тот романс Фета...
...Переделкино - станция Калужской ветки Киевской железной дороги - это до недавнего времени обыкновенный подмосковный городок с пыльной зеленью, грязными улицами, сельсоветом и отделением милиции на центральной площади. Тем летом он имел очень унылый и захолустный вид. На центральной площади громко и скучно матерились рабочие, стоящие в очереди за несвежим пивом. Прямо на мостовой, опершись на заржавевшие от долгого бездействия автоматы газированной воды, сидели нищие и цыганки. Возле дороги и везде, где позволяла богатая фантазия и изощренный вкус местной администрации, висели топорно выполненные плакаты с утомительно однообразным содержанием и полным отсутствием знаков препинания, исключая только восклицательный.
"Их, видимо, уже лет семь, как забыли снять".
Здесь Наш Герой прервался и до вечера уже ничего не делал, только шлялся по поселку, сшибая где-то раздобытой палкой лопухи, ласково разговаривал со всеми встреченными им собаками и думал о том, что же напишет он на следующей странице.
Вечером ему пришло в голову позвонить Нестерову домой, потому что особо никакого сюжета в голову так и не пришло.
Ему повезло, Нестеров был дома. Однако разговор вышел странным, можно сказать, что его вовсе не получилось
- Але.
- Привет.
- Где ты?
- В Переделкине, как всегда, в той же хибаре.
- Сейчас некогда.
В трубке послышались гудки, и недоумевающий и даже обиженный писатель побрел к себе, где вознамерился откупорить бутылку хорошего вина, выпить ее всю и написать еще несколько строк.
Весь путь от станции до его дома занимал пять минут, но все эти пять минут Наш Герой только и делал, что убеждал себя в том, что Нестеров замотан, что у него много работы.
И чем больше сам себя убеждал, тем больше обижался.
Придя домой. Перестав наконец думать о Нестерове, он вставил новый лист в машинку и продолжил свою писанину.
"Достопримечательностей в Переделкино не было никаких, и я оказался здесь, следуя замысловатому маршруту, по которому меня вела судьба, собственная глупость и грустный романс.
Трудно объяснить безнадежность своих поступков, особенно когда все это уже в прошлом. Трудно найти какие-то новые слова. Излишне повторять, что каждый человек иногда верить во что-то очень желанное, но заведомо неосуществимое, верит настолько сильно, что порой, даже приговоренный к казни, не только надеется, а где-то для себя твердо знает, что утром ему огласят помилование. Иначе как же пережить эту ночь перед казнью?"
Что бы еще такое написать дальше Наш Герой не знал и снова стал думать о том, почему с ним так холодно и скоро разговаривал его друг. Что произошло?
Из-за преданности Нестерову и той бескомпромиссности, которая была воздухом в работе полковника, ему - его другу - месяца полтора назад подожгли машину. Обошлось, к счастью, без жертв, но сам факт в эпоху дефицита автомобилей разве не свидетельствует о том, что их дружба выдержала испытание?
Когда-то они служили вместе в одном из многочисленных управлений МВД. Однако Наш Герой уволился - потянуло к письменному столу, и, вспомнив об этом, он вновь обратился к пишущей машинке.
"Если музыка приходит на помощь моей памяти и человек начинает исповедоваться листу бумаги, кто придет на помощь автору этих строк, даже когда они окажутся удачными? Написанное в любой художественной форме никогда не изменит того, что было, не поколеблет того, что есть, не предотвратит того, что будет. Так и эта моя повесть - все равно не подарит мне Ее любви и благосклонности, а ищу ли я чего-нибудь другого в жизни?"
Глава 2. Откройте, милиция!
Министру внутренних дел СССР
Р А П О Р Т
Прошу в соответствии с Положением о
прохождении службы отчислить меня из орга
нов внутренних дел в связи с переходом на
творческую работу.
Начальник отделения
(подпись Нашего Героя)
Резолюция Начальника управления:
"Отказать".
Резолюция заместителя министра
внутренних дел:
"Рапорт удовлетворить. Пресс-центру МВД
СССР тов. Решетнику Ю.Ф. "Прошу перегово
рить с автором рапорта о возможности его
дальнейшего сотрудничества с органами внут
ренних дел в плане пропаганды нашей работы
средствами массовой информации"
И вот тут-то, на самом интересном месте, когда сюжет уже должен был вот-вот наконец развиться, Нашему Герою пришлось отвлечься, оторваться от своей пишущей машинки, но не потому, что пришли в голову посторонние мысли, а потому, что раздался стук в дверь.
Писатель не любил незапланированных визитов. Он отодвинул стул, прикинул, кто это может быть, спрятал в рукав на всякий случай массивный нож для разрезания бумаги и, подойдя к двери, хорошо поставленным в правоохранительных органах голосом спросил отрывисто:
- Кто?
- Милиция, - последовал лаконичный и короткий ответ.
Наш Герой был страшным занудой, когда дело касалось его бывшей службы. И поэтому, прежде чем открыть дверь, он прочел милиционеру лекцию о том, что, в соответствии с действующим законодательством, никто, кроме прокурора, не может потревожить жилье граждан.
Но звучащий по ту сторону двери голос, видимо, принадлежал тоже занудному человеку, потому, что последний так же монотонно, как только что писатель, ответил в том плане, что в только что принятом законе о милиции есть статья, позволяющая такое вот вторжение.
И хозяин помещения, и милиционер, разделенные дверью, вместе уже посетовали на то, что принимаемые законы идут вразрез с действующей Конституцией, после чего хозяин смилостивился открыл дверь. На пороге, судя по сунутому под нос удостоверению, действительно стоял милиционер. Он улыбался.
- В доме больше никого нет? - спросил он, входя.
- Никого, - ответил хозяин и оглянулся.
- Ну, тогда к вам гость.
И, посторонившись, лейтенант пропустил в пахнущую грибами и сыростью, плохо освещенную прихожую собственной персоной Николая Константиновича Нестерова, с которым Наш Герой несколько часов назад так плохо поговорил по телефону.
- Володенька, подожди меня в машине, я быстро, - сказал Нестеров лейтенанту и, когда тот удалился, сказал своему другу все, что принято говорить в таких случаях.
Была раскупорена еще одна бутылка вина, Нестеров быстро выпил стакан, даже не обратив внимания, что только что уничтожил драгоценное "Киндзмараули", после чего заявил:
- Все, что произошло сегодня днем, - фатально. Тебе ясно?
Но владельцу полупустой бутылки, конечно, ничего ясно не было, и он потребовал хотя бы короткого, но рассказа.
