Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Сохранить кошелёк мы можем, лишь сохранив лицо.
Откровенный, даже слишком, новомодный термин «обнуленцы» не нуждался в комментариях, он звучал как сигнал тревоги. В комнате снова повисла тишина. И Виктор Тимофеевич, по всей видимости, крупный нефтяной барон, наверняка процветавший при Медведеве, обладавший в ту пору единым проездным билетом во власть и сумевший с блеском совершить манёвр 2012 года, пошёл на глубину, вонзив когти именно в Медведева.
– В 2008 году, едва придя к власти, президент Медведев забабахал статью «Россия, вперёд!», провозгласил громкий концептуальный лозунг четырёх «И» – институты развития, инфраструктура, инвестиции, инновации. Известно, на деле у этого, как здесь было сказано, «зайца во хмелю» случилось пятое «И» – имитация. Позднее, в качестве премьера он в основном «улюлюкал» – производное от известной фамилии, носитель которой как раз и занимался такими вопросами. Их деятельность – уже в колумбарии прошлой эпохи, она архивирована. Но сейчас пришла пора по-крупному вцепиться в те непогребённые идеи. Откровенно скажу, организуя данное скоротечное путешествие, я не был уверен в его результативности. Но Валерий Витальевич оказался прав. Более того, удалось на удивление быстро, – благосклонно кивнул в сторону Подлевского, – нащупать главный нерв той политической позиции, которая позволит сохранить близость к верховной власти, а значит, и возможность влиять на её решения. – После паузы добавил: – В дальнейшем.
Подлевский понял: это «в дальнейшем» и есть самое главное, оно прозвучало как пароль для людей глубокого залегания, ждущих и готовящих моральный износ режима, подтачивающих его устои. «И агентура глубокого залегания, разжигающая очаги измены, тоже в дальнейшем», – подумал Аркадий, имея в виду свои связи с Винтропом. Безусловно, у этого нефтяного магната был интересный склад ума. Он мыслил категориями дальних лет, с заглядом вперёд. Из его слов становилось ясно, что битва за будущее ещё предстоит.
Но – барин!
Коллективный договор на лицемерие был подписан, хотя и негласно, однако по общему согласию. Виктор Тимофеевич снова откинулся в кресле, лениво завершил длинный спич:
– Конечно, сегодня мы не сможем по-новому оформить старую концепцию четырёх «И», чтобы под новым имиджем с помпой представить её на суд общественности. Это очень большая, очень сложная работа, требующая привлечения специалистов. Но возродить публичный интерес к этим «И», повторяю, в ином, формально неузнаваемом виде, чтобы не прослыть перекупщиками краденного, короче говоря, как тут хорошо сказали – снова кивок в сторону Подлевского, – прокукарекать погромче, скажем, в цифровом формате, было бы полезно. Неообновленцы! Кстати, цифровой шум сегодня в фаворе, это, по моему убеждению, ход грамотный. Можно требовать и ускоренной наладки отечественных серверов. По сему поводу вспоминаются крылатые слова незабвенного Никитки Хрущёва: «Задачи ясны, цели определены. За работу, товарищи!» – Вдруг впервые слегка улыбнулся, отчего глубокие складки вокруг рта раздвинулись в широкий овал.– Как ни прискорбно это признавать, после окончания медведевских лет мы являем собой некую разновидность вторичного продукта. Однако хорошо известно: именно вторичный продукт не тонет.
Сидевший рядом ВВ рассмеялся, одобрительно, дружески похлопал соседа по колену и оповестил:
– Виктор Тимофеевич знает: без куража рекордную штангу не взять!
Вдруг перешёл на серьёзный тон:
– Кстати, нам важно договориться о следующем. Уже явились откуда-то политические национал-либералы, которые жаждут захватить свою нишу в новой системе взглядов. Переобуваются, делая сальто-мортале, предлагая свои услуги. А попросту говоря, хотят, чтобы мы взяли их на содержание. Но именно такая публика склонна продавать своих покупателей. Лично у меня их суета не вызывает ничего, кроме сарказма. Мне представляется, нам надлежит полностью отстраниться от любых политических поветрий. Никакого месива протестов! Никакого нигилизма пятой колонны! Мы идём своим путём. Берём на вооружение «Принцип Лампедузы» – чтобы всё осталось по-прежнему, надо всё изменить. Под вторым словом «всё» в данном случае я подразумеваю наше общественное поведение.
Глава 12
Синицын впервые летел в Москву по приглашению.
Это было удивительно, даже странно. Он всегда мотался в Первопрестольную по делам, утрясая в различных ведомствах уйму мелких вопросов, которые либо относились к компетенции федералов, либо тормозились на региональном уровне. Но неделю назад ему позвонили из министерства.
– Георгий Нефёдович, мы готовим решение по тематике вашего бизнеса. Хотели бы с вами проконсультироваться, чтобы понять, как оно будет воспринято на местах.
С ним хотят проконсультироваться. Ну и дела!
Томительные месяцы карантина измотали народ, от безделья уставали больше, чем от работы. Хотя как раз у Синицына настала страда: в самоизоляции люди день-деньской у мониторов, компьютерный трафик заметно подрос. Жора волчком крутился, пришлось даже учредить дополнительные дежурства для срочного устранения сбоев. Зато соответственно подросла и прибыль.
Но то были авралы технического свойства, Синицын умел снимать их, что называется, по щелчку. Однако по крупному жизненному счёту, который был для него неотделим от российских судеб, Георгий пребывал в состоянии смутного беспокойства и ожидания неизвестно чего, считая, что коронакризис неизбежно разрядится серьёзными сдвигами где-то на верхах власти. Сейчас-то политическая жизнь вроде встала на паузу, большие начальники каждый день в прямом эфире воюют с пандой, как на Южном Урале запросто окрестили пандемию, и казалось, всё «вечное» выкинули из своих светлых голов. Но Синицын, отдавшись внутреннему чувству, угадывал, что где-то в коридорах власти карантинную паузу используют для глубоких раздумий о дальнейших путях-дорогах России.
Иначе: кризис кончится, а счастья как не было, так и не будет.
В самолёте он по привычке предавался анализам и воспоминаниям. Припомнились священные тексты бывшего кремлёвского замполита Суркова об извечной незыблемости путинского внутрироссийского мироустройства. И тут же в голове юркнула когда-то поразившая его частность. Сурков, рассуждая о том о сём, сослался на «Лёшу Венедиктова». Лёша! Для Синицына патлатый «Веник» из «Эха Москвы» был символом другой России, и панибратски якшаться с ним мог только его единомышленник, пусть и потаённый. Та-ак, с незыблемостью разобрались… Потом почему-то всплыла тема об энергетике реванша. Известно, страны, попадавшие в крутой переплёт, на удивление быстро возрождались после краха. Германия, Япония, Сингапур… Да и Китай, полвека назад ходивший в телогрейках и ездивший на велосипедах. Ещё Пушкин писал: «Недвижный Китай». Он такими и оставался до прошлых семидесятых, казалось, навсегда отставшим от прогресса. Серьёзные люди такие взлёты объясняют ядерной мощью энергетики реванша, пробуждаемой в недрах великих народов, по немилости истории впавших в упадок. Для России такая перекройка – в самый раз, позарез нужен реванш. Сумеет ли Путин пробудить
