Короткая память - Вера Александровна Колочкова
– Не надо, Дим. Я справлюсь. Я же пенсию за потерю кормильца пока получаю. А там видно будет, что да как. Мне теперь главное – в институт поступить.
И поступила легко, и учиться начала тоже легко, с интересом. Хотя денежный вопрос тоже надо было как-то решать, потому что едва сводила концы с концами. Каждый раз со страхом заглядывала в коммунальные счета и каждый раз ужасалась – как дорого… А что делать? Квартира большая, трехкомнатная, и счета тоже соответственные. Да, надо было что-то с этим решать… Первой мыслью было – квартиру продать? Купить себе меньшую? И тут же сама себе отвечала возмущенно – да ни за что! Тут же папин кабинет, папины вещи, папины книги…
Думала, что делать дальше, думала… И придумала. Как ей казалось, отлично придумала. Надо в папину больницу сходить, там же его помнят… И попросить взять ее на работу. Есть же там какая-то ночная работа, должна быть? Это же больница все-таки. Ночами она будет работать, а днем учиться!
Папу там помнили, конечно. И даже ее вспомнили – узнали каким-то образом. А старая нянечка тетя Шура даже всплакнула:
– Ой, ёченьки! Какая ж ты стала, Оленька! Совсем взрослая! И на папу так похожа…
Она уж не стала уточнять, что приемной у папы была. Ну похожа и похожа – пусть будет так. Ужасно приятно слышать.
– А кто сейчас главный врач, тетя Шура? Он папу помнит?
– Да как же не помнит… Олег Петрович теперь и главный, он папин ученик был… Ты к нему, что ль, пришла?
– Да, к нему. На работу хочу попроситься. Хоть на какую-нибудь.
– Ну так беги скорее, пока он на месте. И сразу скажи – мол, я Сергея Трофимыча дочь! Беги…
Олег Петрович встретил ее вполне благосклонно, чаем напоил. Поинтересовался, как она живет. Вздохнул сочувственно, когда узнал, что мама погибла.
– Надо же, а я не знал… Отчего ты сразу ко мне не обратилась, Олечка? Я бы помог…
– Так я вот и обращаюсь… Сейчас обращаюсь. Возьмите меня на работу, а? Но так, чтобы ночами работать… Днем я в медицинском учусь.
– Что ж, молодец… Значит, решила по стопам отца идти, да?
– Ага. Я тоже хирургом буду.
– Ишь ты… Хирургом! Ты хоть знаешь – каково это? Даже сильные мужики порой не выдерживают, слишком нагрузка большая. Да и нет почти среди женщин хирургов…
– А я буду, Олег Петрович. Я знаю, что буду.
– Ну что ж, дерзай… Только на какую же тебя ставку-то взять, не знаю. Ночной нянечкой будешь дежурить? Это ведь тяжело…
– Буду. Спасибо вам, Олег Петрович.
Так и началась ее новая жизнь. Изматывающая. Полуголодная. Бессонная. Хорошо хоть, в больнице ее подкармливали. Кто что из дома принесет, кто чаем напоит, кто шоколадку в карман сунет. А тетя Шура вообще над ней шефство взяла, советами одолевала. Как-то пристала с ножом к горлу:
– А чего бы тебе комнату в квартире жильцам не сдать, Олюшка? Чай, ты и в квартире-то не бываешь? Пусть бы тебе за комнату денежку платили!
– Я не могу, тетя Шура. Я уж об этом думала… Но как представлю, что в папин кабинет может кто-то зайти, в кресло его сесть… Нет, не хочу. Обойдусь как-нибудь.
– Так ты закрой отцов кабинет на ключ, и все дела! Одна комната твоей останется, а другую жильцам сдашь! Я ведь чего к тебе подговариваюсь-то, не просто же так… У меня внук недавно женился, а жить негде. Да он у меня хороший, спокойный парень, и девка у него добрая, не переживай! Она готовит вкусно… Когда и тебе тарелку супа с устатку нальет… Пусти их к себе, а? Об деньгах мы с тобой договоримся…
Ну как она могла ей отказать? Никак и не могла. Да и не пожалела потом… Ребята-квартиранты и правда оказались хорошие. Света и Игорь. И без тарелки супа «с устатку» не обошлось. И без посиделок на кухне не обошлось. Так сдружились, что и потом уже не потерялись, когда разъехались. И с деньгами не так уж плохо образовалось. В общем, жизнь наладилась потихоньку, можно было себя полностью учебе отдать.
Она и училась отлично, повышенную стипендию получала. Когда дело дошло до выбора специализации, то и не сомневалась ничуть – конечно же, хирургия. И опять ее отговаривали, опять пугали… Мол, не женское это дело, одумайся. Но она насмерть стояла! И сама такому упорству удивлялась, и уважала себя за это.
Потом был диплом, потом ординатура. И первая самостоятельная операция. Рука не дрогнула, отлично ее провела. Хоть и операция была пустяковая – аппендицит вырезать. Потом еще и еще… И уже не было скептических улыбок на лицах коллег, нормальные были лица. А дальше – больше. Уверенность приходит с опытом. Первую сложную операцию на сердце самостоятельно провела – опять всех удивила умением, точностью, выдержкой. Потом услышала комплимент от коллеги – ты у нас так скоро станешь звездой, Ольга! Молодец…
Ну, звездой не звездой, а дальше двигаться надо. Работать, работать, работать…
И работала. Так работала, что на личную жизнь времени уже не оставалось. Так, было что-то от случая к случаю… Даже и вспомнить нечего.
С Павлом она познакомилась, когда колесо у машины на дороге спустило. Он помог его поменять. Пока менял, она на нем и зависла… Смотрела, как он суетится, и будто унеслась куда-то, плавала в невесомости. Он что-то спросил, а она не слышит… Стоит улыбается, как идиотка. Только в голове одна мысль бьется – это ведь он… Он…
– Что вы спросили? Я не поняла…
– Я спросил – как вас зовут…
– Ольга. А вас?
– Павел… Может, мы обменяемся телефонами, Ольга?
– Да… Да, конечно…
С тех пор и началась их любовь. Их встречи. Каждый раз – праздник. И каждый раз – вспышка счастья. А между встречами – ожидание, мучительная необходимость друг в друге. И страсть, и романтика, и «Свеча горела на столе, свеча горела», и «Падали два башмачка со стуком на пол». Так продолжалось два года…
А потом он объявил – все, не могу больше так. Без тебя не могу. Нам надо быть вместе, Оль…
Она и сама понимала, что они будут вместе. По-другому просто жить невозможно. И понимала, что они вместе несут боль его семье. Тем более у него там ребенок… А она, выходит, злая разлучница. Оставалось надеяться, что время залечит чужие раны. Ведь не
