Письма к тетушке - Максим Юрьевич Шелехов
30 января
Пятница
Здравствуйте, душенька? Как ваша жизнь? Вы мне не пишете, стало быть, я в опале? Женя говорит, это обыкновенный порядок вещей и ничего другого нельзя ожидать было. Теперь, сказал он, у меня два пути: назад, в царство мракобесия, утонуть в предрассудках, называемых традициями, прочь от успеха, от возможности чего-то в этой жизни достичь, мимо будущих благ, противно самому здравомыслию, воссоединившись вновь с вами, милая тетушка, окунуться с головою в тягучий покровский быт, или же…
Я предпочла, душенька, «или», не дав Жене закончить.
Мы были в квартире одни, Виола где-то тусила (то есть была на гульках). Мы сидели бок о бок, в прихожей, на полу. Была глубокая ночь, почти утро. Я повернула голову и посмотрела Жене в глаза. Я сказала ему, что я решилась. Он ответил, что да, он видит, стал хвалить меня за твердость духа, за непоколебимость, за скорость принятия решения…
– Я не о том, – остановила его я. – Я решилась.
У меня уже давно было другое направление мысли, он должен был это почувствовать. Меня всю лихорадило. Он как будто немножечко даже струсил, наконец, сообразив, что я имела в виду.
– Это то, о чем я подумал? – настороженно переспросил он. Я кивнула головой утвердительно. Он сказал, что это отлично, что это просто прекрасно, что он все организует, чтобы это было для меня незабываемо…
Я сказала, что вот сейчас! Я сказала, что совсем ненужно ничего. Здесь и теперь!
Он совсем как-то вдруг потерялся и на несколько секунд словно впал в ступор. Но затем он взял себя в руки, и все свершилось.
Когда он ушел, со мной случилась истерика.
Но теперь мне намного лучше! Я рада тетушка, что это, наконец, произошло, что я как все теперь! Мне нечего уже беречь, не для кого… Правда, душенька, мне легче! Да, так лучше… Простите. Прощайте!
В.
