Лиа. Жизнь не по нотам - Бекки Алберталли

– Блин, Морган, это перебор!

– То есть ты теперь с ней дружишь? Прекрасно!

– Ни с кем я не дружу. – Я подаюсь вперед, внутри все клокочет. – Это ты ведешь себя как расистка.

Невероятно! И это говорит Морган – Морган, которая три раза прочитала «Всех американских мальчишек»[20], а потом доехала до самого Декейтера, чтобы подписать свой экземпляр. Морган, которая накричала на незнакомца в магазине только потому, что на нем была кепка Трампа.

– Я говорю что думаю.

– А мне кажется, что это расизм.

– Где расизм? – спрашивает Гаррет, подсаживаясь к нам. Я поднимаю глаза и обнаруживаю рядом Брэма. Морган вжимается в кресло, будто пытается исчезнуть.

– Если верить Морган, – безжалостно говорю я, глядя прямо на нее, – Эбби приняли в университет Джорджии только из-за цвета кожи.

Брэм вздрагивает.

– Я не это имела в виду! – Морган вцепилась в подлокотники; глаза блестят, щеки красные от гнева.

– Ты только что это сказала. – Я вскакиваю со своего места. Во мне бурлит злость; даже выразить не могу, насколько она сильна. Растолкав парней, я выбегаю в проход. Остальные провожают меня удивленными взглядами. Всем вокруг ясно, что я в бешенстве: у меня это на лице обычно написано. В одном из последних рядов, где никого нет, я выбираю кресло и прячусь в нем, заткнув уши.

– Ку-ку, – говорит Гаррет, опускаясь на соседнее сиденье. Брэм садится рядом с ним.

– Как же это бесит, – говорю я.

– Морган?

Я только киваю, поджав губы.

– Она думает, Эбби заняла ее место в университете? – спрашивает Гаррет, переглядываясь с Брэмом.

– Не знаю. Она думает, Эбби приняли только потому, что та чернокожая, а это само по себе отвратительно.

– Люди часто так думают, – мягко вмешивается Брэм.

– Все сложно, – добавляет Гаррет.

– Ну да.

– Я и не знал, что вы с Сусо так близки.

– Мы не близки. – Я краснею. – Это же не важно. Господи. Это в любом случае расизм.

– Ладно-ладно. – Он вскидывает руки, защищаясь.

– Так-то лучше, – фыркаю я.

Брэм наблюдает за нами, но молчит, и это заставляет меня внимательнее следить за собой. Одернув платье, я опускаю глаза. Можно мне телепатическую линию с тем, кто за все это отвечает? «Дорогой боженька / Кэл Прайс, пожалуйста, давайте пьеса начнется прямо сейчас. Да погаснет свет, чтобы я могла исчезнуть».

Гаррет легонько толкает меня локтем.

– Ты получила мои сообщения?

Блин, за что ты со мной так? Приехали.

– Да. Кхм. Да, конечно. Прости. Телефон… – Я путаюсь в словах и замолкаю.

– Нет проблем. Просто хотел узнать, как тебе игра!

Черт, я не могу. Мне жаль. Нужно сказать ему, но я не могу. Перегрузка системы. Когда информации слишком много, я отключаюсь. Гаррет – этот тот последний прибор, от которого у меня вылетают пробки.

– Отличная игра. – Приходится врать.

– Ха, ну да, если забыть о том, что творилось в первом тайме.

– Ага-а, – вдумчиво соглашаюсь я.

– Куда ты потом делась? – интересуется Брэм. – Мы скучали.

– Кхм… Маме нужна была машина, так что…

– Обидно.

– Ага.

Свет в зале гаснет. Слава богу, слава богу, слава богу.

Звучит увертюра, и все мое тело наконец расслабляется.

9

Проходит еще несколько часов, и вот я уже сижу на заднем сиденье машины Саймона, который везет нас на вечеринку к Мартину Эддисону.

– Кто вообще дал ему право устраивать вечеринку? – возмущаюсь я. Не могу не возмущаться, когда речь заходит о Мартине. Сидящая подле меня Эбби пожимает плечами и качает головой.

– Не знаю, – отвечает Саймон. – Он сам предложил.

– Нужно было устроить собственную тусовку, – говорит Эбби.

– Может, просто смиримся уже? Пожалуйста? Это последняя вечеринка для труппы. – Саймон спотыкается на слове «последняя». Ему всегда тяжело, когда что-то заканчивается.

– Ты в порядке? – мягко спрашивает Брэм.

Пауза. Потом Саймон все же отвечает:

– Да.

Светофор переключается на зеленый, мы поворачиваем налево. Мартин живет в одном из зеленых пригородов за пределами Криксайд-Драйв, в конце тупика. Я была тут лишь однажды – в девятом классе, когда мы делали вместе проект по истории. Я, Мартин и Морган. Выбрали друг друга сами. Какая ирония.

Остаток пути проходит в молчании. Брэм изучает доступную музыку, Эбби смотрит в окно, поджав губы. Она, конечно, ненавидит Мартина, но меня гложет подозрение, что Морган успела и ей чего-нибудь наговорить.

Вся улица возле нужного нам дома заставлена машинами, так что, когда мы паркуемся за фургончиком Гаррета, уже темнеет. У него включен двигатель, и, стоит нам оказаться рядом, как Гаррет вместе с Ником выбирается из кабины. Я следую их примеру, и… Ого. Ну и холодрыга. Особенно если на тебе только платье и кардиган. Мои неземные сиськи, похоже, скоро инеем покроются.

Как-то само собой получается, что