Кулинарная битва - Карин Джей Дель’Антониа
Сабрина снова спрыгнула со своего насеста и будто между делом заметила:
– Я с Мэй знакома. Рада буду опять с ней встретиться.
Она ЗНАЕТ Мэй? Лично? И Мэй может вот-вот приехать и помогать с «Мими»? А соревнование? Разве такое соревнование будет справедливым?
Сабрина, похоже, заметила, что Аманду эта новость поразила; миниатюрная ведущая наклонилась и приобняла ее одной рукой.
– Да не волнуйся ты! Мы давным-давно познакомились. Теперь, бывает, случайно сталкиваемся. Мир тесен, а телевизионный мир и подавно. Так что наше знакомство не имеет совершенно никакого значения. – Она уселась прямо на пол рядом с амандиным креслом. – Мы же не подружки. С ней, похоже, вообще нелегко подружиться. У меня у самой есть старшая сестра, и мы с ней страшно не ладим.
Вытянув ноги, Аманда еще глубже ушла в кресло. Все-таки, может быть, если у нее с этой ведущей столько общего, не так уж и плохо, что Сабрина знакома с Мэй.
– По книге судить – так она и славная, и умница… Она и на самом деле… но… – Поди попробуй ей объяснить, какой у Мэй в жизни характер. Вроде бы это нетрудно, а вот подходящие слова как-то на ум не приходят. – У нее вроде как снаружи порядок, а внутри – полный разгром. Ей, наверное, не понравится, что я это говорю, но это чистая правда.
Сабрина закивала:
– По-моему, у всех так. Моя сестра тоже терпеть не может, когда люди такое про нее замечают. Она думает, что, если разгром, значит, речь должна идти про меня.
До чего же хорошо поделиться с человеком, когда у вас одинаковые проблемы!
– Она не только как чистоту наводить, знает, она всегда, как тебе жить, расскажет, – сказала Аманда. – В детстве я против этого не возражала. А теперь мы почти не разговариваем, а когда разговариваем, то мне кажется – она до сих пор не догадывается, что я уже выросла.
В детстве Мэй была для Аманды всем. Аманда, кажется, только лет в восемь или в девять поняла, что в нормальных семьях бутерброды с собой в школу делает мама, чистую одежду на следующий день из шкафа вытаскивает мама, что домашнее задание проверяет мама. А у них в доме Барбару подобная чепуха не интересовала – у них всем этим занималась Мэй. Да так хорошо занималась, что Аманде и в голову не приходило, что ее чем-нибудь обделили. Беда только в одном: с тех пор Мэй так и не перестала ее опекать.
Сабрина смотрела ей прямо в глаза и ободряюще улыбалась.
– Наверняка она и про твою работу высказывается, так ведь? Моя сестрица на эту тему тоже вечно ко мне пристает: я-де должна больше стараться и карьеру делать. И вечно недовольна, какую бы я работу ни получила.
Интересно, если сестре Сабрины «Кулинарные войны» не нравятся, сама-то она кем работает? Что лучше-то может быть? А в остальном в самую точку. Ровнехонько как у них с Мэй.
– Вот именно! – согласно закивала Аманда. – а сама тоже не ангел. У нас это все знают. Она раньше даже курила. Училась хорошо, но учителей всегда раздражала. Всегда показывала, что лучше всех все знает. А потом в университет в Даллас уехала, а потом в Нью-Йорк и там вообще вразнос пошла.
– Мы как раз в Далласе и познакомились. На первом курсе, на танцах.
Аманда удивленно подняла брови. Не может быть! Так вот, оказывается, какая работа Сабрининой сестре не нравилась. Теперь, по крайней мере, все ясно.
– Правда? Вы вместе с ней в этом… – о боже, как бы помягче выразиться? – в том заведении в Далласе танцевали… в клубе для джентльменов?
– Где?
Наверное, надо было какое-то другое слово найти, поделикатней. Особенно если они обе там работали.
– Ну, в клубе экзотических танцев?.. «Желтая роза», кажется, назывался.
Сабрина на секунду уставилась на Аманду, а потом покатилась со смеху.
– Что ты говоришь? Серьезно? Мэй была стриптизершей? Вот это да! – Она прямо-таки упала на стол и чуть ли не каталась от смеха. Аманде сразу стало понятно, когда она вежливо смеется для камеры, а когда хохочет на самом деле. Вытирая текущие из глаз слезы, Сабрина повернулась к Гордо:
– Представляешь, мы познакомились на MTV, мы там обе в каком-то видео снимались, а потом обе пришли на прослушивание, когда они виджеев искали. Улет! – Она снова залилась смехом. – «Желтая роза Техаса» – круто! Во дает! Ушам своим не верю! Гордо! Ты слышал? Умереть со смеху – скажи?!
Гордо сделал шаг вперед и потянулся, а Аманда неожиданно поняла, что он уже давно стоит с камерой, а не пристраивает свои провода и штативы.
– Сейчас помру, – криво усмехнулся Гордо.
– Да ну тебя! Ты же ее не знаешь. – Сабрина опять вытерла глаза. – Но, может, еще узнаешь. Если она приедет. Вот тогда-то ты сразу все поймешь. Теперь, если она не появится, я просто умру. Офигенно! Мэй Мор – стриптизерша! Ну, Аманда, ты «Кулинарным войнам» первоклассный фактик подкинула. То ли еще будет! «Семейная идиллия «Фрэнни» против… против чего… против жарких страстей «Мими».
Ничего смешного Аманда в этом не находила.
– Подождите! Ведь вы ничего этого не записывали?
Они бы ее предупредили, если б начали снимать? Они бы задавали вопросы про цыплят и «Фрэнни»?
– Вы не можете это использовать. Это ни к чему, ни к каким цыплятам никакого отношения не имеет. Я думала, мы просто болтаем.
Лицо Сабрины все еще подрагивало от смеха. Она улыбнулась:
– Твое первое интервью перед камерой, – сказала она. – Я знала, ты будешь нервничать, вот и постаралась тебя немножко расслабить.
Не может быть! Она наболтала такого, чего – знай она, что они снимают, – ни за что бы не сказала. Скорее всего, не сказала бы. Ни про Мэй, ни про то, что устает от цыплят и от «Фрэнни», ни… Что она там наговорила?.. Черт!
– Я ничего такого не имела в виду. То есть про Мэй, особенно про Мэй! Надо же было ей как-то за университет платить – у нас ведь денег вообще не было. И никак нельзя, чтоб Нэнси услышала, что цыплята мне надоели. Или что я от них устала – это неправда, я вовсе ни от чего не устала.
Она готова была разрыдаться. Это было ужасно. Теперь все услышат, что она про «Франни» наговорила, теперь и победить будет
